Так ли нам нужны райские яблоки

Угроза ядерной войны, которая была вполне реальна для жителей СССР, США, Европы в 1960–1980-х гг., давно забылась. Люди, родившиеся после окончания холодной войны, даже не могут себе представить, насколько актуальной, связанной с повседневной жизнью эта тема была еще даже для школьников в 1980-е гг. И вот сегодня Владимир Путин зачем-то публично рассуждает о мученической смерти в результате ядерной войны.

Сказанные им в четверг на Валдайском форуме в Сочи слова об итогах ядерной войны: «Мы жертва агрессии. Мы, как мученики, попадем в рай. А они просто сдохнут. Потому что они даже раскаяться не успеют» – уже широко растиражировали и прокомментировали. Но, видимо, недостаточно или не так. Потому что в понедельник пресс-секретарь президента Дмитрий Песков выступил с пояснениями: мол, эти слова – аллегория.

Аллегория – иносказание, художественное представление отвлеченного понятия при помощи конкретного художественного образа. Спокойно, с ленцой живописать итог обмена ядерными ударами – куда уж конкретней. Тем более что в другой части своего выступления президент добавил: «Далеко не везде, не во всех странах есть такая, вот такая предрасположенность граждан жизнь свою отдать за отечество. У нас есть». Интересное наблюдение о согражданах, которые в описываемой ситуации будут обречены отдать жизнь в течение получаса, пока будут лететь ракеты. Утешит ли их то, что они умрут мучениками и попадут в рай?

Мне же в силу исторических особенностей высказанная аллегория напомнила один-единственный художественный образ (и смех в зале, свидетельствующий, что некоторым этот казарменный юмор понравился, подтверждает, на мой взгляд, верность ощущения):

...Прискакали – гляжу – пред очами не райское что-то:

Неродящий пустырь и сплошное ничто – беспредел.

И среди ничего возвышались литые ворота,

И огромный этап – тысяч пять – на коленях сидел.

Как ржанет коренной! Я смирил его ласковым словом,

Да репьи из мочал еле выдрал и гриву заплел.

Седовласый старик слишком долго возился с засовом –

И кряхтел, и ворчал, и не смог отворить – и ушел...

Седовласый старик – он на стражу кричал-комиссарил,

Прибежали с ключом и затеяли вновь отворять.

Кто-то ржавым болтом, поднатужась, об рельсу ударил –

И как ринутся все в распрекрасную ту благодать!

Я узнал старика по слезам на щеках его дряблых:

Это Петр святой – он апостол, а я – остолоп.

Вот и кущи-сады, в коих прорва мороженых яблок.

Но сады сторожат – и убит я без промаха в лоб.

Какой еще рай могут предложить православные чекисты? Поэтому на предложение умереть как мученики, даже если агрессоры не успеют раскаяться, хочется ответить: спасибо, не надо. Лучше мы, как герой песни Высоцкого:

И погнал я коней прочь от мест этих гнилых и зяблых,

Кони просят овсу, но и я закусил удила.

Вдоль обрыва с кнутом по-над пропастью пазуху яблок

Для тебя привезу: ты меня и из рая ждала!