Освобождение из СИЗО и перевод под домашний арест фигуранток дела «Нового величия» Анны Павликовой и Марии Дубовик, безусловно, хорошая новость, хотя для всего дела, понятно, только промежуточная. Но история борьбы и за это решение в полной мере отражает искаженную систему обратной связи между обществом и государством. Существующие каналы коммуникации действуют крайне слабо, каждый раз порождая крайнюю неопределенность реакции на высказываемое гражданами недовольство, вынуждая активистов всякий раз задействовать все возможные инструменты выражения протеста.
Громкие процессы последнего года – дела «Нового величия», врача Елены Мисюриной и сотрудников «Гоголь-центра» – отличаются друг от друга, но вызвали похожую реакцию: стремление профессионалов и активной части общества защитить людей, несправедливо, по их мнению, пострадавших от пристрастной и жестокой машины следствия и правосудия. Отличия в результатах заставляют задуматься о механизмах общественного влияния и их эффективности. Те, кто пытается исправить очевидную несправедливость, вынуждены апеллировать к верховной власти или ее элементам (Совет по правам человека, уполномоченный по правам человека и др.). Следствие и суд по букве закона независимы от исполнительной власти, что любит подчеркивать президент. Но активисты видят, какие приговоры выносят суды, и понимают, что в советской поговорке «суд независим и подчиняется только обкому» достаточно лишь заменить последнее слово.
Накануне «Марша матерей» в поддержку Павликовой разгорелись споры, стоит ли выходить на улицу, чтобы призвать к освобождению Павликовой и Дубовик, или же надо положиться на непубличные переговоры с представителями силы, когда те в благодушном настроении «выйдут из отпуска». Но терпеливое пассивное ожидание означает согласие с тем, что закон, правосудие и солидарность не работают, а работает только телефонное право.
Да, машина нелогична и непоследовательна и едва ли можно знать наверняка, что в каждом конкретном случае стало соломинкой, позволившей переломить то или иное резонансное дело, – или чего для этого не хватило. Знаки тоже не работают: ходатайство следователя в суде о переводе Павликовой и Дубовик под домашний арест суд удовлетворил, а в случае бывшего гендиректора «Гоголь-центра» Алексея Малобродского – нет. Он все же вышел позднее из СИЗО, но по решению самого следователя, а не отказавшего ему суда.
Единственно надежного или проверенного опытом способа вызволения людей из репрессивного механизма – митинги, петиции, ходатайства известных людей, привлечение официальных правозащитников – тоже нет. Поэтому отсутствие отклика на активное возмущение вынуждает общественность прибегать сразу ко всем способам защиты. Так громкие дела получают еще больший резонанс. Это не всегда помогает. Но молчание не помогает вовсе.
