Как не повторить застой

Экономисты давно предупреждали, что без структурных реформ, дающих новые источники роста, России грозит вечный застой. Частичные реформы – в виде, например, повышения пенсионного возраста и НДС – начаты, но в нынешней экономической ситуации они повышают риски сваливания в затяжную стагнацию, признаки которой увидел Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП).

Спад в российской экономике, запущенный в 2014 г. обесцениванием энергоносителей и санкциями из-за событий в Крыму и Донбассе, формально прекратился. Однако отскок этот, вероятнее всего, не перейдет, как надеется правительство, в долгосрочный рост, следует из августовского доклада ЦМАКПа «Тринадцать тезисов об экономике».

Такой вывод следует из анализа структуры прироста ВВП, который в 2018 г. оценивается ЦМАКПом всего в 1,3–1,6% (в 2017 г. – 1,6%). В I квартале 2018 г. по сравнению с IV кварталом 2017 г. факторы экономического роста остались почти прежними, но их вклад в динамику ВВП заметно уменьшился. Заметно – с 2,3 до 1,5 п. п. – снизился вклад потребления домашних хозяйств; вклад накопления основного капитала упал до 0,3 п. п. – минимума за полтора года; вклад запасов материальных оборотных средств отрицательный второй квартал подряд. Экономический рост остается экспортно-ориентированным, констатирует ЦМАКП, его доля в приросте ВВП увеличилась с 0,8 п. п. во II квартале 2017 г. до 1,8 п. п. в I квартале 2018 г. Российский экспорт – это в основном металлы и энергоносители (за счет них преимущественно и выросли объемы промпроизводства в 2017–2018 гг., фиксируемые Росстатом), но на цветную металлургию частично наложены санкции, возможно их распространение на добычу нефти и газа. Едва ли экспорт сможет устойчиво вытягивать экономику, отмечают в ЦМАКПе.

На возможность затяжной стагнации указывают и оценки руководителей компаний. Составляемый на основе их опросов индекс деловой активности PMI в производственном секторе в мае перешел в область пессимизма, последние три месяца он усиливается. Похоже, менеджмент отреагировал на то, что на майскую программу президента правительство ответило мерами по сдерживанию экономического роста, считает руководитель направления «Макроэкономика» ЦМАКПа Дмитрий Белоусов. Компании, вероятно, настраиваются на длительную стагнацию рынков, а значит, не будут увеличивать выпуск. На рынке труда отмечен перелом: спрос на сотрудников, росший с весны 2015 г., весной 2018 г. начал снижаться, отмечает ЦМАКП. На потребление населения тоже надежды мало: оно растет очень медленно (апрель +0,2%, май 0%, июнь +0,5%), а средний чек на покупку в магазинах, по данным «Ромира», подешевел. Что естественно: реальные располагаемые доходы почти не растут, а взрывной рост потребкредитования не может способствовать устойчивому росту экономики. Нагрузка потребкредитов – в отличие от микрокредитов – невелика, но через 1–1,5 года банки, если экономика не перезапустится, исчерпают запас надежных заемщиков, отмечает профессор РЭШ Олег Шибанов.

Владимир Путин в майском указе поручил модернизировать страну, чтобы к 2024 г. попасть в пятерку крупнейших экономик мира с темпами роста ВВП выше среднемировых. На это, посчитали в правительстве, нужно 25 трлн руб., из которых 8 трлн не хватало. Проблему решили, в частности, увеличением основной ставки НДС с 18 до 20% и повышением пенсионного возраста с 2019 г. Ход мысли, видимо, таков: быстро найти недостающие деньги, сохранить финансовую стабильность, запустить пенсионную реформу, а инновациями и стимулированием бизнеса заняться потом. Но это повысит риски вывода капитала и ухода зарплат в тень, снижения налогооблагаемой базы, считает Белоусов. А в будущем станет расти давление в пользу более социального бюджета. Пенсионная реформа прорабатывалась в 2012–2014 гг., отмечает в докладе ЦМАКПа, когда на волне высоких цен на нефть и повышения оплаты труда в экономике уровень субъективной бедности достиг исторического минимума. После присоединения Крыма началась санкционная война, что удвоило число бедных. В 2014 г. денег не хватало на продукты или одежду 16% респондентов ВЦИОМа, в 2017 г. – 39% (это уже массовая бедность), притом существенная часть бедных – работающее население. Пенсионная реформа также удар по бедным, и дело не только в снижении доходов (пенсионеры имеют льготы, пенсию и часто подработку, а пожилым платят меньше), но и в рисках безработицы. По майскому указу Путина доля инновационных предприятий должна вырасти к 2024 г. до 50%, что означает сокращение избыточной занятости, которую держали, так как рабочим в регионах некуда податься. Малый бизнес из-за повышения НДС не сможет принять несколько миллионов безработных. А тут еще несостоявшиеся пенсионеры. Чтобы запустить рост экономики в 3%, нужно снижать налоговую нагрузку, стимулировать потребление населения и снижать банковские ставки, считает Белоусов. Хороший шанс на экономический рост есть, если государство использует деньги от налоговой реформы на инвестиции и улучшение здравоохранения и образования, включая переобучение пенсионеров, считает Шибанов. Но что делать, если социальные риски окажутся слишком высокими, задается вопросом Белоусов. Пенсионную реформу надо развести по времени с модернизацией, перенеся на более поздний срок. Иначе социальные риски ее похоронят, а страна может остаться в безнадежно отстающих.