Президент, но не султан

Победа действующего президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана на выборах главы государства в первом туре не означает, что он стал «турецким Путиным». Голоса, полученные оппозицией на президентских и парламентских выборах, показывают, что ресурс поддержки Эрдогана ограничен и его вероятное стремление к неограниченной власти встретит серьезное сопротивление.

Совмещение прошедших в минувшее воскресенье в Турции досрочных президентских и парламентских выборов стало возможно после внесенных по итогам апрельского референдума 2017 г. изменений в конституцию. Явка на обоих выборах превысила 88%, что не намного выше, чем на прошлых президентских и парламентских выборах (76,7 и 82%). До прогнозировавшегося некоторыми аналитиками второго тура дело не дошло: уже в первом туре Эрдоган набрал 52,6% голосов (в 2014 г. – 51,8%). Оппозиция – ее главный кандидат Мухаррем Индже набрал 30,6% голосов – признала поражение.

Победа была предсказуема: Эрдоган и его сторонники хорошо поработали с традиционалистски настроенными избирателями, сумели мобилизовать их на выборы, отмечает завсектором Турции Института востоковедения РАН Наталья Ульченко. Ему удалось ослабить потенциальных противников: армия нейтрализована после неудачной попытки военного переворота летом 2016 г., парламентская оппозиция – новым распределением полномочий: благодаря поправкам в конституцию президент получил полномочия премьера и может не учитывать мнение парламента при назначении министров, поэтому итоги выборов можно назвать важным успехом Эрдогана, полагает Леонид Исаев из Высшей школы экономики.

Однако его победу нельзя назвать оглушительной. В Турции сохранилась реальная оппозиция, имеющая серьезную поддержку, отмечает Исаев, как и привычное разделение между европейски настроенными приморскими, курдскими южными и традиционалистскими центральными регионами, считает Ульченко. Партия справедливости и развития, лидером которой является Эрдоган, и ее союзники получили 53,7% голосов вместо 61,4% в ноябре 2015 г., а оппозиционная коалиция, напротив, увеличила свое представительство: 33,4% вместо 25,3%. У прокурдской Партии демократии народов – 11,7% по сравнению с 10,8% в 2015 г.

Несмотря на успех, Эрдогана нельзя назвать «турецким Путиным», полагает Исаев. Получив желаемые полномочия, Эрдоган вряд ли будет стремиться усилить личную власть, он понимает, что это может вызвать массовые протесты. Внутренняя политика нового срока вероятнее всего будет умеренной, считает Ульченко. А во внешней Эрдоган будет пытаться балансировать между Россией и США и на их интересе к Турции как к соседу Сирии и крупнейшей стране региона.