Как обеспечить независимость судей

В своей речи по случаю 95-летнего юбилея Верховного суда 23 января президент Владимир Путин анонсировал некоторые элементы судебной реформы. Какие-то меры были названы конкретно, другие – как направления работы или в виде проблем. В силу быстро меняющейся политической конъюнктуры в год выборов гарантий того, что все будет реализовано, нет. Тем не менее важно понимать суть мер, которые подразумевались в выступлении.

Итак, предполагается создание новых апелляционных и кассационных округов, не совпадающих с административно-территориальным делением Российской Федерации, и новых судов в них: пять апелляционных и девять кассационных. Пока в роли таких судов выступают суды субъектов Федерации, где для апелляции и кассации есть отдельные коллегии. Тем не менее все эти коллегии являются, во-первых, частью единого коллектива судей одного и того же суда, а во-вторых, что более важно, работают «под» одним и тем же председателем суда. Поэтому смысл создания новых округов – не только в том, чтобы сделать их автономными от исполнительной власти регионов, но и автономными от председателей судов субъектов (например, апелляции по решениям, принятым Мосгорсудом по первой инстанции, будут рассматриваться апелляционным судом, расположенным в Санкт-Петербурге). Эта инициатива Верховного суда была озвучена еще в ноябре 2016 г., но идея взята из успешного опыта, введенного в свое время Высшим арбитражным судом.

Другие меры по реформированию судов в разное время предлагались юридическим сообществом, но целенаправленно дорабатывались в течение прошлого года экспертами Центра стратегических разработок. За тем, что президент обозначил как «новации в сфере организации деятельности председателей судов», стоит сразу несколько предложений. Общая идея состоит в том, что большой объем формальной и неформальной власти председателей судов серьезно ограничивает независимость рядовых судей. Соответственно, подготовлен ряд мер, ограничивающих роль института председателей. Это отмена права председателя суда не согласиться с рекомендацией квалификационной коллегии на назначение судьи, автоматизированное распределение дел между судьями (читай: без участия председателя), лишение председателей судов возможности вносить представления в квалификационные коллегии о дисциплинарных нарушениях, допущенных в судебном процессе (это будет прерогатива сторон процесса), и, самое важное, ограничение срока пребывания в должности председателя суда.

По существующему закону председатель суда назначается на шесть лет, не менее двух сроков подряд в том же суде. На деле это значит, что председатель сначала работает в этой должности 12 лет, а потом переходит председателем в другой суд и работает до ухода в отставку. В итоге формируется отчужденный от рядовых судей корпус председателей, которые занимаются не столько правосудием, сколько обеспечением нужных решений, отбором и воспитанием кадров. Предложение экспертов состояло не только в ограничении срока председательства четырьмя годами и двумя сроками подряд, но и в том, чтобы убрать условие «в том же суде», чтобы после четырех или восьми лет председатель снова становился бы рядовым судьей. В сочетании с другими мерами здоровая ротация председателей должна устранить не предусмотренные законом организационные ограничения независимости судей. Президент, однако, заметил, что «все это нужно самым внимательным образом еще раз изучить, проанализировать и принимать решение без всякой спешки».

Другим ограничителем независимости судьи служит механизм дисциплинарной ответственности – возможность лишить полномочий. На практике это зачастую происходит в связи с отменами решений в вышестоящих судах, за нарушения в процессе. Существующая конструкция санкций – замечание, предупреждение, лишение полномочий. Цель новых предложений – сделать крайнюю меру исключительной, применяемой только после исчерпания всех других, и привязать ее только к грубейшим и систематическим нарушениям. Поэтому, как было объявлено, вводится промежуточная мера в виде понижения в квалификационном классе, причем ошибки судьи предлагается более четко отделить от дисциплинарных нарушений.

Важность других объявленных мер становится понятной только в более широком контексте. Так, введение обязательной аудиозаписи процесса предполагает и придание ей статуса основного средства фиксации хода судебного заседания. Письменный протокол станет вспомогательным и кратким. Новая технология устранит юридическую составляющую в работе секретарей судебного заседания, а с ней и объективные основания для требования наличия у них высшего юридического образования. Тогда работа секретарем не будет восприниматься как ступенька к судебному креслу (не будет нарабатываться «юридический» стаж) и популярность преобладающего ныне карьерного трека «секретарь – помощник судьи – судья» пойдет на убыль. Кадровая проблема была упомянута в речи в другом ключе – как важность контроля за декларациями о доходах и родственными связями судей, но и проблему юридического профессионализма судей, ухудшающегося кадрового отбора все равно придется решать.

Верховный суд с готовностью воспринял многие предложения, касающиеся снижения нагрузки на судей, уменьшения потока входящих рутинных дел. Поэтому кроме наделения помощников судей полномочиями по подготовке проектов судебных решений следует ожидать и повышения пороговых сумм исков для госорганов (именно они генерируют вал типовых исков на небольшие суммы), и роста судебных пошлин для юридических лиц.

Опыт экспертной работы говорит о том, что реформирование судебной системы состоит из множества различных, иногда кажущихся незначительными, мер. Какая бы политическая сила ни предлагала свою программу, ясно, что двумя-тремя простыми рецептами проблему автономии судебной власти и независимости судей не решить. Смещение баланса политических сил, экономические причины или необходимость предотвращения социальных конфликтов могут дать импульс реформе, но ее реализация все равно будет зависеть от последовательного принятия большого комплекса мер, далеко не все из которых были озвучены президентом на юбилее Верховного суда.

Автор - научный руководитель Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге, профессор социологии права им. С. А. Муромцева