Одна из основных причин очень медленного понижения Банком России ключевой ставки – повышенные инфляционные ожидания. Об этом как о важном источнике инфляционных рисков пресс-служба Банка России сообщает практически в каждом пресс-релизе на заседании совета директоров Банка России, на котором принимаются решения о ключевой ставке.
Банк России оценивает уровень инфляционных ожиданий на основе проведения социологических опросов. В частности, ежемесячно публикуются оценки инфляции, наблюдаемой населением за последние 12 месяцев, и ожидаемой инфляции на ближайшие 12 месяцев. Результаты опроса, проведенного «инФОМом» по заказу Банка России, показывают, что медианные оценки респондентов относительно наблюдаемой в последние 12 месяцев инфляции опустились в ноябре 2017 г. до 10,4%. В то же время оценки в отношении ожидаемого роста цен по итогам следующих 12 месяцев снизились до 8,7%.
Много это или мало – 8,7% ожидаемой инфляции при цели Банка России в 4%? Если сравнить медианные оценки наблюдаемой и ожидаемой инфляции с ее фактическим значением, то разница составит 3,8 и 3,2 раза соответственно (если взять прогноз Министерства экономического развития по годовой инфляции в ноябре в 2,6–2,7%). С одной стороны, это достаточно большой разрыв. Но с другой – при интерпретации результатов российского опроса полезно учитывать международный опыт, тем более что в других странах центральные банки обратились к анализу инфляционных ожиданий населения значительно раньше Банка России.
Результаты опросов в других странах, использующих такой подход, показывают, что в большинстве случаев медианные оценки населения относительно и наблюдаемой, и ожидаемой инфляции оказываются существенно выше ее фактического значения.
Например, в США и Австралии оценка ожидаемой инфляции превышает фактическую в 1,7 и 2,1 раза соответственно. В Японии медианные оценки наблюдаемой и ожидаемой инфляции в сентябре 2017 г. составили соответственно 2,5 и 2,0%, что в 3,6 и 2,9 раза превышает значение фактической инфляции (0,7%). В Индии соответствующие оценки в сентябре различались в 1,9 и 2,4 раза. С точки зрения разницы в оценках нельзя сказать, что Россия существенно отличается от Индии или Японии.
Таким образом, разница между оценками населения и фактическими данными по инфляции в целом – это нормальное явление и скорее свидетельствует не о наличии повышенных инфляционных ожиданий, а о том, что население традиционно скептически относится к официальным данным по инфляции.
Здесь нужно отметить, что далеко не все центральные банки используют данные опросов населения для измерения инфляционных ожиданий. Во-первых, для этого нужно иметь достаточно большой массив проверенных данных. Например, данные об инфляционных ожиданиях в США из наиболее известного опроса домохозяйств Мичиганского университета доступны с 1978 г. Во-вторых, зарубежные исследования результатов подобных опросов показывают, что оценки инфляционных ожиданий со стороны населения могут быть смещены под влиянием различных социально-демографических факторов. Так, в 2017 г. экономисты из Европейского центрального банка, ФРС США и Университета Копенгагена опубликовали результаты анализа данных об инфляционных ожиданиях в США, из которого, в частности, следует, что повышенные инфляционные ожидания в большей степени характерны для женщин и людей с низким уровнем доходов. В то же время люди старше 65 лет в США, как правило, имеют более низкие инфляционные ожидания. А люди, оказавшиеся в трудной финансовой ситуации или пессимистично оценивающие экономическую ситуацию, в целом склонны иметь повышенные инфляционные ожидания.
В России использование опросов населения для оценки инфляционных ожиданий началось сравнительно недавно – в 2013 г. Однако характер оценок респондентов в последнее время позволяет предположить, что оценки инфляционных ожиданий также носят смещенный характер. Более высокие оценки показателей инфляции со стороны населения могут объясняться тем, что респонденты в ходе опроса могут быть склонны интерпретировать повышение цен на отдельные базовые товары или услуги (например, бензин, услуги ЖКХ и т. д.) как общий рост цен в экономике. При этом заметное повышение цены на какой-либо товар (даже необязательно самый значимый для потребительской корзины) запоминается лучше, чем слабое изменение или даже легкое снижение цены на многие другие товары.
Поэтому важно смотреть не только на непосредственные оценки населения в отношении наблюдаемой и ожидаемой инфляции. Необходимо смотреть, во-первых, на общий тренд изменения этих оценок (не фокусируясь излишне на небольших ежемесячных колебаниях – нужно учитывать специфику получения таких данных). Во-вторых, важно смотреть на то, как население сопоставляет фактическую инфляцию и ожидаемую.
Российские данные показывают, что, как правило, уровень ожидаемой инфляции по оценкам населения ниже, чем уровень наблюдаемой инфляции. За последние шесть лет было лишь три заметных исключения: в 2012 г. (особенно в начале года) на фоне рекордно низких на тот момент показателей инфляции 2011 г. (6,1% за декабрь 2011 г. к декабрю 2010 г.); в августе 2014 г. на фоне введения контрсанкций; в декабре 2014 г. в условиях резкой девальвации рубля.
Сейчас на фоне исторических минимумов фактической годовой инфляции (3,0% в сентябре 2017 г. и 2,7% в октябре 2017 г.) показатели ожидаемой инфляции со стороны населения остаются ниже, чем наблюдаемой. Это означает, что, несмотря на достижение низких значений по уровню наблюдаемой инфляции, население продолжает видеть тенденцию к ее дальнейшему снижению. И это наиболее важно.
Текущие данные по соотношению инфляционных ожиданий с оценками наблюдаемой и фактической инфляции позволяют предполагать, что сформировавшиеся сейчас инфляционные ожидания уже вполне соответствуют цели по инфляции, поставленной Банком России. Задачи довести инфляционные ожидания до соответствия цели при этом и быть не должно. Если сравнить, например, текущую ситуацию с показателями ожиданий 2011–2012 гг., то тогда оценки наблюдаемой и ожидаемой инфляции были на уровне 15–19%, хотя фактический уровень инфляции в 2011 г. составил 6,1%, а в 2012 г. – 6,6%. Если эти данные экстраполировать на сегодняшнюю ситуацию, то можно заключить, что оценки населения в отношении как наблюдаемой инфляции, так и ожидаемой вполне соответствуют инфляции в ближайший год на уровне 3–4%.
Вряд ли в характере смещения оценок населения что-то с тех пор кардинально поменялось. Это значит, что и борьбу с инфляционными ожиданиями уже можно переводить в иную фазу, и, соответственно, акценты в денежно-кредитной политике должны сместиться с решения задач стабилизации и снижения инфляции к задачам развития. Тем более что и возможности снижения монетарной инфляции со стороны Банка России уже исчерпаны.
Авторы - ведущий специалист ИКСИ; начальник отдела аналитических исследований ИКСИ