В чем сила рубля

Парадоксально, но Министерство финансов считает необходимым либерализовать валютное законодательство, одновременно его ужесточив. Отменив обязательный транзит экспортной выручки через счета в российский банках, взамен Минфин просит дать ЦБ и правительству право вводить жесткие валютные ограничения в кризис. Среди них – требовать от экспортеров репатриировать деньги, в обязательном порядке продавать валюту, получать разрешения на покупку валюты, открывать специальные счета для отдельных видов валютных операций и резервировать под них деньги. Предполагается, что новая норма будет иметь широкий охват и будет касаться всех, в том числе тех, кто временно инвестирует в российские активы.

Сейчас валютные операции между резидентами и нерезидентами могут проводиться без ограничений, что уже долгие годы было краеугольным камнем режима валютного курса и в последнее время стало необходимым элементом проводимой Центральным банком денежно-кредитной политики (ДКП). Рассматривая «невозможную троицу» – управляемый валютный курс, отсутствие ограничений по движению капитала и независимую ДКП с устанавливаемыми процентными ставками, – Банк России сделал выбор в пользу открытых рынков и таргетирования инфляции через управление ставками, предоставив валютному курсу свободно искать текущее равновесие. Из этих трех компонентов можно иметь одновременно только два – этот теоретический результат много раз подтверждался эмпирически, в том числе и в России. Выбор ЦБ не является произвольным, он диктуется структурными особенностями экономики России ввиду глубокой интеграции в международную торговлю и при этом относительно небольшом весе.

На пути к инфляции ниже 3% – на уровне стран с наиболее развитыми экономикой и финансовым рынком – нашей стране пришлось пройти через драматические моменты, связанные с внешними шоками: падением нефти в 2008–2009 гг. и «идеальным штормом» в 2014–2015 гг., когда к обвалу цен на сырье добавилась невозможность поддержания уровня внешнего долга в силу внешнеполитических причин. И даже тогда власти старательно избегали любого намека на ограничение движения капитала. Да, вводились некоторые дополнительные ограничения технического характера на валютные активы в банковской системе, давались директивы государственным предприятиям, но они не касались всех тех, кто инвестирует в Россию. Власти понимали, что введение ограничений может принести больший урон, так как долгосрочно подорвет доверие к руководству государства и заставит все российские предприятия платить более высокие ставки для привлечения капитала в страну. Чем ниже доверие, тем выше риски и тем большая доходность требуется для того, чтобы заинтересовать инвесторов. Кроме того, при изменении фундаментальных условий торговли валютный курс для страны с высокой долей экспорта и импорта в силу изменения сальдо торгового баланса не может долгое время удерживаться от изменений и любые ограничения могут повлиять на ситуацию лишь тактически.

До обнародования предложений Минфина казалось, что российские политические, экономические и финансовые власти едины в понимании места и роли ограничений операций с иностранной валютой в современном подходе к регулированию. Как нельзя кстати под боком пример Украины, где бесконечный страх отпустить на волю валютный курс дает заметный вклад в безрадостную экономическую картину. Опыт кризиса 1998 г. в России показал, что валютный контроль выгоден главным образом тем, у кого есть возможность его обходить и зарабатывать на этом свою коррупционную ренту. Продав валюту на «специальной торговой сессии» по курсу дешевле импортерам и тем, кто рисовал импортные контракты, экспортеры тут же откупали ее на «свободной сессии» дороже, оставив арбитражерам маржу.

В текущей ситуации никакой значимой практической пользы от валютного контроля нет, а вот ущерб осязаем: агенты валютного контроля – банки вынуждены держать штат людей, которые не выполняют никакой полезной функции, одобряя транзакции между транзитными и основными счетами на основании бумаг, производством которых заняты сотрудники компаний, проводящих экспортно-импортные операции. Этот фактор – один из тех, что выталкивают бизнес в иностранную юрисдикцию, на этом фоне понятно желание Минэкономразвития смягчить нагрузку на компании и банки. В условиях инфляционного таргетирования, соблюдения бюджетного правила, демпфирующего воздействия цен на нефть на курс рубля валютный контроль действительно стал рудиментом, тормозом на пути экономического развития, требующим окончательной отмены.

Экономические субъекты несут дополнительные расходы, чтобы, «если потребуется», изменить норму с ноля в большую сторону. Но этого делать категорически нельзя. У инвесторов должна быть уверенность, что именно в случае кризиса дополнительные ограничения вводиться не будут, не в спокойное же время их вводить! Неудивительно, что при появлении новости тут же пошли разговоры: а не знает ли Минфин чего-то такого, чего не знают остальные?! Не близится ли кризис?

Рубль не нуждается в дополнительной защите, так как сила рубля – в правде: плавающий курс достоверно отвечает на вопрос, какова текущая справедливая стоимость рубля, и это лучшая защита от спекуляций, а не искусственные ограничительные механизмы. Ведь вся рыночная информация максимально быстро транслируется в цены и отсутствует сам мотив, основание для крупной спекулятивной игры на валютном рынке.

Пора перестать относиться к иностранной валюте как к особой ценности по сравнению с рублем. Национальные интересы России заключаются в том, чтобы повышать доверие к собственной валюте, а не к иностранной, которое иначе придется компенсировать деньгами.

Автор – финансист, директор операций на валютном и денежном рынке Металлинвестбанка