Похищение свободы

В августе 1991 г. мы боялись, что свободу у нас похитят грубо. Отнимут «на дороге к Храму» с помощью вооруженной силы или открыто стащат, нахально вломившись в наш строящийся европейский дом. На самом деле изъятие свободы осуществлялось проще. Мошенники обошлись без грабежа и разбоя. Свободу тащили тихо, незаметно, по чуть-чуть. В момент, когда мы, увлекшись чем-то духоподъемным, отворачивались и не следили за карманом. Так, постепенно, вынесли все. И даже память о том, что в кармане что-то когда-то было.

Одной из причин, почему народ не заметил кражи, стало тонкое манипулирование ценностями. Никто не говорил нам, что свобода ценностью не является. Никто не запрещал ее культивировать. Никто не сажал в кутузку или психушку за признание в любви к буржуазной демократии, как бывало в советскую эпоху. Каждый из нас имел право на свою одинокую несчастную любовь к свободе без взаимности.

За нее можно, скажем, выпить 22 августа, в день победы над путчистами, собравшись в узком кругу людей, еще помнящих (как ни странно), что же на самом деле означает День российского флага. Но ни один из официальных праздников свободе не посвящен. В мировой практике это обычно бывает День конституции или День независимости. Или, скажем, День взятия Бастилии (если с особой экзотикой). У нас же празднование свободы незаметненько растворилось в трудовых буднях, уступив место двум другим типам праздников – военно-патриотическим и религиозным. Причем мало кто вспомнит сегодня, когда и по каким причинам стянули былые праздники, поскольку ни одного из них в общем-то не было жалко.

Конституции мы никогда сильно не хотели, предпочитая ей, естественно, севрюжину с хреном. Поэтому, когда День Конституции стал в 2005 г. обычным рабочим днем, этого никто не заметил. Больше трудишься – больше севрюжины заработаешь.

Независимости у нас быть не может, поскольку не было раньше зависимости. Мы ж не банановая республика, а империя, великая держава. От моря до моря и от океана до океана. Был у нас раньше праздник с жутким названием «День принятия декларации о государственном суверенитете РФ», но в 2002 г. он стал просто Днем России. И вместо того чтобы, почесывая в затылке, мучительно переваривать слово «суверенитет», мы отмечаем в этот день очередной патриотический праздник, когда про величие державы хорошо вспоминается, а про другие ценности – не очень.

Совсем простенько у нас стащили день взятия Зимнего. Октябрьская революция ведь даже самими апологетами свободы не признавалась движением к свободе. Наоборот, ее справедливо считали движением к тирании. И вот «по просьбам трудящихся» вместо 7 ноября мы получили четвертое. Еще один патриотический праздник. Логично было бы заменить празднование Октябрьской революции на празднование Февральской, которая без всяких сомнений движением к свободе была. Но в суете переносов свободу просто замотали. Проще ведь сдвинуть привычный праздник на три дня вперед, чем переносить на февраль.

Есть, конечно, у нас в стране и собственные национальные даты, значимые в плане борьбы за свободу. Например, 19 февраля – день отмены крепостного права. Либералы предлагали Кремлю сделать этот день настоящим праздником, когда можно было бы вспоминать, что медленно и мучительно мы все же движемся к свободе и нынешние неудачи не повод для отчаяния.

Но для 19 февраля выходного почему-то не нашлось. Хотя соседний день, 23 февраля, с 2002 г. стал нерабочим Днем защитника отечества. И не важно, что в это день никто особо отечество наше не защищал и что бывший день Красной армии основан на мифологии, сформированной в сталинскую эпоху. Празднуем-то не свободу, а патриотические ценности. Значит, возможность выделить этот день из череды будней всегда найдется.

На всем этом фоне не удивительно, что День российского флага – день, когда лучшие люди России искренне боролись за свободу, рискуя своими жизнями перед Белым домом, – уже много лет является датой второстепенной. И боролись-то вроде не за свободу, а за Ельцина. И Ельцин-то вроде не был поклонником свободы. И свобода-то вышла какая-то не такая в «лихие 90-е». В общем, лучше про нее не вспоминать, а просто отмечать восстановление триколора. Заодно с двуглавым орлом и михалковским гимном, что полностью всякую роль свободы нивелирует.

С праздниками самая наглядная картина. Но можно проследить, как в России похожим образом манипулируют историей, подчеркивая ценности, важные для укрепления государства, и нивелируя ценности, важные для укрепления общества. В результате государство у нас полностью контролирует общество. Более того, люди, которые хотят поднять значение общества и помочь ему контролировать государство, рассматриваются как отщепенцы, не имеющие никаких корней. Хотя на самом деле корни, из которых произрастает свобода в России, столь же глубоки, как во многих европейских странах. И отличаемся мы от них не столько реальной исторической картиной, сколько тем, как эта картина преподносится сегодня официальными интерпретаторами.

Та же ситуация складывается в массовом искусстве. Борьба народа за государство подается в качестве важнейшей ценности. Борьба народа за веру тоже. А борьба за свободу из искусства практически полностью исчезает. И молодой человек, стремящийся идентифицироваться с сильным, ярким героем, вообще не понимает, что такое свобода как важная духовная ценность.

В человеческой жизни существуют формально простые вещи, которые на самом деле чрезвычайно сложны. Они лежат в основе мировоззрения. Если ты про них знаешь со школы, то дальше уже можешь строить в уме сложные мировоззренческие конструкции. Но если не знаешь, то можешь до седых волос мучительно пробиваться к осознанию основополагающих ценностей, теряя жизнь на то, что должно было дать воспитание. Такими ценностями в современном обществе обычно являются Бог, Закон и Свобода. Но Свободу из нашей души вырезали, применив очень сильную анестезию, вынудившую Россию забыться до потери исторической памяти.

Автор – профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге