ЦБ и риски укрупнения банков

Сезон отпусков в этом году не предвещал особых событий. Процентные ставки снижались, ликвидность зашкаливала, в июне ЦБ не отозвал ни одной банковской лицензии – впервые за четыре года. Но, как всегда, спокойствие оказалось обманчивым. Введение временной администрации в банк «Югра», отзыв лицензии, нехорошие слухи про банки, входящие в топ-15 по активам, привели к вымыванию ликвидности с рынка, возврату к почти забытым однодневным репо, а также оптовой распродаже облигаций всех частных банков. Не исключая системообразующие. Слухи о массированной национализации крупных банков, которые раньше можно было встретить разве что у радикалов, появились у вполне респектабельных авторов и комментаторов.

Огосударствление банковской системы, выдавливание частных и иностранных банков из многих операций, рост недоверия клиентов – не столько продукт реальных проблем, сколько последствие политики регулятора. Да, скорее всего, это не было целью регулятивных и законодательных решений.

Но меньшее число более крупных банков действительно проще контролировать. Корпоративные клиенты, нервничающие из-за риска, что у их банка отзовут лицензию, переводят свои расчетные операции в госбанки, даже частные клиенты, застрахованные АСВ, опасаются «тетрадок» (забалансового учета) и стараются нести крупные вклады туда, пусть и под более низкий процент.

Ужесточение требований к размещению средств – в рамках и управления рисками институциональных инвесторов, и зачистки рынка рейтинговых услуг – также вызывалось благими намерениями, но результатом стала дискриминация негосударственных участников и сужение их возможностей для фондирования. При этом сверхвысокие реальные процентные ставки и ужесточение требований резервирования не позволяют улучшить качество кредитных портфелей, таким образом, для «частников» круг замыкается.

Простота надзора регулятора над государственными и квазигосударственными банками и в целом укрупнение банковской системы формируют едва ли не большие риски.

Во-первых, концентрация кредитных рисков в банках too big to fail повышает ответственность государства и государственных корпораций в случае проблем. Зарубежный опыт доказывает, что квазигосударственные банки, особенно при отсутствии альтернатив, управляются существенно хуже частных. И в таких случаях санация будет более масштабной, а государство не сможет прятаться за ограничением ответственности. Поучительный случай Международного банка Азербайджана показывает, что государство в итоге вынуждено брать на себя все обязательства – при таком акционере готовых соглашаться на bail-in не наблюдается.

Во-вторых, рост концентрации на рынке финансовых услуг делает их более дорогими для бизнеса и населения. Отличные финансовые результаты Московской биржи хороши для ее акционеров (в том числе и регулятора) и очень плохи для инвесторов и рынка в целом, ибо это следствие ее монопольного положения внутри России. Такие же процессы на кредитном рынке в сочетании с высокими ставками еще больше стеснят возможности бизнеса для развития, а населения – для снижения долгового бремени. Активная экспансия Сбербанка в электронную торговлю и другие небанковские сферы должна вызывать не радость, а вопросы – ибо это непрофильная деятельность, поддерживаемая его квазисуверенным статусом.

В-третьих, политика укрупнения оставляет регионы без собственных банков. С точки зрения текущего надзора это проще, но, например, для федеральных банков даже крупные райцентры неинтересны. Крупные игроки, как правило, не размениваются на мелочи и не учитывают местную специфику – что, кстати, было основной претензией к иностранным рейтинговым агентствам при реорганизации рейтингового рынка в России, особенно для нестандартной клиентуры. В результате снижается доступность финансовых услуг, растут издержки и трудности для юрлиц, а граждане выдавливаются в МФО и монолайнеры с запредельными ставками, которые в отличие от «крупняка» могут себе позволить дойти до каждого населенного пункта.

В-четвертых, в условиях усиления санкций против квазигосударственных структур их доминирование на банковском рынке увеличивает тяжесть последствий от любых внешних шоков для всей системы, российских корпораций и частных лиц.

Чтобы не усугублять проблемы банковской системы, от регулятора требуется не только повышение прозрачности механизмов надзора, но и более четкая артикуляция своих намерений – в том числе по ограничению огосударствления банковской системы и экономики в целом (если, конечно, реальная цель не обратная). Координация действий различных подразделений и с другими ведомствами, подготовка нормативных документов при изменениях законодательства заранее, а не в последний момент также были бы правильными шагами. Наконец, распространение практик саморегулирования на банковский сектор сможет снять часть нагрузки с ЦБ. Однако шагов в этом направлении не делается, зато идет активная работа по превращению отраслевых организаций в абсолютно лояльные регулятору. Наверное, это тоже упрощает согласование документов, но достаточно вредно в долгосрочной перспективе.

Снижение роли негосударственного бизнеса крайне опасно. Общепризнано, что монополизм вреден, государственный монополизм вреден вдвойне, но почему-то никаких действий по развороту этих процессов в российской финансовой системе не наблюдается. Хотелось бы увидеть от регулятора не только закручивание гаек, но и внедрение равных условий для участников вне зависимости от их близости к государству, отношений с регулятором или собственником. Или как минимум признания рисков существующей парадигмы. Любая сингулярность, согласно законам физики, заканчивается Большим взрывом.

Автор – управляющий директор по макроэкономическому анализу рейтингового агентства «Эксперт РА»