Реабилитация репрессий
Почему восьмидесятилетие «большого террора» Россия встречает его оправданием
Затронувший миллионы людей Большой террор 1937–1938 гг. остается для большей части общества и национальной элиты неприятной для обсуждения темой. Ни те ни другие не готовы к содержательному разговору и осуждению преступлений прошлого и стремятся создать комфортную и приятную картину истории.
80 лет назад, 30 июля 1937 г., НКВД издал приказ № 00447, регламентировавший порядок операции по «изъятию» всех антисоветских элементов: вернувшихся из заключения и ссылки кулаков, бывших заключенных, членов антибольшевистских партий, солдат и офицеров белых армий, вернувшихся из-за границы подданных Российской империи и др. Наиболее опасные подлежали расстрелу по приговору особых троек, «менее активные, но все же враждебные элементы» – заключению на срок от восьми до 10 лет. Это был сконструированный по приказу из Кремля конвейер террора с постановкой плановых заданий и требованием сверхплановых достижений в разоблачении и уничтожении «врагов народа». Руководители региональных управлений НКВД должны были предоставлять мотивированные ходатайства о необходимости увеличить число репрессированных по той или иной категории. Жертвами Большого террора в 1937–1938 гг. стало около 1,7 млн человек, из них более 680 000 были расстреляны. Более 90% жертв – абсолютное большинство репрессированных в те годы – были простыми обывателями, не имевшими отношения к элите.
Эти цифры давно не секрет, но ни масштаб репрессий, ни чудовищные подробности казней и пыток не останавливают оправдывающих преступления. Рекомендация Владимира Путина «не демонизировать Сталина»; рассуждения, что критика диктатора означает нападки на Россию; установка мемориальной доски тирану, упразднившему право, в государственной юридической академии; сериалы, где Сталин и его окружение показываются в выгодном свете, – все это отражает стремление власти и значительной части общества к амнезии.
Негатив в оценках тирана и репрессий в последние годы смягчается. По данным «Левада-центра», доля считающих репрессии преступлением снизилась с 51% в 2012 г. до 39% в 2017 г., а назвавших их оправданными увеличилось с 22 до 25%. Растет доля уклоняющихся от ответа – с 13 до 16% – и доля «ничего не знающих» – с 6 до 13%. Россияне не хотят не только знать, но и говорить о Большом терроре. В 2012 г. 49% считали необходимым активно обсуждать репрессии, 37% предлагали говорить о них поменьше. Сейчас, напротив, 47% предпочитают «не ворошить прошлое», на продолжении обсуждения неприятной темы настаивает 38%. Доля назвавших жертвы советского народа неоправданными снизилась с 60 до 43%, число оправдывающих выросло с 25 до 40%.
Отчасти это свойство коллективной памяти – пытаться уйти от психотравмирующей ситуации не ее детальным разбором («я не боюсь сказать»), а ее забвением. На людей, особенно телезрителей, также влияет пропаганда, которая стремится обелить сталинскую систему, оправдать ее преступления победой в Великой Отечественной войне. Это легко объяснимо, поскольку некоторые черты той системы – закрытость власти, безнаказанность органов, превалирование интересов государства над личностью – сохраняются. Социолог Григорий Юдин отмечает, что тема Сталина вбрасывается в общество, чтобы разделить его на «отрицающих репрессии» и «предателей победы». Это еще раз показывает, что нам нужна иная, более индивидуализированная память о прошлом, которая будет способна противостоять навязанной сверху исторической повестке.
Полная версия статьи. Сокращенный газетный вариант можно посмотреть в архиве «Ведомостей» (смарт-версия)