Рублев больше не Рублев

Третьяковская галерея объявила о том, что авторство икон Звенигородского чина – шедевров древнерусского искусства – поставлено под сомнение. По предварительным выводам исследователей, иконы, приписывавшиеся Андрею Рублеву, написаны двумя неизвестными мастерами поколением старше. Мало того, эти мастера, возможно, были греками. Новость звучит волнующе: ведь Рублев – это тоже «наше все», национальный гений и символ самобытности русского искусства.

По словам искусствоведов, стоит не сокрушаться о том, что «Рублев оказался не Рублевым» (качество икон Звенигородского чина никто под сомнение не ставит), а радоваться открытию доселе неизвестных мастеров сравнимого с ним масштаба. Круг греко-русских мастеров, сформировавшийся в Москве в конце XIV века (к работам его представителей относят Донскую икону Божией Матери, Евангелие Хитрово и другие шедевры), оказывается значительно более зрелым и масштабным культурным явлением, чем принято было считать прежде.

Символическое значение Рублева всегда превосходило реальное. Канонизация иконописца сначала искусствоведами первой половины XX века во главе с открывшим его работы Игорем Грабарем, затем, после фильма Андрея Тарковского, позднесоветской интеллигенцией и, наконец, на волне церковного возрождения 1980-х и Русской церковью – это канонизация именно самобытного русского искусства. Вся история исследований Рублева – это история отделения правды от мифов, сопровождавшаяся отсевом многочисленных псевдорублевских произведений. И нынешние выводы об авторстве икон Звенигородского чина – лишь еще один шаг на этом пути.

Разговор об отделении мифов от правды сегодня особенно актуален. Битва за и против мифов из университетских аудиторий давно перешла в публичное поле. Прежде всего это касается истории Второй мировой войны и советского периода; но и история Древней Руси и Средних веков порой препарируется для политической пропаганды. Критическому рассмотрению прошлого, чреватому пересмотром его героических страниц, государство предпочитает бережное хранение мифов о нем.

Пример Третьяковской галереи свидетельствует, что можно действовать иначе. Свобода исследований и экспертной дискуссии действительно может обернуться сокрушением мифов, но это означает вовсе не кощунственное кромсание «нашего всего», а все большее приближение к правде о нас самих, нашей истории и культуре.