Неизвестная цена свободы

Согласно расхожему мнению, все имеет свою цену. Предположительно, имеет ее и свобода, т. е. способность человека самостоятельно устанавливать цели и выбирать пути их достижения. Если слуге обеспечено достаточно комфортное существование, то будет ли он бунтовать против господина?

Выкуп желания дать господину пинка под зад

В американской романтической комедии 1939 г. «Ниночка» главный герой, французский граф Д’Альгу, очарованный русской большевичкой Ниночкой, пытается убедить своего слугу Гастона в преимуществах свободы и равноправия. «Не пора ли вам понять несправедливость вашего социального положения? Вы мой слуга. Не хотели бы вы стать мне ровней? – Никак нет. – Боже, не желаете ли вы восстать? Когда я отдаю вам приказы, не хотите ли вы дать мне пинка под зад? – Что вы! – Какой вы реакционер! Неужели вы не мечтаете о дне, когда вы войдете ко мне, посмотрите мне в глаза и заявите: Д’Альгу, отныне у нас все поровну! – Не дай бог, мсье! Я в ужасе от одной мысли. Только поймите правильно. Дело не в том, что вы не заплатили мне за два месяца. Но необходимость разделить с вами мой счет, отдать вам половину моих сбережений... Это для меня слишком много». Цена свободы Гастона выражается в данном случае размерами его счета и сбережений.

По иронии судьбы сегодня в качестве адептов прагматического восприятия свободы выступают как раз наследники большевички Ниночки. Слуга не восстанет против господина, если ему обеспечен хлеб с маслом (но пока без сыра), а также застрахованный счет в сберегательном банке. Впрочем, этот список имеет тенденцию расширяться. Скорее, речь идет о поиске той цены, за которую слуга без сожаления, а даже с религиозным упоением продаст свободу и откажется даже от помыслов дать господину пинка под зад. Купленная в кредит машина? Дороги, по которым на этой машине можно ездить, не закипая – естественно, фигурально – в пробках? Переселение из хрущевок?

Так как выявлять потребности в ходе открытого торга наследники Ниночки не считают возможным (что-то напоминающее диалог графа Д’Альгу и Гастона требует соблюдения хотя бы базовых демократических прав – например, на свободу слова и свободу собраний), равновесная цена свободы нащупывается методом проб и ошибок. Для того чтобы рационализировать и упорядочить этот процесс при отсутствии у сторон возможности обсуждать условия сделки, можно использовать следующую формулу расчета цены свободы.

Формула несвободы

Исайя Берлин, чья биография представляет собой еще один пример связующих звеньев между русской большевичкой Ниночкой и западным аристократом Д’Альгу, предлагает различать свободу в позитивном смысле – «свободу для» – и свободу негативную – «свободу от». «Свобода от» предполагает отсутствие внешнего давления и ограничений. Слуга в этом смысле свободен тогда, когда господин не отдает ему приказы и вообще не учит его жить. «Свобода для» определяет круг возможностей: то, что слуга может получить, самостоятельно устанавливая цели и определяя пути их реализации. Например, бывший слуга переезжает в менее комфортное, но отдельное жилье, которое он обустраивает по своему разумению и в которое приглашает только тех, кого считает нужным.

Цена свободы выражается через те преимущества, которые дает «свобода для». Выгоды каждого состояния, к которому стремится свободный человек, имеют для него определенную ценность. Если учесть вероятность достижения того или иного желаемого результата, мы получим ожидаемую полезность. В этом смысле свобода сравнима с игрой в лотерею, а цена свободы – с ценой лотерейного билета. Величина выигрышей приблизительно известна, а специалисты в области теории вероятностей способны рассчитать шансы на их получение. В идеале равновесная цена лотерейного билета равна сумме возможных выигрышей, помноженных на вероятности их получения.

Для полноты картины стоит учесть, как это делают экономисты и психологи, что люди по-разному относятся к риску. Некоторые сверхосторожны – избегают риска, любители риска, наоборот, стремятся к нему, а третьи относятся к риску нейтрально. Первые захотят участвовать в лотерее, только если лотерейный билет достанется им со скидкой. Вторые, наоборот, готовы принять участие, даже если цена лотерейного билета окажется выше равновесной. Наконец, третьи готовы купить лотерейный билет по равновесной цене.

В итоге для «выкупа» господином свободы у слуги достаточно определить основные желания последнего, вероятности их достижения, а также отношение слуги к риску. В российском случае список разумных – с точки зрения господина – желаний слуги медленно, но неуклонно расширяется. Более того, господин периодически – как правило, накануне выборов – предлагает бонусы участникам лотереи, что позволяет вовлекать даже сверхосторожных. Хотели новый курорт, хотя и осознавали весьма низкую вероятность перекройки границ ввиду ее незаконности? Пожалуйста, получите. Думалось об улучшении жилищных условий на почти невероятных условиях, без вложений со стороны игроков? Нет ничего проще. В общем, с решением указанной задачи по выкупу у слуги свободы господин пока справляется.

Идиллическую картину контракта между господином и слугой, однако, нарушает один важный момент. Учитывая, что это не слуга заявляет о своих потребностях, а господин придумывает за него, а что бы такое еще предложить, дабы не получить пинка под зад, отраженные в цене свободы компоненты могут весьма отличаться от действительных желаний слуги. Причем проснуться те или иные желания у слуги могут и без помощи психоанализа или при совместном посещении душа. Просто изменившаяся обстановка наводит на мысль о том, что продешевил слуга со свободой, причем серьезно.

Можно ли не продешевить

История Ньюфаундленда весьма поучительна с точки зрения разговора о выкупе свободы по сходной цене. В ходе двух референдумов 1948 г. население этого имевшего собственное правительство и другие атрибуты государственности доминиона Великобритании с незначительным перевесом проголосовало за конфедерацию с Канадой, другим доминионом, в результате которой Ньюфаундленд лишился самоуправления и стал провинцией. Основной причиной для голосования в пользу конфедерации было стремление к системе социальных гарантий и социального обслуживания, значительное улучшение которой было обещано в результате. Иными словами, социальные гарантии и были основным компонентом цены свободы на тот момент.

Ситуация изменилась с открытием крупных месторождений нефти на Большой Ньюфаундлендской банке. Основная часть доходов по условиям сделки, однако, контролировалась на федеральном уровне. И местные политики, и население последние 20 лет стали задумываться о том, что, имей они возможность самостоятельно контролировать ресурсную ренту, цели можно было бы поставить значительно более амбициозные, чем просто получение достойных социальных услуг. В общем, продешевили с отказом от свободы. Движение за возращение Ньюфаундленду автономии было особенно сильно в период высоких цен на нефть.

В отличие от России в Канаде действуют некоторые демократические механизмы, позволяющие выявлять предпочтения. В результате их использования часть нефтяной ренты, достающаяся провинции, была увеличена, что позволило сбить накал борьбы за возвращение автономии.

Риторический вопрос, впрочем, остается открытым: стоит ли продавать свободу даже за хорошую цену, когда никому не известно, какой точно будет ситуация завтра и какие именно желания могут возникнуть в головах тех, кто сегодня видит в продаже свободы выгодную сделку? Ведь если список возможных желаний потенциально открыт, то свобода на самом деле бесценна. Любая цена будет отражать заведомо неполный список компонентов, за которые господин выплачивает слуге компенсацию. В формуле свободы, выражаясь словами Дональда Рамсфельда, всегда существуют «неизвестные, о которых мы и не подозреваем». Так что, продавая свободу, всегда продешевишь.

Автор – ведущий научный сотрудник ЦЭМИ РАН, профессор университета «Мемориал», Канада