Наказание не только за веру

Запрет деятельности «Свидетелей Иеговы» Верховным судом как экстремистской организации содержательно вполне похож на то, как это и другие религиозные сообщества преследовались в СССР. Их репрессировали за антисоветскую деятельность.

В конце 1940-х – начале 1950-х гг. политика советской власти по отношению к религиозному «подполью» совершила примечательный внутренний поворот: был заново сформулирован тезис о целесообразности депортации представителей отдельных «неисправимых» религиозных групп (последняя такая операция – депортация «Истинно-православных христиан» – состоялась в 1944 г.). Контора уполномоченного по делам религий и культов при Совете министров СССР (УДРК) имела свои республиканские и областные представительства, которые надзирали за всеми конфессиями по всей стране, кроме православной, за которой надзирала отдельная и особая контора. Много работы у УДРК было в западных, аннексированных районах. Именно оттуда в основном высылались «сектантские элементы», в вероучении и пропаганде которых власти усматривали антисоветчину.

Особенно активной и последовательной разработке в 1947–1950 гг. подвергались члены «Общества свидетелей Иеговы» (сокращенно «Свидетели Иеговы», или, еще более сокращенно, «Свидетели»). Чекисты же сокращали их на свой лад – не то безграмотно, не то лукаво: «иеговисты», внося тем самым намеренную путаницу.

Эта отколовшаяся от «Адвентистов седьмого дня» протестантская секта была основана в 1878 г. Чарльзом Расселом в Питтсбурге в США, ее всемирный центр находится в Нью-Йорке, в Бруклине. Отвергая троицу, «Свидетели Иеговы» признают только Иегову в качестве единого господа, а Иисуса Христа – как его сына. Земной же мир в их глазах – царство Сатаны; конец света – благо, и никто не переживет Армагеддон, кроме них самих. Поэтому и ждут они терпеливо конца света, как, впрочем, и второго пришествия Христа и наступления на земле тысячелетнего Царства Божия.

Из этой доктрины вытекает их антигосударственность: отказ служить в армии, салютовать флагу, участвовать в выборах и занимать выборные должности, вступать в светские организации (партии, комсомол) и т. п. Это раздражало тоталитарные режимы, отчего «Свидетели» жестоко преследовались в нацистской Германии и франкистской Испании. В сталинском СССР они квалифицировались не столько как религиозная, сколько как «антисоветская» организация, к тому же превосходно отлаженная, частично законспирированная и с центром в США. Кроме того, «Свидетели Иеговы» – отличные миссионеры, что было не по нраву уже не только атеистическим светским властям, но и православию; последнее хоть и само страдало при советской власти, но тем не менее претендовало на конфессиональное доминирование в «своей» стране.

На территорию Российской империи «Свидетели» впервые проникли в 1913 г., когда были легализованы в Финляндии, а на территорию СССР – в западные области Украины и Белоруссии – в 1920-х гг. При аннексии в 1939–1940 гг. стран Балтии и части территории Польши и Румынии гражданами СССР стали тысячи «Свидетелей Иеговы».

В результате аннексированным территориям, в особенности Молдавии, суждено было стать своего рода плацдармом для дальнейшего продвижения «Свидетелей» в СССР. Они распространились сначала по всей Украине, а со временем и по всему СССР, воспользовавшись при этом «господдержкой» в виде предписанной им депортации.

Никаких симпатий к себе со стороны властей на своей новой родине они не встретили. С самого начала их взяли в жесточайший и многоуровневый зажим, причем им шили не только идеологию и политику, несовместимые с советской, но и передачу по своим каналам на Запад сведений о советских воинских частях, аэродромах и т. д., т. е. шпионаж. «К февралю 1949 г. в регионе взяли в разработку до 100 активных иеговистов, включая 12 связных, 6 «проповедников-вербовщиков», 9 содержателей их конспиративных квартир, завербовали 4 агента и 10 осведомителей. Через год в разработке МГБ пребывало 977 иеговистов, на 278 из них была получена санкция прокуратуры УССР на арест. Лишь за 1950 г. органы МГБ УССР арестовали 221 иеговиста, включая трех членов КРБ (краевого бюро. – «Ведомости»), на высылку в восточные области СССР готовилось 2020 семей активных адептов секты (свыше 6200 человек)» (Веденеев Д. В ожидании Армагеддона: органы госбезопасности и подполье «Свидетелей Иеговы» в Украинской ССР (1940–1960-е гг.) // Журнал российских и восточноевропейских исторических исследований. 2017. № 1).

Еще в феврале 1949 г. (а может быть, и раньше) депортация рассматривалась как действенный инструмент «нейтрализации» опасных сектантов. Но к реализации этой опции приступили только осенью 1950 г. В октябре министр госбезопасности Виктор Абакумов представил Сталину соображения по депортации: соответствующая операция была запланирована на март-апрель 1951 г.

19 февраля 1951 г. он же направил Сталину записку МГБ СССР «О необходимости выселения из западных областей Украины и Белоруссии, Молдавской, Латвийской, Литовской и Эстонской ССР участников антисоветской секты иеговистов и членов их семей» – вместе с проектом соответствующего постановления Совета министров, предусматривавшего конфискацию их имущества. Речь шла о высылке 8576 человек (3048 семей) в Иркутскую и Томскую области. Решение («положительное»), разумеется, было получено, и 3 марта соответствующее постановление за номером 667-339 принял Совет министров, а 5 марта соответствующий приказ за номером 00193 издало МГБ. Они предусматривали выселение «иеговистов» из Прибалтики, Молдавии и западных областей Украины и Белоруссии. На 1 января 1956 г. в Красноярском крае, Иркутской и Томской областях находилось 7449 иеговистов.

А 24 марта были утверждены «План мероприятий по выселению активных участников антисоветской секты иеговистов и их семей из Молдавской ССР», подписанный генерал-майором Головко и полковником Жадобиным, и постановление Совета министров Молдавской ССР «О конфискации и реализации имущества выселяемых с территории Молдавской ССР». Согласно плану выселить предполагалось 700 семей – 2480 человек. Фактически же было депортировано 723 семьи, 2617 человек.

По завершении (а скорее всего, и по ее ходу) операции представители райисполкома ходили по оставленным домам, составляли опись конфискуемого имущества и обеспечивали его охрану силами милиции. Конфискации подлежало все, что было у выселяемых, за вычетом того, что разрешалось забрать с собой в Сибирь. А разрешались только лично им принадлежащие ценности, домашние вещи: одежду, посуду, мелкий сельскохозяйственный, ремесленный и домашний инвентарь, запас продовольствия на каждую семью. Общим весом не более 1,5 т. Все остальное имущество – виноградники, сады, скот, крупный инвентарь, жилые и сельскохозяйственные постройки, производственные предприятия (мельницы, маслобойки и т. п.) – подлежало безоговорочной конфискации.

Согласно инструкции конфискованное имущество «Свидетелей» в первую очередь обращалось на покрытие недоимок по государственным обязательствам депортированных. Оставшуюся после этого часть – недвижимость и скот – передавали безвозмездно колхозам с зачислением их в неделимый фонд и обращением жилых построек под больницы, школы, детские дома, избы-читальни. Молотилки, двигатели передавались машинно-тракторным станциям по оценочной стоимости. Государство же оставляло непосредственно себе продовольственное зерно, зернофураж и технические культуры, а все остальное передавало своим финорганам для реализации.

Любопытно, что у идеи депортации «Свидетелей Иеговы» из Молдавии был, наряду с МГБ, и другой государственный соавтор и застрельщик – УДРК. Структура вроде бы не силовая, а надзорная и, казалось бы, очень далекая от того, чтобы предлагать государству какие бы то ни было резкие шаги. Но в тоталитарном государстве несиловых структур, видимо, не бывает.

Операция «Север» – а именно так, отталкиваясь от операции «Юг» 1949 г. (массовая депортация жителей Бессарабии и Северной Буковины), была закодирована депортация «Свидетелей Иеговы» из Молдавии – была проведена 1 апреля 1951 г. Начавшись в четыре часа утра, она закончилась в восемь вечера. В первом часу ночи 2 апреля в двух эшелонах разместили 723 семьи депортируемых (2617 человек – 898 мужчин, 967 женщин и 842 ребенка). Областью вселения для вывозимых из Молдавии была назначена Томская, а для вывозимых из других мест – Иркутская.

В однодневной и в общем-то скромной «по валу» депортационной операции было задействовано аномально большое сотрудников МГБ, милиционеров и местного советско-партийного аппарата (2250 человек), не считая водителей 415 грузовиков. Это свидетельствовало не столько о повышенной склонности сектантов к сопротивлению властям (никаких эксцессов при выселении как раз не было), сколько о том, что их расселяли достаточно дисперсно – чтобы затруднить их внутриконфессиональную связность.

Но именно дисперсность своего нового расселения «Свидетели» с успехом использовали для миссионерской деятельности среди местного населения. Депортация привела к совершенно неожиданному результату – и отнюдь не к тому, к которому стремилась советская власть. Сочетание строгой внутренней соподчиненности по вертикали и свободы действия небольших групп из нескольких семей по горизонтали привело к тому, что де-факто произошла миссионерская экспансия «Свидетелей Иеговы», оказавшихся не только крепким орешком для зажимающих, но и несоизмеримо более гибкой духовной субстанцией, чем к этому привыкли как государственные надзиратели-безбожники, так и православные церковники, напуганные честной конкуренцией за неокормленные души.

МГБ, разумеется, не оставляло «Свидетелей» без своего внимания и в новых ареалах их расселения. На 1 января 1956 г. в Красноярском крае, Иркутской и Томской областях находилось 7449 «Свидетелей». В конце 1950-х гг. процессы против их активистов прошли в Молдавии, Томске, Усть-Каменогорске (1957) и Николаеве (1958). Подсудимым вменялись в вину контакты с Бруклином, получение оттуда и распространение журналов и религиозной литературы, уклонение от участия в общественной и политической жизни СССР. Советская власть еще тогда представляла «Свидетелей» прислужниками воинствующего милитаризма и тайной политической организацией, закамуфлированной под религиозную, тогда как сами подсудимые подчеркивали строго религиозный характер догматов своей конфессии. Как правило, они отбывали свои суровые сроки по 58-й статье в зонах Дубровлага (Мордовия).

В хрущевское время по сравнению со сталинским помягчели и высылки: это уже не были депортации, ибо их правовой базой оставался разве что указ «О борьбе с тунеядством», предусматривающий индивидуальные наказания. Индивидуальные же судебные преследования активистов непокорных конфессий продолжались на протяжении всего советского периода.

Наряду с тремя другими депортированными конфессиями («Истинно-православные христиане», «иннокентьевцы» и «адвентисты-реформисты») «Свидетели Иеговы» были едва ли не последними, с кого был снят режим спецпоселения. Соответствующий указ был издан только 30 сентября 1965 г., т. е. уже при Брежневе! Иными словами, они отсидели в этом режиме 25 лет – не только «кусочек позднего Сталина», но и «всего Хрущева». А ведь это, как тонко заметил Александр Даниэль, «абсолютно сталинские реалии в середине 60-х гг.».

Текст этого указа президиума Верховного совета СССР № 4020-VI за подписями председателя и секретаря Анастаса Микояна и Михаила Георгадзе, в том числе гласил: «снятие ограничений по спецпоселению с указанных лиц не влечет за собой возврата им имущества, конфискованного при выселении. Возвращение к прежним местам жительства лиц, освобождаемых со спецпоселения на основании статьи первой настоящего указа, может допускаться только с разрешения исполнительных комитетов областных (краевых) советов депутатов трудящихся или Советов министров республик (без областного деления), на территории которых они ранее проживали».

У репрессированных конфессий, конечно, не было не только своей территориальности, но и своей административности, утраченной во время репрессии, но родина-то у людей была, и реабилитировать контингент без заявительного права на возвращение означало отнюдь не прекращение, а всего лишь смягчение репрессии.

При этом на индивидуальном уровне репрессии против «Свидетелей» не ослабевали и статьи, по которым их сажали, были политическими. Так что власть карала их не только за веру.

Александр Даниэль обратил внимание на то, что большинство осужденных по статье 70 УК (аналог 58.10, «антисоветская агитация») за религиозную активность – именно «Свидетели Иеговы». И что почти у всех у них, кроме статьи 70-й, присутствует и статья 72 (бывшая 58.11, «антисоветская организация»). И хотя он явно имеет в виду не депортированных, а осужденных, но вывод его справедлив и для депортированных: «советская карательная политика рассматривала религиозную общину “Свидетелей Иеговы” как антисоветскую организацию. Не как религиозную общину, а как антисоветскую». И стало быть, карала за это, а не за веру.

Автор – географ, историк, ведущий научный сотрудник Института географии РАН

Полная версия статьи. Сокращенный газетный вариант можно посмотреть в архиве «Ведомостей» (смарт-версия)