Джихадисты российского производства

Большое число выходцев с Северного Кавказа в рядах террористов, воюющих в Сирии и Ираке, – не в последнюю очередь результат крайне жесткой государственной политики в отношении приверженцев нетрадиционного ислама. Это следует из доклада «Джихад на экспорт? Северокавказское подполье и Сирия», подготовленного Международной кризисной группой.

В 2014 г. число жертв вооруженных конфликтов на Северном Кавказе снизилось на 46%, а в 2015 г. – на 51%. У этого две причины – усиление активности силовых ведомств (среди убитых возросла доля боевиков) и массовый отъезд боевиков в Сирию и Ирак. По данным ФСБ, на конец года в рядах ИГ (запрещенная в России организация) воевали 2900 россиян.

Резкое ужесточение политики на Северном Кавказе началось накануне Олимпиады в Сочи. Были упразднены комиссии по адаптации боевиков, силовики приложили беспрецедентные усилия для подавления подполья. Параллельно началось давление на умеренных салафитов: закрывались их мечети и молельные дома, образовательные инициативы и благотворительные фонды, производились массовые задержания верующих. Отток людей из региона усилился.

В этих условиях активизировалась вербовка жителей Северного Кавказа (в том числе эмигрировавших в Турцию) в ряды ИГ. К июню 2015 г. большинство радикальных групп Северного Кавказа присягнули на верность ИГ, получив статус его провинции «Вилаят Кавказ».

Оказалось, что жесткая политика способствует радикализации, а сама возможность вести джихад в Сирии оборачивается дополнительной кузницей радикализма на Северном Кавказе. К радикализации подталкивает накопившееся недовольство государством, а в условиях невозможности мирной самореализации для представителей нетрадиционного (салафитского) ислама ИГ выглядит «реалистичным политическим проектом с эффективным исламским управлением».

Чтобы переломить эти процессы, необходимо выработать стратегию дерадикализации. Среди рекомендаций авторов доклада – развитие демократических процедур управления, «разумная децентрализация», создание социально-экономических перспектив для молодежи, налаживание диалога между разными течениями ислама и интеграция умеренных салафитов. Рекомендации выглядят не такой уж абстракцией, если обратить внимание, что среди воюющих в ИГ меньше всего представителей Ингушетии – региона, лидер которого Юнус-Бек Евкуров старается проводить неконфронтационную политику, выступая арбитром между различными религиозными течениями.