Зачем России война в Сирии

Военная операция в Сирии предопределяются двумя основными причинами: уже свершившимся фактом стратегического поражения американской кампании против запрещенного в России «Исламского государства» (ИГ) в Ираке и Сирии и быстрым ухудшением ситуации в Центральной Азии. Интервенция в Сирии позволяет в самом худшем случае отсрочить полномасштабную сухопутную войну с участием России в бывшей советской Средней Азии на годы, а в лучшем предотвратить ее.

Стратегическое поражение США вытекает из отсутствия на Ближнем Востоке эффективных и лояльных сухопутных военных сил, на которые Соединенные Штаты могли бы опереться в решении своих политических задач. Американский проект по строительству нового иракского государства и новой иракской армии оказался безуспешным: государство оказалось слабым, а армия небоеспособной. Своим выживанием в войне с ИГ Багдад обязан иранской помощи, что влечет за собой рост иранского влияния и сокращение американского. Американские попытки поиска «умеренных» союзников среди сирийских повстанческих групп также не принесли результата. Из создавшейся ситуации у США нет шансов выйти без масштабного политического ущерба и, возможно, тяжелых военных последствий.

Проблема, стоящая перед США в Сирии, состоит в необходимости, с одной стороны, добиться смещения Асада, а с другой – предотвратить чрезмерное усиление ИГ и местных ответвлений запрещенной в России «Аль-Каиды». С российской точки зрения, эта проблема неразрешима, а значит, идеи о демонтаже сирийского режима должны быть отброшены. США не могут согласиться с такой точкой зрения из-за сложной системы обязательств перед американскими союзниками в регионе, страха перед усилением Ирана и в особенности из-за внутриполитических причин. Поэтому Россия считает необходимым действовать вопреки мнению США.

Несмотря на резкое усиление ИГ, основной военной силой, напрямую противостоящей сейчас правительству Асада в Сирии, является не ИГ, а собрание разношерстных исламистских группировок, частично объединенных в так называемую Армию завоевания – слабо координируемую коалицию без единого командования. Армия завоевания, несомненно, слабее ИГ в военном и организационном отношении, но именно ее силами контролируются сейчас основные стратегические пункты вдоль линии соприкосновения с силами Асада.

Многие группировки коалиции, в которую входит местное ответвление «Аль-Каиды» – «Фронт ан-Нусра», получают поддержку Турции и монархий Персидского залива. США, на фоне очевидной бесперспективности светской оппозиции, пытаются делать ставку на наиболее умеренные элементы данной коалиции, выбирая их по принципу наименьшего зла. Турция и арабские союзники США рассчитывают руками этих групп решить свою главную задачу сокрушения Асада, а в последующем использовать свое влияние на них для установления удобного для себя послевоенного порядка в Сирии. С российской точки зрения, связи, которые демонстрируют некоторые участники Армии завоевания (например, запрещенные в России «Джабхат ан-Нусра» и «Ахрар аш-Шам»), а также некоторые другие исламистские группы позволяют рассматривать их в качестве легитимных целей для атаки. Россия любит подчеркивать, что большинство входящих в данное объединение групп нестабильны и склонны к заключению кратковременных тактических альянсов, следовательно, все они представляют угрозу.

С российской точки зрения, в случае поражения сил Асада поглощение либо разгром ИГ прочих исламистских групп, действующих на территории Сирии, предопределены. Это повлечет за собой резкое усиление ИГ, которое сможет перебросить силы на другие направления и, что особенно важно, вложить больше ресурсов в свои проекты в других частях мира. Помимо этого ряд групп, входящих в Армию завоевания, представляют угрозу для России и сами по себе. Для России первостепенное значение имеет растущее влияние фактора ИГ и других радикальных групп на Центральную Азию. ИГ имеет в настоящее время военное присутствие на территории Афганистана и продемонстрировало серьезный потенциал по дестабилизации Таджикистана. В случае дестабилизации Центральной Азии и начала там региональной войны полное вовлечение в нее России предопределено.

Следовательно, сирийская операция является вступлением в фактически неизбежную войну на выгодных для России условиях – вдали от границ бывшего СССР и без участия российских сухопутных войск. Ключевым отличием российской воздушной кампании от американской является то, что действия российских ВКС представляют собой составную часть общевойсковой наступательной операции. Главную роль в ней играет не Россия, а перевооруженные и обученные Россией и Ираном сирийские части, а также переброшенные в Сирию по воздуху иранские войска. Именно успешность их наступления будет критерием успеха всего предприятия. Целью операции на начальном этапе является разгром контролируемых Армией завоевания анклавов, представляющих угрозу для сирийских правительственных сил, а в последующем – наступление на ключевые стратегические пункты, удерживаемые ИГ, начиная, видимо, с Пальмиры.

Первой задачей российской интервенции является стабилизация военного положения режима Асада и устранение любых перспектив для быстрой военной победы исламистских сил. Второй задачей является создание военного давления на ИГ, которое заставит данную группировку сконцентрироваться на обороне своей основной территории. Начавшееся на днях при российской поддержке наступление сирийской армии направлено на анклавы в районе Хомса и Хамы, контролируемые преимущественно различными группами из состава Армии завоевания. Лишь меньшая часть авиаударов наносится сейчас по объектам собственно ИГ, вероятно с целью оказания на группу морально-политического давления.

Неизбежным следствием российского наступления является временное ухудшение отношений с Турцией, Саудовской Аравией, Катаром и США, в разной степени опекающими часть атакуемых Россией групп. Возможности этих стран по реагированию на российские операции в военном отношении ограничены. Сирийский театр военных действий уже давно насыщен современными переносными зенитными и противотанковыми ракетными комплексами российского, китайского и западного производства, взятыми боевиками в качестве трофеев или переданными арабскими правительствами. Передача более технически сложных и мощных систем затруднительна по техническим и политическим причинам. В перспективе, ввиду отсутствия шансов каждой из сторон на быструю победу, можно ожидать начала переговоров о последующем устройстве Сирии и совместных действиях против ИГ.

Масштаб российских военных усилий в Сирии пока невелик. Российские военные силы, ведущие войну с ИГ, на данный момент представлены смешанным авиаполком, усиленным подразделениями беспилотников. Прочие силы осуществляют лишь охрану объектов, находящихся в глубоком тылу. Даже с учетом значительных расходов на переброску грузов в Сирию по воздуху масштабы предпринимаемых усилий выглядят скромными по сравнению, например, с двумя чеченскими войнами, которые Россия 1990-х гг. финансировала годами. Разумеется, неконтролируемое расширение российского участия в войне с вовлечением в нее сухопутных войск является главной угрозой. Впрочем, даже если бы российские власти вдруг приняли катастрофическое решение о развертывании в Сирии сухопутной группировки в десятки тысяч человек, оно не было бы реализовано по чисто техническим причинам. Возможности российского флота и военно-транспортной авиации, скорее всего, просто не позволяют проводить такую кампанию в удаленном регионе.

Автор – эксперт Центра анализа стратегий и технологий