Как «Мир Дикого Запада» превратился в анекдот

Где-то мы уже видели эту сцену. Мужчина и женщина наблюдают, как на горизонте взрываются небоскребы, звучит песня о безумии: в 1999 г. – «Where is My Mind?» Pixies, в 2020-м – пинкфлойдовская «Brain Damage» с альбома «Dark Side of the Moon». Финал третьего сезона «Мира Дикого Запада» (Westworld) повторяет знаменитую сцену из «Бойцовского клуба» Дэвида Финчера, но без финчеровской издевки. В 1999-м, глядя на фейерверк разрушения, герой Эдварда Нортона объяснял: «Мы встретились в странный период моей жизни». В 2020-м героиня Тенди Ньютон в той же ситуации заявляет: «Это новый мир, в котором ты можешь стать кем захочешь».

Похоже, травма 11 сентября изжита, точнее, обнулена, и взрывы небоскребов можно снова показывать как символ освобождения.

На этот раз – от цифрового рабства, навязанного человечеству суперкомпьютером Ровоамом. Разумеется, из самых благих побуждений. Два сезона сценаристы и шоураннеры Джонатан Нолан и Лиза Джой городили тематические парки с андроидами и рассуждали о том, что человек перестал быть протагонистом, а в третьем вдруг передумали и решили дать homo sapiens новый шанс. Сериал, дразнивший философскими вопросами, выродился в банальную антиутопию в декорациях технотриллера. Разве что за освобождение человечества теперь взялись машины: главная революционерка-андроид Долорес (Эван Рейчел Вуд) вырвалась из парка не для того, чтобы разрушить мир людей до основания (как нас пытались убедить поначалу), а чтобы вернуть человеку свободу воли, отданную в обмен на безопасность и благополучие. Потому что, объясняет она в финальной серии, хотя мир людей и жесток, в нем много красоты, и создатели Долорес научили ее это ценить.

Уже по первым сериям третьего сезона стало понятно, что оригинальные идеи иссякли. И конструкция стала расползаться, обнажая нелепости, в том числе концептуального порядка. Когда Долорес начала загружать свое сознание в чужие тела, вопрос «кто я?» моментально превратился из философского в бытовой: думаешь, перед тобой Афанасий Иванович, а это, однако ж, Прасковья Петровна. Но дальше всех процесс самопознания завел Человека в черном (Эд Харрис), самого противоречивого героя сериала, фигуру почти трагическую. Кто бы знал, что вместо ада ему уготовано шапито в виде сеанса групповой психотерапии с самим собой в количестве пяти человек (в разных ипостасях и возрастах).

Весь третий сезон был, в принципе, таким же бессмысленным умножением сущностей. Пытаясь разогнать хронометраж хотя бы до восьми серий (вместо прежних десяти), авторы удваивали и подменяли персонажей, повторяли по несколько раз одни и те же сцены, строили тупиковые сюжетные ответвления вроде отправки второго лидера восстания машин Мейв (Тенди Ньютон) в тематический парк «Вторая мировая война» и придумывали, чем бы занять персонажей, временно оказавшихся не у дел, чтобы мы о них не забыли.

Пока Человека в черном лечили (переодев во все белое), на авансцену вышел новый злодей Сирак (Венсан Кассель), но в итоге выяснилось, что он просто приложение у суперкомпьютеру.

Долорес и Мейв зачем-то подрались дважды, притом что обе не хотели. А в затуманенном сознании нового героя – бывшего солдата Калеба (Аарон Пол) – обнаружился совсем уж удивительный эпизод, в котором американцы бомбят непонятно чей Крым.

Вдвойне обидно, что этот анекдот мы получили после красивой и сложной архитектуры двух первых сезонов. Теперь «Мир Дикого Запада» было бы логично потихоньку закрыть, но создатели сериала оставили зрителям неразрешимую загадку: зачем, зачем его продлили на четвертый сезон?

В России «Мир Дикого Запада» транслирует онлайн-сервис «Амедиатека».