Почему остановка сериала «Эпидемия» – его лучшая реклама

На этой неделе на интернет-сервисе Premier (бывший «ТНТ-Premier») должна была выйти очередная, шестая серия восьмисерийной «Эпидемии» Павла Костомарова. Но не выйдет. Более того, уже вышедшую пятую серию с сайта неожиданно убрали. Premier объясняет остановку коммерческими причинами, но в социальных сетях начались разговоры о цензуре.

Сложный разгон

«Эпидемию» с самого начала ждала непростая судьба. В апреле на Московском кинофестивале прошла премьера первых двух серий – их механически склеили и засунули в конкурс, где они соревновались с настоящими полнометражными фильмами. Это смотрелось на редкость дико – сюжет обрывался, не успев развернуться, а в конце был приклеен титр из разряда «короче, потом все умерли».

Герои ехали из Москвы в Карелию к берегам почти сказочного, тихого, ласкового, безопасного озера; только-только проезжали мимо Твери – и зрителю сообщали, что в конце концов в снегах нашли машину с трупами и дневник, «из которого и стала известна эта история». В большом зале кинотеатра «Октябрь» зажигался свет. Из кресел поднимались ошалевший председатель жюри режиссер Ким Ки Дук и еще тысяча столь же озадаченных людей.

Сейчас сервис Premier показал пять серий «Эпидемии» – и оборвал все опять же на полуслове. Но по крайней мере теперь видно, что первые две серии были и самыми слабыми, особенно если смотреть их в отрыве от остального. Режиссер Костомаров набирает настоящую скорость где-то к середине третьей, после которой от «Эпидемии» уже трудно оторваться.

Чума на быстрой перемотке

Федор Бондарчук недавно сказал, что в российском кино вообще не разработан жанр «нашествие инопланетян»: его «Притяжение» и «Вторжение», по сути, оказались первыми опытами такого рода. С апокалипсисом, наступившим без участия пришельцев, дела в русской культуре обстоят получше. Главные шедевры в этом жанре – два коротких рассказа Людмилы Петрушевской: «Гигиена» и «Новые Робинзоны». В первом жители обычного советского 16-этажного дома узнавали, что «в городе началась эпидемия вирусного заболевания, от которого смерть наступает за три дня, причем человека вздувает и так далее», во втором герои пытаются выжить в заброшенной деревне. В «Эпидемии», снятой по роману Яны Вагнер «Вонгозеро», оба мотива соединяются: эпидемия косит людей (вместо вздутия и волдырей – белые глаза и кровохарканье), главные герои решают сбежать в глушь, хотя борьба за выживание начинается еще до пересечения МКАД.

В сериале под названием «Эпидемия» хуже всего описана именно эпидемия, сама загадочная чума. Скучная она какая-то, взгляни – и мимо. Не успевает какой-то врач торопливо проговорить по телевизору, что дела хуже некуда, не успевает проковылять по экрану хрипящая белоглазая старушка, как Москва уже оцеплена и происходящее внутри столицы напоминает «Безумного Макса».

Сергей (Кирилл Кяро) должен спасать свою нынешнюю жену (Виктория Исакова) с ее сыном-подростком (Эльдар Калимулин), а заодно бывшую (Марьяна Спивак) с их общим ребенком-дошкольником. К этой компании присоединяются соседи Сергея – Леонид (Александр Робак), его беременная жена (Наталья Земцова) и дочка (Виктория Агалакова), в свои нежные 17 уже знающая толк в алкоголизме и противоправном поведении.

Первые две серии они несутся прочь из Москвы, отбиваясь то от одной, то от другой банды. Самая опасная отчетливо напоминает группировку мексиканских головорезов из предыдущего костомаровского проекта для ТНТ, упоительной подростковой залепухи «Чернобыль. Зона отчуждения», в которой герои метались по временам и странам, пытаясь предотвратить аварии то на советской, то на американской АЭС. Прекратить просмотр «Чернобыля» – особенно второго сезона, которым Костомаров и занимался, – было невозможно, хотя это, безусловно, было guilty pleasure, стыдное удовольствие. Похожее чудо происходит и с «Эпидемией», как только герои наконец отъезжают от проклятой столицы на достаточное расстояние.

Снега, хмурое небо, а посреди всего этого – множество незнакомцев, каждый из которых в теории может нести в себе угрозу: не харкнет зараженной мокротой, так воткнет нож повыше печени, не возьмет на мушку, так ударит дубиной по затылку. А может, окажется приличным человеком и ничего не сделает – поди знай!

Хотя перед героями все время встают моральные дилеммы (бросать или не бросать попутчиков, чтобы спастись самим), хотя авторы сами себя осаживают в невероятной скачке, пытаясь, например, отнестись к смерти всерьез, «Эпидемия» продолжает оставаться прежде всего развлекательным сериалом. Она очень хочет, конечно, быть еще и психологической драмой о страхе, потерях, нравственном выборе и поведении перед лицом гибели. Но здесь персонаж, потеряв близкого человека, через пять минут порхает мотыльком, начисто о нем забыв. Иные сюжетные линии повисают в пустоте (почти без шанса быть развитыми в дальнейшем – на такой-то скорости). Подробно описать героев Костомаров тоже не всегда успевает. У сына героини Исаковой, к примеру, синдром Аспергера, что дает матери повод вслух пробубнить соответствующую статью из «Википедии» и вместе с авторами тут же ее забыть: паренек, как правило, выглядит обычным зажатым и застенчивым подростком с очень хорошей памятью. Некогда, некогда – иначе потеряется темп.

Русский бунт

В пятой серии «Эпидемии» злодеями оказываются не случайные одинокие незнакомцы и даже не организованные бандиты, а власти. Герои подъезжают к деревушке, население которой загоняют в автобусы с помощью разбросанных с вертолета листовок, объявлений по мегафону, тычков и прикладов; всех везут на какой-то «полигон». Хуже того, вскоре выясняется, что пациентов местной больницы люди в противогазах и защитных костюмах просто перестреляли. Одна женщина, врач (Анна Михалкова), выжила, вовремя спрятавшись в шкаф, но и дома ей нет покоя: спецназовцы вскоре пытаются зачистить и ее избушку. Героиня Михалковой прячется в погреб. Там негодяи ее не находят, но убивают мужа-алкоголика, храпящего на постели. После чего сельские жители тянутся к молоткам и топорам. Конечно, это несерьезно, но у одного местного, офицера запаса, одноногого бобыля (Игорь Савочкин) находится дома целый арсенал огнестрельного оружия, с которым мужики и идут на супостатов.

Сцены спецназовских зверств и русского бунта успели увидеть не все: пятая серия была экстренно убрана с сайта Premier.one (ее, впрочем, успели скопировать и выложить на своих сайтах многочисленные пираты). Сам Костомаров разводит руками: никто его об этом не предупредил. И делает вывод, что речь идет о цензуре. Однако по официальной версии, сериал решили разделить на две части и показать вторую в феврале – чтобы не провиснуть (в феврале не хватает громких премьер).

Если последнее правда, интерес к «Эпидемии» подогрели так, как мало кому удавалось: даже люди, хладнокровно относящиеся к сериалам, сейчас роются в интернете, пытаясь узнать, что же такого ужасного и крамольного показано в запретной серии. Если же речь и впрямь о цензуре (а скорее, о самоцензуре, как в случае с недавним фильмом «Рокетмен», из которого русские прокатчики сами-сами-сами, не дожидаясь перитонита, вырезали половину сцен, связанных с сексуальной ориентацией Элтона Джона), это забавно: едва ли фантазия авторов «Эпидемии» заставит хоть кого-то всерьез озлиться на правительство. То, что в России в экстремальных ситуациях не всегда кто-то кого-то жалеет, зато часто рубят сплеча, зрители «Эпидемии» знают не хуже ее авторов, которые и «простой народ» периодически показывают так, что хочется посоветовать правительству приступать к зачистке, не дожидаясь особых поводов. Как бы то ни было, хочется верить, что мы все-таки дождемся последних трех серий – и те, на кого авторские недоверие и мизантропия не распространились, доберутся до Вонгозера скорее в живом, чем в мертвом виде.

Автор – специальный корреспондент «Комсомольской правды»