В прокат вышла «Война токов» – история об электрификации Америки

Дебютный сюжет студента Школы драмы Йельского университета Майкла Митника пережил удивительную жанровую трансформацию. Сначала это был мюзикл, который даже поставили в Йеле в 2008 г. Театр был маленький, бюджет спектакля смешной, на сцене под песню «Я верю» убивали током картонную лошадь.

Но дальше театральное дело не пошло: в Нью-Йорке мюзиклом не заинтересовались и Митник, закончивший к тому времени университет, переключился на другие проекты – пока его киноагент не посоветовал превратить заброшенную пьесу в сценарий фильма. Митник выкинул песни, зарылся в архивы и после 60 с лишним черновых вариантов выдал историческую драму, привлекшую внимание Тимура Бекмамбетова, который купил права на сценарий в 2012 г., собирался снимать сам, но потом решил остаться продюсером, а режиссером был приглашен американец Альфонсо Гомес-Рехон.

Другой известный продюсер, Харви Вайнштейн, в титрах не значится, но печальная судьба «Войны токов» связана с ним: скандал с обвинениями в сексуальных домогательствах разразился в разгар работы Вайнштейна над фильмом в октябре 2017 г.

До этого 9 сентября картину показали на фестивале в Торонто, в прокат она должна была выйти в ноябре того же 2017 года. Но после публикаций разоблачительных статей в The New York Times Вайнштейну стало не до Эдисона с Вестингаузом, и «Войну токов» продали компании Lantern Entertainment. Премьеру отодвинули, первоначальную версию взялся дорабатывать Мартин Скорсезе. В итоге фильм вышел на европейские экраны только в июле 2019 г., на американские – в октябре, а в декабре добрался наконец до России.

Постоянный

Главная зрительская приманка «Войны токов» – Бенедикт Камбербэтч в роли Томаса Эдисона, который вышел в фильме человеком не столько гениальным, сколько неприятным. Показать гениальность – вообще большая проблема, с дурным характером как-то проще, поэтому второе лучше запоминается, а в чем там было дело с точки зрения науки и техники, можно в учебнике по физике прочитать.

Герой Камбербэтча замкнут, высокомерен и груб даже с теми, у кого просит деньги, на остальных ему просто плевать – за исключением жены (Таппенс Миддлтон), которая озаряет экран ненадолго, отходя в лучший мир еще до середины фильма, и детей, про которых понятно только то, что их зовут Точка и Тире, а достучаться (в буквальном смысле) до отца им помогает азбука Морзе.

Тем не менее сценаристу удается донести до публики техническую и этическую суть конфликта: Эдисон настаивал на использовании постоянного тока, потому что он безопасен. «Единственное изобретение, за которое я никогда не возьмусь, – то, что способно лишить человека жизни», – заявляет он в начале фильма президенту США, который пытается склонить гения к разработке оружия. Разумеется, в финале зритель должен сполна оценить иронию судьбы.

Переменный

Симпатия авторов очевидно на стороне промышленника-инноватора Джорджа Вестингауза (Майкл Шеннон) – флегматичной каланчи с усами и бакенбардами, джентльмена не столь щедро одаренного, но умного, прагматичного и глубоко порядочного. Инженер Фрэнклин Поуп (Стэнли Таунсенд) помогает ему в создании системы, использующей переменный ток, – это позволит передавать электричество далеко и дешево. Вестингауз не хочет ни с кем воевать и даже приглашает Эдисона в гости, чтобы обсудить возможность сотрудничества. Но Эдисон видит в нем лишь конкурента, которого нужно уничтожить любыми средствами.

В сущности, Шеннону тут даже не надо ничего играть – достаточно шевелить бакенбардами, изображая человека, который сидит у реки и ждет, когда мимо проплывет труп его врага. Потому что грязные действия Эдисона вредят главным образом ему самому. Переменный ток, об опасности которого изобретатель твердит журналистам, как назло, никого не убивает, приходится устраивать демонстрацию, подключив электроды к лошадиной морде. Среди впечатленных зрителей оказывается штатный гуманист при системе исполнения наказаний, который отводит Эдисона в сторону и говорит, что хорошо бы использовать такой замечательный ток вместо виселицы. Изобретатель возмущенно отказывается, но про иронию судьбы мы уже вспоминали.

Мерцающий

Ирония, однако, и в том, что проигравший в «войне токов» Эдисон остался в истории, а победитель Вестингауз звездой не стал. Поспорить с Эдисоном в популярности мог бы третий важнейший участник этого сюжета – Никола Тесла, еще один эксцентричный гений и настоящий супергерой в мире изобретателей. Но его роль в фильме настолько скромна, что кажется, половина ее потерялась при монтаже. В начале картины его обижает Эдисон, в середине – инвесторы, в конце он заключает счастливый союз с Вестингаузом, но единственное, что успевает запомнить зритель, – это боязнь Теслы (Николас Холт) снимать перчатки и здороваться за руку.

Еще досадней другая монтажная потеря – в «Войне токов» очень неровный ритм, некоторые сцены выглядят смысловыми повторами, из-за чего фильм кажется гораздо длиннее, чем на самом деле. В общем, мюзикл с картонной лошадью наверняка был веселей.