«Текст» – кино еще не протестное, но уже «недовольное»

Парень по имени Илья Горюнов (говорящая фамилия, как выяснится через считанные минуты) хочет пойти с приятелями и девушкой в клуб «Рай». Мать его не пускает: он завалил в университете романскую филологию и надо готовиться к пересдаче. Но Илья убегает в клуб. И там наталкивается на ребят из ФСКН, с которыми обращается непочтительно – поэтому они аккуратно кладут ему наркотики в карман, аккуратно их оттуда изымают, оформляют протокол и отправляют Илью в колонию.

Через семь лет он возвращается в родную Лобню и узнает, что мать за два дня до его приезда умерла от инфаркта. Денег нет, хватает разве что на водку. Нахлебавшись, Илья разыскивает через соцсети парня, который когда-то арестовал его в «Рае» и подбросил проклятый пакетик. Парня зовут Петя Хазин, и профессия борца с наркотиками позволяет ему жить припеваючи, успешно торгуя конфискованным кокаином. Илья приезжает на «Трехгорную мануфактуру», в очередной клуб, где собрался потусить Петя, чтобы с ним поговорить, посмотреть в глаза, узнать, есть ли у него совесть. Совести в наглых пьяных глазах не обнаруживается. Труп Илья сбрасывает в канализационный люк, предварительно забрав телефон и табельное оружие.

По телефону убийцу мгновенно можно отследить. У Ильи есть только одно преимущество: пока никто не в курсе, что Хазин мертв. Ему по-прежнему звонят, шлют sms и сообщения в мессенджерах. И Илья начинает отвечать, притворяясь Хазиным, влезая в его шкуру. Отчаяние внезапно уступает место мысли о бегстве на край света, в Колумбию. Шансы вроде бы есть.

Роман «Текст» был первым реалистическим произведением Дмитрия Глуховского – без апокалипсиса и мутантов. И тоска, нагнанная в первых главах, заставляла сразу забыть сказки про бытовой дискомфорт в тоннелях метро-2033. Герой уже в первых строках представал человеком с убитой юностью, без работы, без средств, без перспектив в жизни, потом узнавал про мать, а потом вместе с подонком-ментом уничтожал собственное будущее. И в такую судьбу, которая однажды может перемолоть почти любого студента любого российского вуза, очень легко было поверить. (За несколько месяцев до выхода экранизации «Текста» очень похожая история случилась с журналистом Иваном Голуновым, чьи имя и фамилия ужасно напоминают имя героя.)

Никуда не денутся подозрения, что «Текст» было условным, рабочим названием книги (типа «Здесь будет заголовок»), под которым она в итоге и отправилась в печать. Но Илья действительно работал с текстами, хоть тут используя свои склонности к филологии: имитировал хазинский стиль так, чтобы все поверили. Режиссер Клим Шипенко в попытках перевести Глуховского на язык кино умело использует все возможные средства. Сцена убийства на «Трехгорке», которая в книжке занимает несколько строк, в фильме идет чуть не 10 минут, снята одним куском и в общем и целом сделана почти безупречно.

И книга была триллером, а фильм – тем более; чем сложнее исходные условия, тем интереснее, что будет с героем дальше. Легко применить к «Тексту» определение «чернуха» – но именно этого ощущения от фильма не возникает, несмотря на то что в кадре без конца плещутся то слякоть, то водка, то какой-то прокисший жидкий супчик, сваренный покойной матерью. Да, играющий Илью народный кумир Александр Петров не выглядел на экране так плохо еще никогда (а артист Иван Янковский выглядит прекрасно – до того момента, когда предстает в виде разлагающегося трупа). Да, Глуховский (он сам написал к фильму сценарий), как русский писатель и моралист, не собирается прощать Илье убийства человека – пусть даже плохого человека, пусть даже невольного убийства. Без искупления он героя никуда не отпустит. И все же это не гнетущий, а очень увлекательный фильм.

Будут ли им довольны зрители мультиплексов? На самом примитивном психологическом уровне «Текст» работает как наркотик-пирамидка в «Метели» Сорокина (под ним человеку кажется, что его заживо варят в подсолнечном масле, зато после он ощущает небывалую радость жизни; грубо говоря, после истории Ильи Горюнова любые ваши проблемы покажутся вам ничтожными). И еще: жизнь Ильи по прихотливым и почти мистическим законам складывается в произведение, в текст, чей автор неизвестен, а финал совершенно неожиданен.

Если говорить о социальном контексте, то это, конечно, не протестное кино, но точно кино «недовольное» и злое. Вообще, в российском кинематографе 2019 г. прослеживается тенденция снимать такие вот отчетливо мужские фильмы про маленького человека, который, сжав зубы, сражается с обстоятельствами, идет против системы, хотя возможности победить ее почти нет. Про это были два триумфатора «Кинотавра» – «Бык» Бориса Акопова и «Большая поэзия» Александра Лунгина, отчасти про это «Братство» Павла Лунгина – лучший его фильм последних двух десятилетий. Про это и «Текст». Как заметил один мой проницательный коллега, это напоминает «новый Голливуд», американский кинематограф конца 1960-х и начала 1970-х (кстати, оттуда же растут ноги у «Джокера», и многие российские критики уже успели «Текст» с ним сравнить). Это еще не значит, что у нас подрастает целая поляна своих молодых Скорсезе, Коппол и прочих Артуров Пеннов, но, по крайней мере, выглядит это довольно симпатично.

Автор – специальный корреспондент «Комсомольской правды»