Фестиваль «Крок» доказал способность анимации решать самые сложные визуальные задачи

Международный фестиваль анимационных фильмов «Крок» уже 30 лет ведет подвижный образ жизни. А сама эта долгая (по фестивальным меркам) и счастливая (любой причастный подтвердит) жизнь представляет собой ежегодную водную процедуру. Несколько вынужденно пропущенных фестивалем лет не в счет, поскольку не заставили аниматоров изменить своим привычкам: в отличие от коллег из игрового кино они знойному лету и черноморским пляжным удовольствиям предпочитают осень и палубу речного теплохода. В 2019 г. белоснежный «Константин Симонов», загрузив в Петербурге веселый интернационал 26-го «Крока», взял курс на Москву и неспешно прошел туда непрямым маршрутом через Ладогу с заходом в Кижи, Вытегру, Петрозаводск и т. д.

Как обычно, невозмутимо плывущие навстречу «Кроку» прибрежные пейзажи были предусмотрены как природное обрамление кипевшей на борту жизни, в которой острая конкурентная борьба анимационных фильмов в пяти конкурсных категориях непротиворечиво сочеталась с коллективным времяпровождением их авторов, дружеским для всех и полезным для каждого.

Ежегодное кроковское плавание, строго говоря, абсолютно свободным не является: оно хоть и происходит в отрыве от земли, но всякий раз подчинено проложенному маршруту. Однако чувство свободы у всякого взятого на борт вырабатывается немедленно. Собственно, участникам «Крока» ничего специально вырабатывать не надо, поскольку из всех кинематографических искусств самым свободным, как известно, является авторская анимация, не зависящая ни от больших бюджетов, ни от капризов погоды, ни от актерских умений. Важно, кстати, что приз «Крока» – не статуэтка, как на всех прочих фестивалях, а корабельный колокол, иначе рында. Надо ли напоминать, что со времен Герцена между колоколом и свободой стоит знак равенства?

Но все же наиболее точной «движущейся» метафорой вдохновенного, свободного и смелого анимационного труда будет, пожалуй, не речной круиз, а выход в открытый космос. В таком случае название пятилетней давности фильма Константина Бронзита «Мы не можем жить без космоса» легко прочитать как коллективное признание жрецов рукодельного искусства, которому даже агрессивный компьютер готов прислуживать с максимальным тактом. Следуя этой логике, я готов и конкурсный фильм «Без гравитации», созданный группой французских режиссеров, заподозрить в том, что он лишь маскируется под социальную драму о трудностях земной адаптации списанного с орбиты космонавта-пенсионера. А на самом деле это крик коллективной души аниматоров, у которых нет и не может быть другой настоящей жизни, кроме их одушевленного (в переводе с латыни) искусства.

Шланг и пуповина

Новый фильм Бронзита, о котором «Ведомости» уже писали, называется «Он не может жить без космоса» и сделан как самостоятельная история, вне прямой связи с предыдущей. Бронзит был справедливо награжден на фестивале «Окно в Европу» и стал одним из предсказуемых лауреатов «Крока», который отметил фильм за высокое качество нарратива, хотя список его замечательных качеств значительно шире. Принимая награду, режиссер предложил коллегам оставить космическую тему в покое. Мол, «хватит уже шланги рисовать». Это не только саморефлексия, присущая всякому художнику, но и отклик на действительно активный интерес анимации к космической теме (программа «Крока» также отдала ей дань). Разумеется, призыв был шуточным и заведомо невыполнимым: ясно, что от «родственных» ей космических образов анимация ни за что не откажется.

Шланг, упомянутый Бронзитом, связывает космонавта и корабль – это своего рода пуповина, страхующая от нежелательного ухода в полный и безвозвратный отрыв. Именно пуповина, материальная либо подразумеваемая, стала сквозной героиней кроковского фестивального сюжета – 2019. Александр Бубнов даже посвятил ей шестиминутный фильм и в немой «Пуповине» внятно и осуждающе высказался о слепой материнской любви как опасной разновидности эгоизма, отравляющей жизнь тому, кому не повезло попасть под ее жернова. Мать у Бубнова так сильно хочет быть с сыном единым целым, что отказывается после родов резать пуповину и навсегда оставляет сына на привязи, лишая его собственной жизни и не понимая, каким кошмаром обернется для него когда-нибудь ее смерть. Зло рифмуя пуповину-рудимент с собачьим поводком, режиссер без слов объявляет слепую любовь порабощением и утверждает, что в такой унизительной несвободе человек перестает быть человеком.

Бронзит схожую драматическую коллизию интерпретирует иначе – без резкости и желчи, в печальном регистре. У него страстно мечтающий о космосе сын сумеет выпутаться из маминой многослойной опеки и удрать в небо, незаметно для себя обессмыслив мамину жизнь и превратив ее в угасание. Пройдут годы – и блудный сын, наследивший на пыльных тропинках далеких планет, вернется в родной дом, давно опустевший. В детстве он не мог жить без космоса – теперь не может жить без мамы. Тогда незримая пуповина маминой любви была для него настоящим мучением – теперь, похоже, он отдал бы за нее всю Солнечную систему, не задумываясь.

Как нарисовать Альцгеймер

Связи разного порядка и разной прочности – между временами, культурами, людьми etc. – составляют, судя по программе «Крока», главный интерес современной авторской анимации, которая с большим любопытством изучает их с применением сложной художественной оптики, у каждого автора – своей.

Оптика румынского режиссера Серджу Негуличи обладает особенной изощренностью: его «Блестящая случайная смерть» обрушивается на зрителей вихревым потоком всевозможных визуальных богатств. Случайная находка в антикварной лавке (рисунок с любовным посланием на обороте) то ли пробуждает живое воображение героя, то ли погружает его в сон. Он обнаруживает себя в поезде, мчащем в прошлое, в начало ХХ в., а колоритные пассажиры – словно тени самобытных художественных миров, порожденных той эпохой в великом множестве. Молодой автор-визионер за 15 минут хронометража собирает из чужих миров собственный – густой, прихотливый, избыточный до головокружения.

Семейные связи и разрывы удостоились оригинальных историй в самых разных жанрах и интонациях – от анекдота в социальной оболочке до скорбной драмы на метафизической подкладке. В «Тоомасе в долине диких волков» (реж. Чинтис Лундгрен, Эстония – Хорватия – Франция), самом обаятельном фильме фестивальной программы, молодой волк с инженерным дипломом успешно решает личную проблему безработицы. Он устраивается «волком по вызову», благо его мужские стати пользуются неизменным вниманием женщин, буквально не дающих ему проходу (здесь автору «Тоомаса» пригодилась расхожая сюжетная схема из дурной видеопорнухи «сантехник по вызову сексапильной заказчицы»). В то время как волк втайне от супруги зарабатывает на своем успехе у посторонних женщин, сама она в свободное время усиленно посещает занятия в центре феминизма.

Во французском фильме «Незабываемое» (режиссер Брюно Колле) синдром Альцгеймера неумолимо обрывает связи человека с реальностью, стирая по кусочкам его память. Любящая жена не в силах ничего изменить. Вторгаясь в сознание героя-художника, пораженное неизлечимой болезнью, и применяя различные художественные техники, автор создает картину умирания, исчезновения громадного мира в черепной коробке отдельного человека, где даже заветная полка с незабываемым постепенно пустеет. Главный фестивальный приз по достоинству оценил художественное качество фильма Колле, а сам фильм еще раз подтвердил, что есть визуальные задачи такой сложности, какая игровому кино, может, и не по силам, зато анимация способна решать их блестяще.