Фильм недели – «Наше время» Карлоса Рейгадаса

Начиная с дебютной «Японии» режиссер Рейгадас совершает максимум усилий, чтобы его фильмы посмотрело минимальное количество людей. В интервью он не раз признавался, что единственный важный для него зритель – он сам. В его картинах все запутано, действие демонстративно виляет, повествовательность уходит на второй план, а умозрительное и сновидческое берут верх. Это, конечно, должно раздражать зрителя, которому легко заблудиться в сумрачных метафорах мексиканского режиссера. Жесткая и откровенная почти до порнографичности «Битва на небесах» вызвала резкое отторжение в Каннах, «После мрака свет» отпугнул своими странностями даже поклонников Рейгадаса (один из персонажей, например, отрывал сам себе голову), а «Наше время» оказалось непонятым в Венеции, хотя на этот раз в фильме было меньше витиеватостей, а сюжет с адюльтером и вовсе местами напоминал мексиканский сериал. Но отсутствие черта с чемоданчиком, оторванных голов и характерных перверсий, как в прошлых фильмах Рейгадаса, не делает картину менее экспериментальной и концептуальной. Наоборот, здесь Рейгадас ставит еще более амбициозную и потому невыполнимую задачу – выйти за тесные для него рамки кинематографа и сделать что-то трехмерное, но без спецэффектов, максимально приближенное к самой жизни.

Сам себе аналитик

С одной стороны, это снято почти с точки зрения Бога. Один из центральных образов фильма – заходящий на посадку самолет в облаках над Мехико. Именно с этой высоты, с такого ракурса мы и следим за всем происходящим – отстраненно, немного снисходительно и иронично. Режиссер вводит зрителя в состояние транса с первых кадров, когда несколько минут дети просто плещутся в грязи. Рейгадас как будто безучастно подглядывает, а зрители с любопытством рассматривают мексиканскую повседневность, погружаются в беспечную среду ранчо с быками и лошадьми, где проходит действие, забывая о времени и проблемах.

С другой стороны, это фильм-проживание, где автор посылает самого себя на испытание временем, а там будь что будет. Рейгадас и его жена Наталия Лопес исполнили роли супругов в кризисе свободных отношений. Их персонажи – интеллектуалы, которые предпочли городской суете жизнь на ранчо. Но главные герои – не они, а время, которое испытывает их каждую секунду. Ведь есть что-то неподвластное всем нам, потому обещание жить в свободной любви оказывается беспомощным и натянутым, а попытки мужа вновь призвать жену к верности – смехотворными.

Но занимательней всего в этой ситуации отношения персонажей и авторов-исполнителей – насколько велики натяжки здесь? Как работает дистанция? Проще говоря, насколько Рейгадас откровенен, а иначе зачем играть главную роль самому. Эта интрига и создает напряжение, определяет драматургию обыденной истории с адюльтером. Все-таки «Наше время» выглядит как авторская исповедь, и как бы Рейгадас ни отнекивался в интервью, похоже, что это его самое личное высказывание, сеанс самоанализа. Или даже попытка через фильм решить настоящие жизненные затруднения.

Реалист и мистик

«Наше время» полностью построено на оппозиции субъективного и объективного, вымышленного и реального, бытового и метафизического, животного и интеллектуального.

Интеллектуальная конструкция свободных отношений сталкивается с животными инстинктами и невозможностью отказаться от ревности. Главный герой Хуан – одновременно поэт-мечтатель и фермер-прагматик. Сначала он готовит быков к корриде, то есть довольно расчетливо занимается бизнесом, а потом выступает на поэтических вечерах и рассуждает о творческом кризисе (что, кстати, тоже выглядит режиссерским самоанализом).

Мечты об идиллии вдали от цивилизации натыкаются на постоянную банальную необходимость отъездов в столицу, которая всегда где-то рядом, которая соблазняет и не отпускает. Постельные сцены, лишенные радикальной откровенности, которой славится режиссер, превращаются в эпизоды вынужденного побега от наскучившей повседневности.

Поначалу кажется, что Рейгадас в лучших традициях Дрейера и Тарковского философствует о банальности бытия. Но в конце концов понимаешь, что он гораздо ближе многих подошел к реализации мысли Жиля Делеза из хрестоматийной для современной теории книги «Кино»: «Мы уже не знаем, что в ситуации является воображаемым, а что – реальным, что физическим, а что – ментальным, и не потому, что мы их смешиваем, но оттого, что нам не нужно этого знать, и даже спрашивать об этом неуместно». Зритель оказывается захвачен врасплох этой двойственностью, мерцательностью, невозможностью разделить кино и жизнь. И быть может, именно поэтому остается в кинозале на три часа. Конечно, долгих по меркам любого кино, но в потоке жизни – едва ли.-

«Новая мексиканская волна» в последние несколько лет завоевывает международное внимание. Помимо уже знаменитых Альфонсо Куарона, Алехандро Гонсалеса Иньярриту, Гильермо дель Торо и того же Рейгадаса о себе заявили несколько новичков.