Почему Минкульт уходит из «Золотой маски»

Министерство культуры заявило о выходе из состава организаторов национальной театральной премии «Золотая маска». А режиссер Андрей Кончаловский предложил учредить новую премию – государственную.

Какая знакомая история. У нас ведь уже есть две киноакадемии. Российская академия кинематографических искусств и наук с 1988 г. вручает премии «Ника», а Национальная академия кинематографических искусств и наук России с 2002 г. раздает премии «Золотой орел». Если инициатива Андрея Кончаловского будет поддержана, похожая картина нас ждет и в театре.

И почему б ее не поддержать. На сайте Минкульта обе новости – о выходе ведомства из числа организаторов «Золотой маски» и о предложении Кончаловского учредить ей государственную альтернативу – фактически объединены в одну. И вообще это довольно любопытный документ. «В 2017 году был взят курс на повышение объективности премии <...>, – говорится в комментарии Минкульта. – Мы всячески приветствуем данный процесс и считаем, что главная театральная премия страны должна быть максимально независимой». При чтении этого пассажа возникает сначала легкое удивление (Минкульт приветствует независимость?), а потом логичный вопрос: деньги, что ли, выделять перестанут? (По словам генерального директора «Золотой маски» Марии Ревякиной, доля финансирования по линии Минкульта составила на фестивале 2018 г. 27–28%.) Но нет, вроде бы не перестанут. «Наличие или отсутствие Министерства культуры в качестве организаторов не влияет на функционирование премии, в том числе на вопросы ее финансирования», – сообщается дальше. Потому что дело тут все-таки не в деньгах. Минкульт объясняет решение своей формальной ролью в структуре «Золотой маски»: «Мы не считаем целесообразным в дальнейшем выступать в этом качестве, поскольку фактически не влияем на принятие каких-либо решений».

Тут тоже можно удивиться. Три года назад Минкульт как раз активно пытался влиять на «Золотую маску» и на правах одного из организаторов предложил свои кандидатуры в экспертный совет, который до этого формировался Союзом театральных деятелей – учредителем премии. Тогдашний заместитель министра культуры Владимир Аристархов публично возмущался, что «Золотая маска» «системно поддерживает постановки, которые очевидно противоречат нравственным нормам, очевидно провоцируют общество, очевидно содержат элементы русофобии». Но рекомендованные ведомством эксперты, как ни странно, не смогли изменить столь впечатляюще описанной Аристарховым картины: созданный «Золотой маской» институт профессиональной экспертизы оказался устойчивым, и спектакли продолжали попадать в фестивальную афишу исключительно по профессиональным, а не по идеологическим критериям.

Остается посмотреть, что будет, если переложить те же грабли в другое место. «На мой взгляд, решения «Золотой маски» иногда носят очень односторонний характер, поддерживающий достаточно сомнительную эстетику, – цитирует сайт Минкультуры Кончаловского. «Также думаю, что «Золотая маска» не уделяла достаточного внимания русскому театру не в пределах Садового кольца, а в пределах Российской Федерации. А театр там важен, зрителю в регионах это необходимо гораздо больше, чем в Москве, где больше полсотни театров», – резюмировал известный режиссер, оглушительно продемонстрировав полную неосведомленность в театральном процессе. Потому что любому, хоть сколько-нибудь с этим процессом знакомому, понятно, что «Золотая маска» – главный канал театральной связи между столицами и регионами. Ее эксперты летят в любую точку страны, где появилось что-то заметное. «Золотая маска» организует масштабные гастроли русского театра не только в пределах Российской Федерации, но даже и за ними. Напоминать об этом как-то дико, но приходится.

Что касается альтернативной премии, то непонятно, какие у нее будут критерии, удивляется директор «Золотой маски» Ревякина: «Какая может быть альтернатива экспертным критериям, выработанным за долгие годы всем профессиональным сообществом?» «Именно поэтому национальная премия может быть только одна», – уверена Ревякина.

Хотя вот национальных кинопремий две, и ничего, привыкли.