Все фильмы Алексея Германа покажут на большом экране

В фильме «Мой друг Иван Лапшин» есть удивительный эпизод. Приезжий журналист Ханин (Андрей Миронов) встречается с героем фильма, начальником унчанского угрозыска Лапшиным (Андрей Болтнев). Ханин быстро рассказывает, что у него умерла жена, «приехал, а ее три дня как схоронили», а потом спрашивает: «А у тебя-то как дела?» Прежде чем ответить, Болтнев неожиданно поворачивается к камере и говорит, глядя зрителю в глаза: «Да у меня-то все хорошо».

От этого взгляда становится страшно. Возникает ощущение, что Лапшин хочет сказать: у меня-то все хорошо, а вот у этих – у зрителей... Проклятая «четвертая стена», воображаемое непроницаемое стекло между зрителем и актерами, в фильмах Алексея Германа не просто отсутствует – ее и не было никогда, именно поэтому его картины так действуют. Это настоящий театр вовлечения – или отторжения, кино, в котором персонажи смотрят на зрителей, не наоборот. Не каждый выдерживает этот взгляд.

Фильмы Германа – о любви, о мужестве, об ответственности, о страхе, о бандитах, о фрицах, о другой планете – на самом деле о том, как на нас смотрит память. Его кино обычно начинается с закадрового голоса: какая-то старуха в «Проверке на дорогах» (на самом деле малярша с «Ленфильма»), выросшие мальчики в «Моем друге Иване Лапшине» и «Хрусталеве», рассказчик «Двадцати дней без войны» Константин Симонов, наблюдатель с Земли в «Трудно быть богом». Закадровый текст – это слова живых, свидетельство того, что кто-то обязательно выживет и тем самым обретет право на воспоминания.

Его кинематограф – плотный, густой, полифонический, жужжащий – часто сравнивают со снами. Но это не те кошмары, где за вами кто-то гонится, а вы не можете проснуться. В германовских кошмарах вы сами гонитесь за какими-то людьми, пытаетесь их услышать, разглядеть сквозь снег и хаос, поймать; остается лишь надеяться, что вы успеете их ухватить, пока они не проснулись. Этот вид ночных кошмаров называется «воспоминания»: в памяти все перемешано, все говорят одновременно, поэтому вы не можете расслышать голосов, все действуют бессмысленно, все время хочется отвернуться, но отвернуться невозможно. «Память услужливо выхватывает лица, обрывки фраз... пусть они останутся», – бубнит закадровый голос.

Важна ли биография режиссера Алексея Германа, будет ли зритель лучше понимать его фильмы, узнав его как человека? Вряд ли, но все же: Герман родился 80 лет назад в Ленинграде, отец – советский, во всех лучших смыслах этого слова, писатель Юрий Герман. Алексей Герман учился в Ленинградском государственном институте театра, музыки и кинематографии в мастерской Григория Козинцева. Работал в театре. Первый фильм, «Седьмой спутник», снятый вместе с Григорием Ароновым по повести Бориса Лавренева, рассказывал о бывшем генерале царской армии, перешедшем на сторону красных во времена красного террора, и не просто перешедшем – поверившем в дело революции. Потом была «Проверка на дорогах» по отцовской прозе, фильм пролежал на полке 15 лет. Все это есть в «Википедии»: события, звания, премии. Но только увидев все эти фильмы (и лучше на большом экране), можно осознать масштаб явления. Не явления по имени Алексей Герман, масштаб его режиссерской мощи, похоже, невозможно осознать, а явления по имени «историческая память».

Соавтором Германа всегда была советскость, эта черная, шуршащая бездна. Коммунальная толчея предметов, звуков и рук, советское эхо, звук детских шагов, провалы и переломы. «Почему вспоминается одно, а не другое?» – спрашивает закадровый голос в «Двадцати днях без войны». Вот этот солдат, вот этот день – почему именно они остаются в памяти? «Может быть, – пытается объяснить самому себе рассказчик, – потому, что прошел год и ты жив, а он нет».

В фильмах Германа не сразу понятно, да и не так важно, где первый план, а где второй, не всегда ясно, что окажется важным, а что нет, не всегда сразу очевидно, кто главный герой. Хотя нет, это понятно: главный герой всегда – время, все его фильмы – предвестники новых начал, концы света, переломные моменты. Начало красного террора в «Седьмом спутнике», декабрь 1942-го в «Проверке на дорогах» и «Двадцати днях без войны», 1935 год в «Лапшине», смерть Сталина в «Хрусталев, машину!», Арканарская резня в «Трудно быть богом». Моменты тектонических сдвигов, когда история, это жадное чудовище, разворачивается в другую сторону.

Есть ощущение, что фильмы Германа, выстроенные один за другим, в хронологическом порядке, показывают одну внятную и жуткую историю: как постепенно разлагается, чернеет, уходит в хаос само тело советского мифа и советского мира. Герой перестает понимать, как жить и где искать свободу, мелодия тонет в полифонии, память уходит, подводит, сдается. Это отказывает не память конкретного человека, это отказывает сама память цивилизации. Фокусируется на каких-то портсигарах, галошах, очочках в круглой оправе, валенках, всех этих мелких предметах – и не видит, что прошлое обречено, оно неповоротливо, некрасиво, невозвратимо умирает. И главное, что делает Алексей Герман в каждом своем фильме, – успевает его ухватить. Не воскресить прошлое человечества, но прожить его еще раз.

Так вот: газеты, унты, котелок, галоши, часы фирмы «Павел Буре». Почему вспоминается именно это? Потому что прошли годы и зритель жив, а прошлое – нет.-

«Проверка на дорогах» (1970)

Основана на повести Юрия Германа «Операция «С Новым годом!», сценарий Эдуарда Володарского. Фильм о раскаявшемся полицае, ушедшем к партизанам, по мнению Госкино, «исказил образ героического времени, образ советского народа», так что «Проверка на дорогах» вышла на экраны только в 1986 г. «Искажение образа времени», т. е. полное несовпадение с образом, существующим в массовом сознании, – это безусловный талант Германа.

«Двадцать дней без войны» (1976)

Сценарий Константина Симонова. Принципиально «другая» война: тыл, передышка, живые, неплакатные люди. Один из лучших советских фильмов о любви, в котором на любовь, как и на войну, невозможно смотреть в упор. И экранизировать ее тоже невозможно.

«Мой друг Иван Лапшин» (1984)

Сценарий Эдуарда Володарского по мотивам повести Юрия Германа. Начальник угрозыска города Унчанска в 1935 г. расследует уголовное дело, влюбляется в красивую женщину, дружит с приезжим журналистом. Все это неважно: как говорил Герман, «главным для нас была не детективная интрига, не любовная история, а само то время».

«Хрусталев, машину!» (1998)

Сценарий Германа и его жены Светланы Кармалиты. Фантасмагория о деле врачей и смерти Сталина. Фильм участвовал в Каннском фестивале, но там его почти никто не понял и не принял. Сам режиссер говорил, что в «Хрусталеве» показывает «изнасилованную, опущенную страну».

«Трудно быть богом» (2013)

Сценарий Германа и Светланы Кармалиты по повести Стругацких. Первый вариант сценария был написан еще в 1968 г. в соавторстве с Борисом Стругацким. Фильм был почти закончен, когда Германа не стало. Больше всего «Трудно быть богом» похож на окончательно распавшийся, гниющий, смердящий мир с севшим аккумулятором. Мир, в котором не было Возрождения, но зато был Алексей Герман – вместо Босха и Брейгеля.

«Мастерская» (2018)

Документальный фильм Сергея Карандашова, выпускника мастерской Алексея Германа, о Германе-учителе. Студия первого и экспериментального фильма Алексея Германа при «Ленфильме» создана в 1988 г., на ней работали Виталий Манский, Алексей Балабанов и другие.

Ретроспектива Алексея Германа начинается 20 сентября и пройдет в Москве, Санкт-Петербурге, Новосибирске, Казани и Омске