В Вене и Берлине показали танец с нечеловеческим лицом

В Вене завершается танцевальный фестиваль Impulstanz, и почти сразу в Берлине начинается еще один крупнейший европейский фестиваль современного танца – Tanz im August, отмечающий в этом году 30-летие. Оба занялись изучением того, как живое искусство танца меняется под влиянием виртуальных технологий.

Двойная жизнь: поющие перформеры и танцующие музыканты

В венском музее современного искусства Mumok на выставке Doppelleben – «Двойная жизнь. Художники делают музыку» – царит гробовая тишина. Хотя люди на экранах поют, играют на музыкальных (и немузыкальных) инструментах, а то и просто – как Йоко Оно – истошно и долго орут в микрофон. Надо надеть свисающие с потолка наушники, чтобы услышать, что классический и ужасно смешной перформанс Джона Кейджа Water Walk (1952), например, буквально состоит из воды – точнее, всех звуков, которые она способна издавать. А музыка, например, Германа Нитша вообще ни о чем: здравствующий отец венских акционистов (люди, купавшиеся в крови животных и резавшие себя бритвой еще в 1960-е) неустанно давит на одну-единственную клавишу, демонстрируя тот самый бесконечный звук, который другой, здесь же представленный крестный звукового перформанса австриец Герхард Рюм определил как «Дао в музыке».

Mumok, предлагающий взглянуть на эпоху, когда музыканты и перформеры бросились создавать звуковые объекты реди-мейд из любого сора, из архивного пространства преображается в актуальное, как только в нем устраивает звуковой перформанс болгарин Иво Димчев. На вторгшемся в музей танцевальном фестивале Impulstanz он представил A Selfie Concеrt, в процессе которого зрителям можно селфиться со звездой.

Художник, перформер, музыкант, хореограф, Димчев – постоянный аттракцион венского фестиваля. Два года назад в этом же музее он сделал теперь уже знаменитый фейсбук-перформанс, подключив зрителей к процессу моментальной трансляции шоу в социальную сеть. Это было весело, но не так, как на этом концерте, где поющему перформеру Димчеву и придумывать ничего не надо было: зрители, впадающие в экстаз от самой возможности приобнять звезду, все делают сами. Ни один хореограф не придумал бы столько разнообразных моментов и ситуаций, на которые оказались горазды дорвавшиеся до перформерского тела зрители. Димчеву этого тела не жалко. Экстравагантное, раскрашенное, оно отчуждено и виртуализировано как выставочный объект, который можно трогать руками.

Кибернетические организмы

В проекте Симона Майера Oh Magic на фестивале Impulstanz на сцене уже не только поющие и танцующие музыканты, крушащие инструменты и раздевающиеся догола в процессе дрейфующего от рок-концерта к шаманскому ритуалу, от медитации к стриптизу перформанса. С актерами сцену делят роботы. С ними обращаются как с равными – контактируют и надолго оставляют наедине со зрителями в сольных выступлениях. Зрители привыкают и даже смеются над «шутками» роботов.

Автор проекта Симон Майер, как и Иво Димчев, не пойми кто и все сразу – хореограф, танцовщик, перформер и музыкант. Он и трое его столь же универсальных коллег во время представления уничтожают не только инструменты. От актерского тела тут тоже избавляются. Оно слишком ненадежно, слишком эгоистично, нарциссично и, как хамелеон, готово угодить всем. Поэтому в финале на сцене ландшафт как после крушения поезда с разбросанными там и сям голыми телами, уже, похоже, использованными. Если что ощутимо физически – так это энергия, перекачанная в процессе разрушения сцены в орущий и визжащий от восторга зрительный зал.

Эффект приблизительно такой же, какой на Impulstanz был от перформанса Battelground Луизы Лекавальер – легендарной канадки, о которой один из партнеров в посвященном ей фильме «В движении» (в 2018-м признан «танцфильмом года») сказал: «Танцевать с ней все равно что бомбу держать в руках». В свои 58 она ставит под сомнение физические законы, границы и параметры, которым подчиняется большинство тел. Сумасшедшие кувырки, бесстрашные падения и мгновенные взлеты ее как будто не знающего, что такое разбег, разгон и старт, тела вскружили голову и Дэвиду Боуи (их совместный концерт можно найти в сети), и культовому канадскому хореографу Эдуарду Локу.

Кто видел его вещи, знает: за всеми его балеринами-киборгами, холодно и бесстрастно стригущими воздух нереально быстро работающими руками и ногами, стоит одна муза – Луиза Лекавальер. Танцовщица-киборг, полумашина-полуживотное, которую все еще невозможно остановить. Таких сейчас делают только на компьютере.

Постчеловеческий театр

Берлинский фестиваль Tanz im August, основанный на несколько лет позже венского, празднует в этом году свое 30-летие, а с ним и 30-летие современного танца в Берлине. После Монпелье (в июне) и Вены (июль – август) это третий из самых значительных европейских фестивалей contemporary. И он тоже, похоже, движется сразу в двух актуальных направлениях – осваивает улицу (часть перформансов играют в городской среде) и виртуальную реальность одновременно.

Иногда эти направления пересекаются, и тогда появляется пусть и постчеловеческий, но вполне народный и общедоступный танцтеатр. Как «Экстремальная акция» американки Элизабет Штреб, решившей, что танец, ушедший в элитарные пространства, пора вывести к людям – на улицу, в толпу, туда, где вход свободный и все честно: кому не интересно, проголосует ногами. В футуристической декорации Sony-центра на берлинской Потсдамерплатц перформеры группы Streb собирают огромную толпу, играя на том, на чем играют все уличные: страхе, любопытстве, чувстве опасности. И ничего, что аттракционы – батут, колесо, вращающаяся лестница – напоминают блошиный цирк, а летающие и зависающие надолго в воздухе атлеты – супергероев из сериалов и компьютерных игр. Штреб свой аттракцион ни разу не держит за цирковой. Это хореография, считает она, где виртуальное тело с его безграничными возможностями становится реальным.

Собственно, первый выход за рамки телесности, задолго до дигитальной эпохи, в которую вступает теперь и танец, осуществили еще в 1940-е гг. танцовщики буто. О них на Impulstanz напоминает реконструирующий виртуальные образы «танца тьмы» проект хореографа Чой Кафая. На Tanz im August тьму как место, где точно кто-то водится, исследует проект Passionaria испанца Маркоса Моро (компания La Veronal). Странное место в доме, где лестница, двери и окна играют, как в фильмах Линча, роль мистических порталов, через которые шляются туда-сюда заплутавшие между реальным миром и виртуальным многорукие, многоногие, с монструозными телами и движениями существа, – не новость для постчеловеческого театра. Но в современном танце такое, кажется, впервые. Жуткий и одновременно веселый сюрреализм Моро гипнотизирует, запутанное действие держит и не отпускает, как настоящий хоррор, а танцовщики с их анимированной пластикой и масками на лицах уже совсем не похожи на живых людей.-

Вена – Берлин