Почему мультипликатор с четырьмя «Оскарами» Ник Парк отказывается от Голливуда

Ник Парк буквально олицетворяет свою профессию. Всемирно известный мастер кино, работающий в сфере анимации, т. е. оживления картинки, он и сам крайне оживлен. Мы обедаем в The Northall – светлом, огромном, роскошном на современный манер ресторане в лондонском отеле Corinthia. Парк говорит без умолку. Отказывается от первого, но настаивает, чтобы я заказал суп из лобстеров, который высмотрел в меню. В какой-то момент он спрашивает: «Ничего, если я буду говорить, пока вы едите? Я говорю. Вы едите» (Вот она, мечта интервьюера!) В ланкастерском говоре Парка я слышу почти что его обожаемого Уоллеса. («Продолжай есть, Громит. Я просто еще кое-что изобрету».) Кино- и телеаудитория слышит и видит парковских пластилиновых героев с 1989 г., когда «Уоллес и Громит: Пикник на Луне» представил публике Уоллеса, чудаковатого ланкастерского изобретателя в вязаном свитере, и его пса Громита, существо с потрясающе выразительными глазами, всем своим видом выражающее интеллектуальное превосходство – возможно, не без оснований.

Автор этой и еще полудюжины других забавных историй Парк производит впечатление простоватого, но очаровательного британца (сравните его с [британскими карикатуристами] Хитом Робинсоном, Роландом Эмметом или художниками любимого Парком журнала комиксов «Бино»). В его анимации используются пластилин и покадровая съемка, считавшаяся старомодной, еще когда Парк пешком под стол ходил. И к тому же трудозатратной. Для каждого нового кадра нужно менять пластилиновую фигурку: положение тела, выражение лица, жесты, движение губ. Пять секунд отснятой пленки в день – это поразительная скорость работы.

Вскоре Уоллес и Громит в компании персонажей из других фильмов Парка, начиная с «Побега из курятника», прогремели на весь мир. Они брали призы и приносили контракты с Голливудом – с DreamWorks, затем Sony – для Aardman Animations, бристольской студии, где Парк начал работать в 1985 г. И они породили целую индустрию товаров, связанных с фильмом, – от игрушек, книг и календарей до поздравительных открыток – и стали провинциальной версией золотой жилы «Звездных войн».

Парк вроде бы готов к разговору о своем новом полнометражном мультипликационном фильме «Дикие предки» (выходит в России 22 марта. – «Ведомости»). Его голубая рубашка накрахмалена. «Обычно я такого не ношу, предпочитаю футболки», – объявляет режиссер, приодевшийся в ожидании волны всемирной славы. Хотя сам он уверяет, что психологически не готов: «Я закончил фильм недавно и чувствую себя так, будто только что выбрался из машинного отделения корабля, – с головы до ног в смазке».

Когда я говорю, что фильм мне понравился, Парк выдыхает с облегчением: «Я до сих пор слишком на нем сосредоточен. Мне недостает объективности. Приятно слышать, что он нравится». Парк, как самый известный мультипликатор Великобритании и обладатель четырех «Оскаров», должен держать марку.

Его новая история повествует о племени из уединенной долины, задержавшемся в каменном веке. (К ним вторгаются средневековые воины в медных доспехах под предводительством грубого французского вельможи. Противники вступают в яростное состязание... на футбольном поле и с совсем уже современным кожаным мячом. – «Ведомости».) Обитатели каменных хижин сражаются, чтобы добыть право вернуться в свою драгоценную зеленую долину.

Идея «Диких предков» пришла в голову Парку много лет назад: «Доисторические времена разительно отличаются от того, что я выпускал раньше и чем рассчитывала заниматься студия [французская StudioCanal]». Виной всему – его герой Рэй Харрихаузен, легенда голливудской кукольной анимации. «Я увидел «Миллион лет до нашей эры» в 11 лет [Харрихаузен делал для него спецэффекты]. Я был без ума от огромных динозавров – а тут мечты будто воплотились в реальность. Этот фильм заставил меня взять в руки видеокамеру родителей. В 13 лет я снял фильм под названием «Мерфи и Бонго» – небольшую историю о пещерном человеке и его бронтозавре, сделанных из пластилина». Он ненадолго замолкает: «Никогда не думал, что дело так повернется...»

«Так», конечно, не поддается четкому определению, и это к лучшему. Речь об анимационном бренде и коллекции персонажей (барашек Шон, петух Роки или оскароносные животные из мультсериала «В мире животных»), известных всей планете? Или о том, что он накачал в мультиндустрии такие мускулы, что может отмахнуться от предложений поработать со сверхвостребованными голливудскими хедлайнерами DreamWorks («Побег из курятника», «Уоллес и Громит: Проклятье кролика-оборотня») и Sony («Пираты! Банда неудачников»)? Именно так поступила его Aardman Animations ради альянса с близкими художнику по духу французами из StudioCanal. До этого студия сделала с DreamWorks «Побег из курятника» и «Уоллес и Громит: Проклятье кролика-оборотня», а с Sony – «Пираты! Банда неудачников».

Aardman договорилась со StudioCanal о правах на прокат «Диких предков» в Европе в мае 2017 г., прокатчик в США – Lionsgate, и там и там Aardman оставила за собой креативное управление.

В США Парк и его команда по горло сыты просьбами одеть своих персонажей в соответствии со вкусами в западных штатах или на Среднем Западе. «Мы стоим на своем, чтобы сохранить собственную идентичность». Это значит, что права на самых любимых персонажей Парка и Aardman не продаются. «[DreamWorks] совладелец половины прав на персонажей, специально созданных для «Кролика-оборотня» и «Побега из курятника». Но мы отказались продать Уоллеса и Громита, хотя они их хотели».

Еще бы. Это как если бы Шекспир продал права на Фальстафа, а Диккенс – на Скруджа. Уоллес и Громит – национальное достояние и сокровище Великобритании.

Не согласны они и переносить действие к южным границам страны, а тем более в ее столицу. Американцы не раз давили на Aardman, чтобы она убрала открытые гласные и провинциальный акцент из диалогов мультфильма, утверждает Парк.

Официант приносит газированную воду. Для нас, мысленно пребывающих где-то между Ланкаширом и Лос-Анджелесом, это событие проходит где-то на заднем плане. Как и то, что ресторан заполняется живыми образчиками элегантного повседневного стиля. Но зал The Northall с его уходящими в потолок колоннами и окнами от пола до потолка такой просторный, что никто не слышит посторонних разговоров.

Хотя в «Диких предках» есть 2–3 ярких новых персонажа, но даже в них, говорю я режиссеру, видны следы ДНК старой доброй вселенной Парка. Например, Хогноб, практически безмолвный обворожительный кабан, друг пещерного человека, – это Громит эпохи плейстоцена, не так ли? (Плейстоцен и пластисин, фирменное название пластилина, – следите за явными и скрытыми каламбурами Aardman).

«Я знал, что их неизбежно станут сравнивать, – отвечает Парк. – Но я попытался создать нового персонажа. «Закадычный друг» – это ключ к нашей работе. Громит потускнеет, если вы будете относиться к нему как к животному, тогда как Хогноб как раз скорее домашний питомец – как веселый, бойкий щенок».

С Хогнобом есть славная сцена. Он массирует спину предводителю завоевателей Нуту, когда тот, моясь в ванной, по ошибке принимает кабана за своего слугу. Это сцена с Тони Кертисом и Лоуренсом Оливье из «Спартака» (в фильме генерал, сидя в ванне, пытается совратить раба. – «Ведомости»), доведенная до абсурда. Том Хиддлстон, озвучивающий Нута, стонет от удовольствия, пока Хогноб мнет ему плечи.

Парк рассказывает, что в студии дубляжа сам делал массаж Хиддлстону, чтобы тот звучал реалистично. Это была еще одна вещь из разряда «вот уж не думал, что дело так повернется» («Я делаю массаж Тому Хиддлстону!») для выходца из семьи с низким достатком, появившегося на свет в Престоне, Ланкашир, в декабре 1958 г.

Его мама работала портнихой («Она до сих пор этим занимается. Она очень бойкая для своих 88»), а отец был фотографом. И еще – читал ли я об этом где-нибудь? – изобретателем-любителем. «Хотя «изобретатель», может быть, слишком сильно сказано, – говорит Парк. – Он вечно пропадал в сарае: «О, я делаю полки», «О, мне нужна табуретка, пойду ее сколочу».

Отец кажется прообразом самого знаменитого персонажа Парка. Но режиссер не осознавал параллелей «отец – Уоллес» до тех пор, пока не выпустил первый полнометражный фильм о провинциальном изобретателе и его чуднÓм псе. Это был «Пикник на Луне», его дипломная работа для Национальной школы кино и телевидения.

«Ему нравилось сравнение с Уоллесом. Я же не понимал сходства до того фильма. Только когда Уоллес построил ракету для полета на Луну у себя в спальне, я подумал: «Я же делаю фильм про отца!»

Отец Парка сыграл большую роль в том, что он стал мультипликатором – чем-то, что в те времена в провинциальном мирке Престона было невообразимым. «Я никогда не слышал, чтобы кто-то шел работать на телевидение или в кино. Даже выбора такого не стояло. Но мой отец был фотографом. Работал на архитектурное бюро. Кое-кто там снимал для компании видео с вкраплением анимации. Припоминаю, что вроде бы силуэты овец двигались по холму. Он вручил мне видеокамеру и сказал: «Прояви находчивость, жать надо на эту кнопку». Это меня вдохновило. Все [нужные знания] приходилось разыскивать в библиотеке. И на видеокамере была кнопка с надписью «Мультипликация» (позволяла вести покадровую съемку. – «Ведомости»)».

Парк отправился в Шеффилдский политехнический институт (сейчас – Университет Шеффилд Холлэм) изучать искусствоведение. «Я постоянно рисовал наброски. Придумал парня по имени мистер Норрис, у которого был волшебный велосипед – он мог летать. В корзине он возил кота. Это был Громит до того, как стал собакой. Позже, в Национальной школе кино и телевидения (прямо-таки квантовый прыжок в городок Биконсфилд неподалеку от Лондона), я открыл эти зарисовки и подумал: а что если он построит ракету? Так он стал Уоллесом».

Я читал, как Громит получил свою кличку: у Парка есть брат-электрик, на семейных сборищах он часто использовал слово gromit (кольцо, шайба). Но откуда взялось имя Уоллес?

Забавно, но от собаки. «Толстая старая леди однажды села в автобус в Престоне. У нее был большой черный лабрадор, и она говорила с сильным ланкаширским акцентом: «Сюда, Уоллес!», «Сядь, Уоллес», «Веди себя хорошо, Уоллес!» Я просто влюбился в это имя».

Два следующих фильма про Уоллеса и Громита выиграли «Оскаров» за лучший анимационный короткометражный фильм – «Неправильные штаны» (1994) и «Стрижка под ноль» (1996). А оскароносным дебютом Парка был блистательный сборник мини-скетчей «В мире животных», в которых на настоящие интервью с обычными людьми накладывается звуковой синхрон: получается, будто говорят парковские животные. Четвертый и пока последний его и Aardman «Оскар» присужден за лучший анимационный полнометражный фильм. Его вручили вышедшему в 2005 г. «Проклятью кролика-оборотня», провинциальному комедийному ужастику, сделанному для DreamWorks после успеха «Побега из курятника».

После этого Aardman не имела такого успеха в США. Но сам Парк практически не работал ни над дебютом студии в компьютерной анимации «Смывайся» (2006), ни над двумя 3D-проектами с Sony, «Секретная служба Санта-Клауса» (2011) и «Пираты! Банда неудачников» (2012).

Компания вернулась к своим истокам, и дела пошли лучше. До выхода «Диких предков» Уоллес и Громит триумфально вернулись в эфире ВВС в пародии о загадочном убийстве «Дело о хлебе и смерти».

Надоест ли ему когда-нибудь эта нелепая парочка? «Нет, я люблю их. Я с ними как дома. У меня есть еще идеи. Но в прошлом году ушел Питер Саллис [актер, с чьими печально-комичными интонациями говорит Уоллес], и воплотить их сложнее. Он был довольно необычным, правда? Но Питер не хотел браться за все подряд. Он не озвучивал видеоигры или спутниковую навигацию, например. У нас есть дублер, и он очень хорош».

«Дикие предки» смешивают прошлое и настоящее, уверяя, что футбол существовал еще в каменном веке. Матч – такая растянутая кульминация фильма. Почему бы и нет? Анархический примитивизм оборачивается фиглярским анахронизмом – это как раз то, что мы хотим и ожидаем от фильмов Ника Парка, не так ли?

Парк вырос (как и я) на [комиксах для мальчиков] «Бино», краеугольном камне британской культуры 1950–1960-х гг. Он начинает почти что мурлыкать, когда я упоминаю об этой еженедельной галиматье, сейчас ставшей почти легендой. «Бино». Это был мой мир, окно в реальность. Деннис-мучитель, ребята с Бэш-стрит...»

«Ага, – поддакиваю я, добавляя: – И эти зубы...» У этих персонажей «Бино», как и у героев Парка (кроме, естественно, лишенного рта Громита), какие-то безумные зубы. Это так по-британски, правда? Вспомните, что сделал Голливуд, когда понадобилось создать забавного британского секретного агента Остина Пауэрса? Наделил его ужасными зубами. Парк смеется: «Это британская особенность».

Он вспоминает первые попытки Саллиса озвучить Уоллеса. Когда тот произносил «сыр» со свойственной ланкаширцам протяжностью – «Еще сыыыыра, Громит», – пластилиновый рот растягивался так, что были видны все нижние зубы. «Я сказал, давайте это еще больше усилим. Так забавнее».

У меня остался один вопрос, но очень обширный – Brexit. Во времена, когда нация одержима идеей порвать нить, связывающую ее с Европой, не ухватится ли кто-то за «Диких предков» как аллегорию Brexit?

Парк слушает, сочувственно постанывая. Я не знаю, как люди умудряются стонать одним лишь выражением лица. Но он аниматор, он знает как. «Мы осознаем это. Но мы не хотели бы, чтобы мультфильм воспринимался как политическое заявление. Мы начали делать его до референдума по Brexit и никогда не рассматривали его как аллегорию».

«Но неожиданно мы поняли, что содержится в нашей истории. Я не хочу, чтобы нас считали настроенными против ЕС. Я не хочу, чтобы фильм был принят на ура сторонниками выхода. Я ближе к тем, кто хочет остаться. Европейцы – если ими считать персонажей в медных доспехах – в фильме на самом деле не плохие. Мы начинаем их любить [по ходу действия], а футбол всех объединяет. Нут не злодей. Он всего лишь алчный человек, которому случилось родиться французом», – объясняет Парк.

Перевел Антон Осипов