Акционист Александр Бренер оказался больше лириком, чем скандалистом
В новой книге «Ка, или Тайные, но истинные истории искусства» художник задает вопросы, кто выдумал образы и зачем есть мясо
Не так важно смотреть, как пересматривать, сказал в последние минуты жизни художнику Александру Бренеру художник Жан Гранвиль (он жил в XIX в., но для Бренера это не помеха беседе). И Бренер пересмотрел, с кем-то из мертвых даже поговорил (как с Гранвилем), про кого-то вспомнил анекдотические байки, кого-то выдумал, почти всех снабдил стихами. «Я не пишу всемирную историю искусства, а творю свою маленькую мозаику», – честно признается художник в главе о византийских иконах. И если бы слово «музей» не было так опорочено современными художниками и самим автором, то можно было бы сказать, что эта книга – воображаемый музей Александра Бренера.
Сам текст тоже мозаика, ритмизированная проза. Книга полна стихов и обращений к Ка, заставляющих вспомнить хлебниковское: «Ка – тень души, ее двойник, посланник при тех людях, что снятся храпящему господину. Ему нет застав во времени; Ка ходит из снов в сны, пересекает время и достигает бронзы (бронзы времен)». Бренеру тоже нет застав во времени: художник вольно гуляет по истории искусств, беседуя не только с Ка, но и с читателем, которого то и дело огорошивает вопросами «Кто выдумал образы?», «Что такое художник?» или «Зачем есть мясо?». Он играет со зрителем, предлагая заново взглянуть на привычное и с удивлением обнаружить, что у «Медузы» Караваджо такое лицо, как будто ей вырывают зуб.
Почему мяукал художник
«Помню, как пришел я однажды на лекцию в берлинскую галерею Kunst-Werke.
Кстати, вот слова Валери о музеях и галереях: «Первый же шаг к прекрасным вещам – и чья-то рука отбирает у меня трость, а надпись воспрещает мне курить».
В той галерее сидела толпа художников.
И один из них вещал что-то бренное, скудное.
Я же почувствовал столь могучее отвращение, что вскочил и крикнул: «Мяу!»
Они глянули на меня как на полоумного.
А я пуще прежнего: «Мяу-мяу!»
Многие зашикали злобно, призывая меня к смирению. Я же не унимался, как ведьма перед инквизицией: «Мяу-мяу!»
Тут один из присутствующих крикнул мне с иронией: «Ох, какой хороший перформанс!»
Я же, ненавидя само это слово – перформанс – и все, что за ним скрывается, завопил что было мочи: «Мяу-мяу! Мааау!»
Они поняли, что задели меня за живое, и все хором орут: «Спасибо, спасибо тебе за перформанс!»
Бренер всегда был художником маргинальным – мяукал на лекциях, раздевался, срывал открытие выставок, звал Ельцина на боксерский поединок. А потом разругался со всей отечественной арт-сценой и половиной мировой и ушел в подполье. Из этого подполья он пишет мемуары и иногда набрасывается на прежних коллег по цеху. «Я чужой – и буду таким до конца», – констатирует он в небольшой главе о себе. Эта поза ему очень идет. В «Ка» много искренней любви и детского восхищения, честного «спасибо» старым (и не очень) мастерам, в противовес предыдущей книге «Жития убиенных художников», которая была об авторах, лично Бренеру знакомых и по большей части живых. Там он много ругался, цеплялся, подкалывал и даже имена художников и кураторов употреблял преимущественно в прошедшем времени и с маленькой буквы. Но и в этом была не обида на неприятие «чужого», а продолжение игры.
Бренер всматривается и узнает новое в знакомом, маргинальное – в роскошном. Чего он не может изменить – так это обстоятельств: в момент написания книги его мать умирает в далекой клинике в Израиле – и рефлексия о личной драме тоже становится частью доверительного и откровенного текста. Рядом в книге оказываются Сандро Боттичелли и вокалист Talking Heads Дэвид Бирн, спросивший у Бренера в 1994 г. на концерте в ДК Горбунова «Are you ok?», разговоры вымышленные и настоящие, предметы и люди, сексуальные воспоминания и страх перед Рубенсом. Бренеру нравится разговаривать – с живыми и мертвыми художниками, с читателем и самим собой. Посмотри внимательнее, говорит смешной и резкий художник Бренер читателю. И ты принимаешь эту игру и действительно начинаешь смотреть по-другому.
Александр Бренер. Ка, или Тайные, но истинные истории искусства. СПб: Все свободны, 2017