Большой театр выпустил «Альцину» Генделя в копродукции с фестивалем в Экс-ан-Провансе

В спектакле Кэти Митчелл молодые красавицы на ходу превращаются в старых ведьм и обратно
Одну из главных ролей в «Альцине» исполнила солистка Большого театра Анна Аглатова / Дамир Юсупов/ Большой театр

Первый оперный композитор первой половины XVIII в. теперь уже не редкий гость на российской сцене: хотя его оперы чаще даются в концертном исполнении, театры тоже начали Генделя осваивать – а на его примере и музыку барокко вообще. «Альцина» Генделя на волшебный сюжет из «Неистового Роланда» Ариосто – один из главных шедевров оперы барокко, созданный на пике успеха Генделя и популярности жанра, его рождение состоялось в 1735 г. в эпицентре лондонских развлечений – Ковент-Гарден.

Фестиваль в Экс-ан-Провансе, гордый тем, что поделил расходы на новую продукцию «Альцины» с главным театром России, уже показал премьеру в 2015 г., премьера в Большом прошла только что. Совместный проект – знак открытости Большого театра европейской культуре и его желания быть частью единого мирового театрального пространства. И это уже не первая опера Генделя в афише Большого: начало положила «Роделинда», выпущенная совместно с Английской национальной оперой. Есть и прогресс: если в «Роделинде» пели только приглашенные иностранцы, то в «Альцине» в составе (он один на все даты премьерного цикла) заняты и наши, причем они выступают абсолютно на равных с варягами. Любвеобильную колдунью Альцину поет Хизер Энгебретсон, а ее взбалмошную сестру Моргану – Анна Аглатова, и одна не уступает другой в мягкости звука, изяществе вокализации, интонационной тонкости. Бесподобен контратенор Дэвид Хансен, столь же хороши меццо Катарина Брадич и тенор Фабио Трумпи. Компанию прекрасно дополняют бас Григорий Шкарупа и малолетний Алексей Кореневский – ребенок тоже исполняет ответственную партию с парой арий.

Приятное впечатление производит оркестр, стройный и мягкий, в котором современные инструменты сочетаются с лютней, теорбой и двумя клавесинами. За одним из них сидит дирижер Андреа Маркон, сумевший сообщить музыкантам Большого новые тонкости искусства барокко.

Партнеры

Новым партнером Большого театра станет нью-йоркская Метрополитен-опера. Театры совместно поставят три оперы: «Аиду» Джузеппе Верди, «Саломею» Рихарда Штрауса и «Лоэнгрин» Рихарда Вагнера. Во всех трех главные женские партии исполнит Анна Нетребко. Точные даты пока не известны, но проекты будут воплощены в жизнь через три-четыре года.

Британка Кэти Митчелл, чьи спектакли давно полюбила театральная Москва, решила, что колдуньи, выведенные Ариосто, живы до сих пор – только вместо того, чтобы превращать рыцарей, приплывших к ним на остров, в камни и деревья, они живут в особняке, оснащенном механизмом трансформации людей в чучела животных. Механизм похож на рентгеновскую установку для досмотра багажа: на транспортер кладут живого статиста – с другого конца выезжает мумифицированный лисенок. Старых колдуний, тоскующих об утраченной молодости и победах над мужчинами, играют московские актрисы Татьяна Владимирова и Таисия Михолап. Проходя сквозь стенку, они превращаются в молодых оперных артисток – возвращаются обратно и вновь становятся тоскливыми развалинами, курящими тонкие сигаретки.

Мысль о том, что грань между молодостью и старостью условна, усваивается со сцены весьма быстро – и скоро начинаешь недоумевать, а хватает ли ее полета на весь спектакль, который идет три с лишним часа и весь состоит из подобных хождений. В целом удачно найденному режиссерскому решению не сопутствует органичный мизансценический рисунок: бесконечные перемещения пятерки камердинеров, которых играют артисты миманса, всего лишь прибавляют количество движения на сцене, но не накапливают смысла.

Картинка спектакля – двухэтажный дом в разрезе – напоминает предыдущую оперу, поставленную Кэти Митчелл, «Написано на коже» – хотя сценографию придумал другой художник, Хлоя Лэмфорд. Там не было разве что чучел. Нетрудно догадаться, что в финале мертвого зверя поставят на ленту транспортера и с другого конца выедет живой человек, которого всю дорогу пытался найти его сын. Так наказывается колдовство, и становится даже жалко волшебниц, которых теперь засунут в стеклянные клетки вместо лисенят. Но ведь и в опере Генделя примерно так: в главном от сюжета Кэти Митчелл никогда не отступает. Разве что о волшебных деяниях колдуний мы узнаем не со сцены, а из титров и либретто.

20, 22, 24, 26 октября на Новой сцене