«Персимфанс» сыграл программу «Красное колесо»

Один из самых неординарных концертов академической музыки организаторы международного фестиваля LegeArtis провели в Москве. В программках к нему не указано имя дирижера, зато есть полный список участников оркестра, а их более 80.

«Красное колесо» революционных лет докатилось до наших дней и, зацепив большой культурно-исторический пласт, сделало остановку под названием «Персимфанс» в Большом зале Московской консерватории. Первый симфонический ансамбль без дирижера на самом деле не первый, у него есть предок с тем же именем, появившийся почти веком раньше. В 1922 г. скрипач и профессор Лев Цейтлин организовал оркестр, в котором все участники сосуществовали на равных условиях без подчинения руководящему лицу. Несмотря на созвучность этой идеи с царившей тогда идеологией, ансамбль распался через 10 лет. В 2009 г., основываясь на традициях прошлого, пианист и композитор Петр Айду вновь объединил музыкантов под знаком равенства.

Еще одним отличием «Персимфанса» от классического оркестра стала возможность самовыражения каждого из участников. На концерте «Красное колесо» это отразилось даже в одежде. Бросилось в глаза полное отсутствие академического дресс-кода: к черному добавились красные платья и рубашки, пестрые – синие, фиолетовые и бордовые – костюмы. Порадовало необычное поведение оркестрантов – каждый по-своему проживал музыку: скрипачка Марина Катаржнова пританцовывала на стуле, а контрабасист Григорий Кротенко порой даже подпрыгивал, с улыбкой встряхивая шевелюрой и тем самым акцентируя совместное вступление. Свободная манера сценического поведения помогала музыкантам не выбиться из общего ритма.

Все сочинения программы «Персимфанса» принадлежали советской эпохе, за исключением восточной симфонической поэмы «Гашиш» Сергея Ляпунова. Опус 1913 г. выполнен в позднеромантической манере, восходящей к образам Востока в музыке Бородина и Римского-Корсакова. Перед исполнением ведущий Андрей Емельянов-Цицернаки с присущим ему артистическим юмором прочел литературную основу сочинения – поэму «Рассказ туркестанца» Арсения Голенищева-Кутузова о прекрасных видениях героя и резком возвращении в суровую действительность. Сергей Прокофьев писал в дневнике 1927 г.: «Противники «Персимфанса» говорят, что без дирижера они не могут взять ни одного аккорда вместе – все аккорды как у пьяного гусара, арпеджиато. Пускай; зато каждый оркестровый музыкант честно играет все ноты, а потому все звучит и выходит так, как хотел композитор». Поэме «Гашиш» такое исполнение помогло создать образ одурманенного сознания туркестанца.

Больше всего «Персимфансу», пожалуй, удалась сюита Юлия Мейтуса «На Днепрострое». Оркестр, в котором исполнители сидят лицом друг к другу и спиной к зрителю, напомнил мощный заводской механизм со множеством деталей и палитрой звенящих, скрипящих, жужжащих звуков. Индустриальной романтики добавили резкие ритмичные удары молотков по металлу. Во времена Юлия Мейтуса пролетариат тянулся к элитарному искусству, создавалось много шумовых оркестров, для которых Мейтус писал музыку. Их черты унаследовал современный «Персимфанс».

Исполнение Первого скрипичного концерта Сергея Прокофьева заставило по-другому взглянуть на роль солиста. Куратор фестиваля LegeArtis Ася Соршнева выполняла не только функцию солиста, но и отчасти роль дирижера. Разместившись внутри круга, она передвигалась от одной группы инструментов к другой, чтобы выстроить более четкую вертикаль и звуковой баланс.

Кантата «Спасение» Даниила Хармса для голосов прозвучала в исполнении оркестрантов с оглушительным успехом. Участники «Персимфанса» разделились на четыре хоровые партии и громко, как отличники-первоклашки на уроке литературы, проскандировали рифмованный текст автора. Комический эффект игры с текстом Хармса вылился в громкий смех и аплодисменты.

Концерт «Персимфанса» в очередной раз с успехом показал, что такой оркестр вполне возможен. В котором каждый музыкант – сам себе дирижер.