Фильм «Громче, чем бомбы» хорош как раз тем, что негромок

Надо отметить деликатность, скрывающую режиссерские амбиции. Например, сцену, в которой герой-подросток случайно берет в ночном магазине-стекляшке газету и видит там статью о своей матери, Йоаким Триер показывает на дальнем плане, через витрину, снаружи. А самый смелый монтажный стык в фильме – струйка мочи, бегущая из-под машины, и слеза, вытекающая из глаза: это финал той самой ночи, что началась для школьника Конрада (Девин Друид) со статьи о матери и продолжилась на вечеринке, откуда он, тихоня и одиночка, ушел вместе с королевой класса, в которую был безнадежно влюблен. И вот королева, с непривычки перебравшая, отошла за машину и просит не подглядывать – и эмоция, спрятанная на дальнем плане в сцене в магазине, наконец находит выход. Но сантимент снижен, слеза зарифмована со струйкой мочи, и если бы это был этюд в киношколе, режиссер получил бы пятерку.

Но «Громче, чем бомбы» – не ученический этюд, а фильм из конкурсной программы Каннского кинофестиваля – 2015 (нельзя не добавить – предыдущий раз фильм норвежского режиссера попадал в каннский конкурс в 1979 г.). Это третья полнометражная картина Йоакима Триера и первая – англоязычная. С участием международных звезд Гэбриела Бирна, Джесси Айзенберга и Изабель Юппер, разыгрывающих камерную, но разветвленную драму о семье, травме и памяти. У каждого из трех героев – отца (Бирн) и двух сыновей (Айзенберг и Друид) – свои сюжеты, объединенные отсутствующей Изабель (имена героини и актрисы совпадают) – женой, матерью, знаменитым фоторепортером. Она много лет работала в горячих точках по всему миру, а погибла неподалеку от дома в автокатастрофе три года назад. Муж и старший сын Джона знают, что это было самоубийство, а теперь нужно сказать это Конраду – пока не вышла статья в The New York Times, привязанная к готовящейся большой мемориальной выставке Изабель и написанная ее коллегой и другом, напарником по опасным путешествиям (Дэвид Стрэтэйрн), который считает, что обязан сказать всю правду.

На эту центральную интригу нанизаны истории отношений, фрустраций, поисков языка. Герой Айзенберга, у которого недавно родилась дочь, встречает свою подругу по колледжу и изменяет жене, но соблазн и неблагополучие смешаны тут с ностальгией, с играми памяти, в которой бывшая девушка связана с образом матери, потому что была ей симпатична. Герой Бирна, когда-то завязавший с актерской карьерой и работающий в школе, страдает от отчужденности младшего сына и чувства вины за связь с его учительницей. Тяжелее всех, очевидно, Конраду, у которого травма потери накладывается на проблемы замкнутого одаренного подростка.

Можно назвать эту сюжетную схему тривиальной, а игру режиссера (он же автор сценария) с нелинейным повествованием, многочисленными флешбэками, отражениями и символическими рифмами – слишком литературной, нарочитой (заметим, к примеру, что фильм, герои которого всю дорогу рефлексируют о смерти женщины, начинается с рождения девочки). Но Йоакиму Триеру удается избежать эксплуатации и бронебойного мелодраматизма, которым часто оглушают подобные сюжеты. Придать и тривиальности, и литературности тот объем, который позволяет зрителю включиться, принять персонажей и наладить с ними диалог такой же степени откровенности, какой они хотят друг от друга.

Актерский состав сбалансирован хорошо и просто: Бирну отдана тяжесть (которую он несет без надрыва, скрывая больше, чем показывая), Айзенбергу – упругая нервная легкость, юному Девину Друиду (который играет на одном уровне с партнерами-звездами) – подростковые агрессия, неуклюжесть и ранимость. Все это вполне обычно и ожидаемо, но точно разыграно актерами в динамических отношениях связей-разрывов, позволяющих увидеть в их персонажах именно семью. А когда в одном кадре оказываются Юппер и Айзенберг, поражает еще и простое портретное сходство: они и правда выглядят как мать и сын.

Йоакиму Триеру удалось сделать довольно редкую вещь – «обычный» фильм. В том смысле, что с уровнем громкости эмоций в нем все на удивление в порядке.

В прокате с 7 апреля