В своих убеждениях, в том числе патриотических, среднестатистический россиянин очень противоречив

По результатам последней Всероссийской переписи населения, окончательно подведенным в 2013 г., среднестатистический россиянин выглядит примерно так: ему около 40 лет, он среднего роста и веса, живет в городе (73% населения страны – горожане), получил как минимум среднее профессиональное, а то и высшее образование, постоянно работает, голосует за «Единую Россию», женат, в семье один ребенок, а еще кошка.

Результаты социологических и маркетинговых исследований добавляют подробностей о стиле жизни этого в общем-то самого обыкновенного человека: он любит выпить, но чаще всего ограничивается пивом, любит смотреть телевизор, газет почти не читает, а вот в интернет заглядывает. За границу не ездит либо ездит очень редко, покупая туры в Египет или Турцию (по данным Федеральной миграционной службы, к началу 2014 г. загранпаспорта были только у 17% россиян, причем половина владельцев ими не пользовались). В свободное время иногда выбирается в кино или кафе-рестораны. Собирается пересесть на новую иномарку, которую возьмет в кредит, хотя и так уже должен банку 100 000 руб­лей: надо же было обновить домашнюю технику и купить семье новые мобильные телефоны. Вообще за последний год он стал относиться к кредитам и к банкам в целом гораздо хуже, чем раньше, но что делать – заработков на все не хватает.

При этом наш герой считает себя человеком со средним достатком. И, с поправкой на российские реалии, он прав. «Вам всем много раз говорили, что мы живем в страшно неравномерной стране, разделенной на богатых и бедных. Это не совсем правда», – рассказывала слушателям образовательного лагеря в Сыктывкаре профессор МГУ и директор региональной программы Независимого института социальной политики Наталья Зубаревич. По ее словам, если взять все население России и разделить его по регионам: богатым, относительно развитым и отстающим, – то окажется, что почти две трети населения страны (61%) живет в регионах-середнячках и не бедствует.

Впрочем, средний россиянин не прочь разбогатеть, но при этом к богатым относится плохо. Он вовсю ругает чиновников и полицию, но не правительство, армию и президента.

Но самая большая перемена, случившаяся с ним за последние пару лет, заключается в изменении его отношения к России. Если еще пять лет назад слово «патриотизм» он произносил с некоторой долей иронии, то теперь он подчеркнуто гордится родной страной и, чего раньше тоже за собой не замечал, болезненно воспринимает любую критику в ее адрес.

Не менее примечателен и другой факт: если придерживаться цифр, то среднестатистическим жителем нашей страны будет не россиянин, а россиянка – по данным переписи, женщин в России на 10,5 млн больше, чем мужчин. На этой даме и держится российская потребительская экономика, считает директор подразделения качественных исследований компании Ipsos Анна Башкирова. Она хорошо изучила эту главную российскую потребительницу, вернее потребительниц, потому что экономически активных россиянок правильнее разделить на несколько типов – по стилю жизни и потребления. И даже дала им «говорящие» (или узнаваемые) фамилии, сами по себе являющиеся характеристикой. Любые совпадения с реальными людьми случайны, шутит Башкирова.

Итак, заметную часть товаров и услуг в количественном выражении в России потребляет мадам Петрова. В бурные 90-е, девизом которых можно считать фразу «я могу отчитаться за каждый заработанный мною миллион, кроме первого», эта симпатичная дама средних лет с трудом ориентировалась в потоке низкокачественных товаров, неожиданно заполнивших полки магазинов и рыночные прилавки. Она не могла обоснованно судить об их качестве и при выборе полагалась на два основных принципа: во-первых, лучше брать западное; во-вторых, чем дороже товар, тем он качественнее. В денежных делах она была наивна, отчего теряла деньги, отданные финансовым пирамидам и прочим авантюрным схемам. Петрова легко доверяла телерекламе и стремилась как можно скорее приобщиться ко всем достижениям западного мира.

Свое место в новой экономике по мере взросления занимали и мисс Шараповы, девушки, юность которых пришлась на конец 80-х – 90-е: целеустремленные, образованные, делающие карьеру в западных компаниях, быстро обучавшиеся вести финансовые дела и старавшиеся соответствовать своим представлениям об образе современного человека.

Часть дам из первых двух категорий благодаря романтическому союзу или деловой хватке к середине 90-х сумела превратиться в миссис Омович – обладательницу действительно больших денег. Она требовала от ритейла и сервиса любви и ласки, хотела, чтобы ее узнавали и обслуживали по-особому. Именно благодаря последней выросли новые для России индустрии: салоны красоты, сети фитнес-клубов, магазины деликатесов. И она оправдывала их надежды, соревнуясь с подругами в тратах.

Во время бума 2000-х гг. Россия интегрировалась в мировую политическую и экономическую жизнь, ВВП рос, технологии стремительно развивались. Потребление стало новой религией. Миссис Омович, независимая и влиятельная, знакомила весь мир, прежде всего самые приятные его места – курорты и прочие туристические центры, с русскими. Вокруг нее формировалась индустрия класса люкс, способная удовлетворить ее высокие запросы. Началась эра гламура и показного потребления.

Шарапова тем временем наслаждалась заслуженными карьерными успехами и училась быть разборчивой в своих потребительских привычках. При этом она стремилась подчеркнуть не столько свой статус, сколько свою индивидуальность. Ее новой страстью стал здоровый образ жизни.

Мадам Петрова тоже чувствовала себя неплохо: за счет доступных кредитов она могла позволить себе дорогие покупки и путешествия за границу. Дома она развлекалась, не отказывая себе в походах в кино, боулинг, суши-бары.

За десятилетия благополучия у нее начали формироваться зачатки того, что можно назвать национальной гордостью: она все чаще покупала или хотя бы хвалила российское. И вот, когда казалось, что хорошо будет всегда, наступил кризис 2014–2015 гг.: снижение цен на нефть, санкции против России и ее контрсанкции, девальвация рубля. По данным департамента социологии Финансового университета при правительстве РФ, к началу 2015 г. в России существенно упала доля тех, кого можно отнести к среднему классу. Даже 55 000 самых состоятельных российских семей (или 0,1% от общего числа семей в стране) потеряли значительную часть своего годового дохода. Если в 2014 г. он составил примерно 24,7 млн руб. (около $650 000), то в 2015 г. он снизится до 21,6 млн рублей (около $370 000), делится подсчетами руководитель департамента Алексей Зубец.

То есть большинство россиян оказались выброшены из зоны комфорта, в которой успели обжиться за последние 15 лет. Им приходится пересматривать все: от расходов на продукты до моральных ценностей.

А что же наши героини? Шарапова в растерянности и поисках нового самоопределения. В магазинах она не может найти любимых продуктов, новости ее пугают. Она пытается сосредоточиться на своем богатом внутреннем мире и повседневных делах. Международным корпорациям она теперь предпочитает стартапы – будь это фермерские хозяйства или новые технологии.

Петрова экономит, но все еще поддерживает правительство. Это про нее рассказывает «бородатая» шутка: «когда русские нервничают, они покупают телевизор. Чем больше телевизоров, тем они спокойнее». Впрочем, Петрова еще с 2008 г. была внутренне готова к новым потрясениям и копила на черный день, поэтому пока она еще держится. Ее задела патриотическая эйфория, она вдохновлена тем, что «Крым наш», и верит, что санкции помогут отечест­венному производителю.

Ну и, наконец, Омович. Ее уже нельзя считать типичной россиянкой. Она – человек с западными ценностями. Ей не нужны скандалы, она не транжирит деньги. Теперь она полностью погружена в благотворительность, важную культурную и социальную деятельность. В общем, Омович очень далека от проблем среднестатистического россиянина – как моральных, так и экономических, заключает Анна Башкирова из Ipsos.

За последние два года у россиян резко сформировалось чувство национальной гордости, выяснил исследовательский холдинг «Ромир». Если в 2013 г. самая большая доля респондентов (25%) заявляла, что не может гордиться ничем, связанным с Россией, то теперь это мнение сохранило только 6% участников опроса.

Больше всего жители страны теперь гордятся президентом (об этом заявило 34% респондентов против 12% в 2013 г.) и просто народом (32% против 16%), а также традициями – теперь об этом вспомнили 25% против 11% в 2013 г. Наиболее заметно выросла доля тех, кто гордится достижениями в военной технике и оружии: два года назад таких было всего 1%, а теперь – 19%. Столь же внезапно россияне стали гордиться космонавтикой: (10% против 1%), достижениями в спорте (19% вместо 7%), высоким уровнем культуры и образования (6% против 2%).

Среди того, чем стали гордиться меньше, – успехи в развитии демократии и построении свободного общества. Правда, их и раньше не очень отмечали: доля гордящихся сократилась на 1 процентный пункт, до 2% респондентов. Снизилась и доля тех, кто отмечает успехи в экономике, – с 4% до 2%.

Зато, по данным фонда «Общественное мнение», доля считающих День России праздником за год выросла в полтора раза и впервые несколько превысила долю тех, для кого это просто дополнительный выходной (45% против 42%).

Гордиться Родиной – нормальное желание и даже потребность для каждого живущего в стране человека, говорят социологи. Другое дело, что официальная идеология в России сейчас переводит патриотизм в агрессию, опираясь на довод «кругом враги». Но, увы, это свойственно не только России, а широко используется идеологами в других странах. Так что если в патриотизме россиян прежде доминировала морально-нравственная составляющая, то теперь к ней добавилось ощущение «осажденной крепости», из-за него среднестатистические россияне и поддерживают самые разные инициативы, которые, как им рассказывают, могут противостоять «антироссийскому злу», объясняет политолог Алексей Макаркин.

В своих убеждениях, в том числе патриотических, средний россиянин очень противоречив. За последние два года, если судить по его беседам с социологами, он разлюбил США, Европейский союз и многое, связанное с Западом. При том анализ зарегистрированных торговых марок, названий жилых комплексов и коттеджных поселков показывает, что для них по-прежнему чаще выбираются слова, ассоциирующиеся с западным образом жизни. То есть он все еще в цене. И, кстати, даже свою внешность россияне хотят приблизить к западноевропейской, замечает пластический хирург, президент клиники Platinental Андрей Искорнев. За последний год резко вырос спрос на пластическую и эстетическую хирургию со стороны людей со средними доходами – потому что информация о ней стала более доступной, а технологии более щадящими, и при этом большинство заказчиков хотят изменений, приближающих их к европейскому идеалу, например более вытянутый овал лица, более аккуратные черты, рассказал он.

Есть противоречия и в вечных ценностях. Например, почти 80% россиян в опросах называют себя верующими. Но если изучать вопрос подробнее, вера некоторых кажется не такой уж твердой. Так, например, по последним опросам фонда «Общественное мнение», лишь 31% россиян верят в загробную жизнь. Еще в большинстве россиян сочетается стремление разбогатеть и неприязнь к богатым, заметил ведущий аналитик ФОМ Григорий Кертман. Почти две трети опрошенных фондом убеждены, что богатство портит людей, способствует развитию в них худших качеств. А вот в бедности – в полном соответствии с фольклором – ничего зазорного большинство не видит.

«Каковы бы ни были социокультурные и психологические истоки этой (на мой взгляд, очень давней) двойственности в восприятии богатства, сама по себе ситуация, когда стремление к богатству и усилия, направленные на его достижение, воспринимаются людьми по преимуществу позитивно, тогда как успехи на этом пути встречаются с настороженностью и неприязнью, «по определению» несет в себе определенные риски. Ведь обычно легитимность процесса предполагает и легитимность результата, не правда ли?» – считает Кертман.

Как дальше будет меняться портрет среднего россиянина? Судя по всему, перемены грядут серьезные. Социальные настроения лета-2015: в стране все неплохо, в семье – еще лучше, но будущее – в тумане. Так озаглавил свой обзор, вышедший 5 августа, Всероссийский центр изучения общественного мнения. Россияне куда более оптимистичны в оценках сложившейся в стране ситуации, чем в предыдущие годы, но в счастливом будущем большинство из них не уверено, отмечено в отчете.

«Этот кризис будет долгим. Это внутренний кризис, созданный нашими теплыми руками, это кризис институциональной модели, не преодолимый без ремонта институтов», – уверена Зубаревич. Легче всего его пройдет пищевой полуаграрный Юг, сырьевики и в целом периферия, считает она: «Население в Российской Федерации – исторически чемпион мира по выживанию в любых предложенных обстоятельствах. Будем выживать еще раз. Было пять курей – сделаем восемь. Было пять соток картошки – сделаем десять. Выращивали одну свинью – вырастим три».

То есть мадам Петровой придется потерпеть и поработать, но и к тому и к другому она привычна. А вот крупным городам, а значит, и мисс Шараповым с их турфирмами, банками, развлечениями и платным образованием придется хуже. Из этого кризиса Россия может выйти с совсем другим портретами.