Государству посоветовали продавать активы несмотря на санкции

РАНХиГС провела анализ финансовой результативности крупных российских компаний – 16 государственных и 133 частных – в 2006–2016 гг. Под частными эксперты понимали компании с суммарной прямой и косвенной долей государства менее 10% в течение всех этих лет. Данные опубликовал журнал «Вопросы экономики». Компании с госучастием стабильно отставали от частных по рентабельности собственного капитала и дивидендной доходности. В 2014–2016 гг. дивидендная доходность частных компаний росла, а компаний с госучастием снижалась, пишут авторы: это ограничивает доходную базу бюджета, если государство владеет акциями напрямую, и снижает интерес частных инвесторов к госкомпаниям, усиливая их нужду в госфинансировании.

Долговая нагрузка большинства госкомпаний (отношение чистого долга к EBITDA) в 2006–2015 гг. была больше, чем у частных, но в 2016 г. частный бизнес их обогнал – вероятно, из-за секторальных санкций, вынудивших госкомпании активнее частных погашать внешние долги без рефинансирования, предполагают исследователи. Аналогичны результаты сравнения с глобальными конкурентами: кредитное плечо у российских компаний с госучастием больше, а рентабельность капитала и дивидендная доходность заметно ниже.

Меньшая эффективность госкомпаний связана в том числе с тем, что на них лежит бремя стратегических и социальных функций, замечают авторы. У «Аэрофлота» значительные обязательства, которые снижают его эффективность и которых нет у его иностранных конкурентов, подтверждает человек, близкий к совету директоров компании: перевозки пассажиров по плоским тарифам ниже себестоимости на Дальний Восток, в Калининград и Симферополь, покупка российской авиатехники. «Россети» осуществляют льготное технологическое присоединение, устанавливают не всегда экономически обоснованные тарифы, согласен представитель «Россетей».

Необходима приватизация, уверены авторы исследования: государство должно полностью выйти из их капитала в отраслях, где госкомпании генерируют менее трети выручки, и постепенно снижать долю там, где она высока: в транспорте, энергетике, добыче, финансах и коммунальном хозяйстве.

Минфин большой приватизации не ждет: доходы от нее в 2019 и 2020 гг. планируются мизерные – 13 млрд и 11 млрд руб. соответственно, а в 2021 г. их нет вовсе. В марте президент Владимир Путин в послании Федеральному собранию подчеркнул, что доля государства в экономике должна снижаться. Но разгосударствление бизнеса в России лишь декларируется, утверждают исследователи: с 2006 по 2017 г. доля государства в экономике увеличилась с 42,8 до 48% ВВП, а это на 6–12 п. п. выше, чем в большинстве развивающихся стран.

Приватизация в России, по их словам, – «неохотная»: элиты не хотят терять привычные рычаги власти и возможности присваивать рентные доходы.

И первый вице-премьер Антон Силуанов, и министр экономического развития Максим Орешкин считают частный бизнес более эффективным собственником, уверяет чиновник аппарата правительства: «В идеальном мире, где против России не введены санкции, финансово-экономический блок сейчас лоббировал бы приватизацию». Но при нынешней конъюнктуре, по его словам, проводить большую приватизацию – вредительство: активы можно продать только с огромным дисконтом. Приватизация необходима, несмотря на санкции и необходимость продавать активы по сниженной цене, настаивают эксперты РАНХиГС: на отмену санкций надеяться не стоит, а западных инвесторов можно заместить инвесторами из Азиатско-Тихоокеанского региона и с Ближнего Востока.

Представитель Минфина переадресовал вопросы в Минэкономразвития, а его представитель заверил, что государственная политика направлена на сокращение доли государства в экономике. Решение продать акции крупнейших компаний принимают президент и правительство с учетом рекомендаций ведущих инвестиционных консультантов. Санкции министерство учитывает, продолжает он, но в базовом сценарии исходит из того, что на список включенных в программу приватизации 2017–2019 гг. компаний они не повлияют. По его словам, ситуация на рынках меняется и компании должны быть готовыми к приватизации.

Некоторые выводы удивляют, говорит представитель ВТБ: за первое полугодие 2018 г. чистая прибыль банка составит 95–100 млрд руб., рентабельность собственного капитала ВТБ – около 14%, что позволяет отнести его к пяти самым доходным крупным банкам Европы, а дивидендная доходность в 2017 г. составила 7%, выше большинства российских и многих зарубежных банков. «Есть периоды, когда в сравнении с иностранцами мы смотрелись хуже, есть периоды, когда намного лучше, – замечает менеджер «Аэрофлота». – На 2006–2015 гг. приходится много негативных событий: падение нефти и курса рубля, ухудшение геополитической обстановки». Что касается дивидендов, то Тurkish Airlines и Air France-KLM их вовсе не платят, а Lufthansa и IAG направляли на них меньшую часть чистой прибыли, чем «Аэрофлот» (50% за 2016 и 2017 гг.), продолжает он.

«Интер РАО» сильно выделяется в отрасли финансовыми показателями, в том числе среди частников, замечает представитель компании.

Частный капитал эффективнее, но и среди госкомпаний есть эффективные – например, Сбербанк, замечает бывший первый зампред ЦБ Олег Вьюгин, а крупной приватизации ждать не стоит, власти найдут для этого множество аргументов, в том числе санкции, но на самом деле переход госкомпаний в частные руки резко снизит государственный контроль над финансовыми потоками в стране, в чем власти не заинтересованы.

Вопрос, почему эффективность ниже: просто потому, что бизнес с госучастием, а не частный, или из-за качества управления государственными активами в России, рассуждает директор Deloitte Олег Швырков: «В значительной степени причина в нереализованном потенциале качества управления, здесь государству как собственнику есть над чем работать».

В подготовке статьи участвовали Александр Воробьев и Елена Вавина