Неестественная слабость рубля мешает развитию России

Попытки конкурировать на мировых рынках за счет искусственного занижения курса национальной валюты – ценового демпинга – вчерашний день, считает департамент исследований и прогнозирования ЦБ (его точка зрения не отражает официальной позиции ЦБ). В современном мире производства встроены в глобальные цепочки. Рост благосостояния страны требует ее участия в таких цепочках на все более высоком уровне создания добавленной стоимости, где курс валюты имеет второстепенное значение, пишут аналитики ЦБ: первостепенное значение приобретают качество и технологии.

Снижение курса национальной валюты ведет к сокращению стоимости труда в валютном выражении и дает выигрыш трудоемким торгуемым секторам – сельскому хозяйству, текстильной промышленности. В проигрыше, продолжают аналитики, капиталоемкие секторы, где ослабление курса повышает цены и снижает спрос на импортные инвестиционные товары: металлургия, химия, энергетика, пищепром, машиностроение, добыча и переработка сырья.

Рост эффективности производства и производительности труда должен вести к росту зарплат (см. врез на стр. 05): искусственное занижение курса создаст конкурентные преимущества, считают аналитики ЦБ, но за счет благосостояния населения.

Рост трудоемких отраслей ограничен демографически, и это отрасли, как правило, с низкой производительностью труда. Ценовой демпинг и ставка на трудоемкие производства потребуют от России вступить в гонку на понижение зарплат с более бедными странами с избытком дешевой рабочей силы. Возникает риск стать страной со снижающимся уровнем жизни и нарастающим технологическим отставанием, делают вывод аналитики ЦБ.

Чем богаче страна, тем больше в ней частей производственных цепочек с наибольшей добавленной стоимостью (капитало- и наукоемкие производства), а для этого необходимо развитие человеческого капитала. Слабая валюта дотирует низкопроизводительные отрасли за счет остальной экономики, не позволяя ресурсам перемещаться в более производительные и капиталоемкие секторы. Структура экономики консервируется, ограничиваются ее производственные возможности и рост благосостояния, заключают аналитики ЦБ.

Укрощение рубля

Российские чиновники с начала года обеспокоены укреплением рубля: министр сельского хозяйства Александр Ткачев называл курс 57 руб./$ ударом по экономике, министр финансов Антон Силуанов заявлял, что рубль переукреплен на 10–12%, министр экономического развития Максим Орешкин говорил, что укрепление временно и рубль скоро ослабнет, а Совет Федерации предложил заморозить обменный курс.

Власти ищут рыночные меры влияния на курс, ответил в апреле президент Владимир Путин на вопрос ярославского бизнесмена о переукреплении рубля. Но пока ни словесные интервенции чиновников, ни покупки валюты Минфином на курс существенно не повлияли.

Реальный эффективный курс рубля к иностранным валютам в период с начала года по май укрепился, по данным ЦБ, на 8,3%. Обменный курс к доллару за тот же период вырос на 6,2% (с 60 до 56,4 руб./$), к евро – на 5,4% (с 63,6 до 60,4 руб./евро). Хотя цена нефти снизилась за это время на 5% (с $53,6 за баррель сорта Urals в январе до $51,1 в апреле), в среднем она в 1,5 раза дороже, чем годом ранее: $51,8 за январь – апрель против $33,9 за тот же период 2016 г. Обменный курс рубля к доллару в сравнении с январем – апрелем 2016 г. вырос на 18%, к евро – на 25%.

ЦБ объяснял укрепление курса продажей экспортерами возросшей валютной выручки, общим снижением курса доллара на мировом рынке и интересом иностранных инвесторов к российским госбумагам. Недавно председатель ЦБ Эльвира Набиуллина подтвердила прежнее намерение регулятора возобновить пополнение золотовалютных резервов и довести их до $500 млрд, но лишь при стабильной ситуации на рынке и при уверенности, что инфляция останется близка к целевым 4% в среднесрочной перспективе.

Российские власти могут так и не перейти от слов к делу в попытке обуздать укрепление рубля, ограничившись вербальными интервенциями, пишет Bloomberg со ссылкой на трех высокопоставленных чиновников: считая, что укрепление – явление временное, правительство не планирует дополнительных мер. Прогноз как Минэкономразвития, так и самого ЦБ предполагает снижение цены нефти к концу 2017 г., оно приведет и к ослаблению рубля.

Глобальные цепочки

По данным ОЭСР, участие России в глобальных цепочках добавленной стоимости, измеренное как доля в валовом экспорте иностранных и произведенных в стране товаров, экспортируемых в другие страны, достаточно велико: из 53 стран (членов ОЭСР и др.) Россия по этому показателю на 27-м месте – чуть выше, чем, например, Германия и Польша. Однако это обусловлено размерами поставок нефти и газа. Доля экспортируемых товаров, используемых другими странами в производстве своего экспорта, в России максимальна (86%), а доля приобретенных для последующей переработки и экспорта – минимальна (14%) среди всех 53 стран. Для сравнения: у Китая эти доли примерно 40 и 60%, у нефтеэкспортера Норвегии – 70 и 30%. Это означает, что в глобальных цепочках добавленной стоимости Россия участвует на низком уровне – преимущественно как поставщик сырья.

Импорт как инструмент диверсификации экспорта особенно важен в контексте цепочек добавленной стоимости, говорится в докладе Натальи Волчковой из Российской экономической школы для Гайдаровского форума: чтобы экспортировать, страна должна импортировать, иначе она не получит выигрыша от международной торговли. Долговременный рост экономики основан прежде всего на повышении производительности труда, без нее другой фактор роста – капитал – растет лишь до оптимального уровня, после чего рост останавливается.

Трансграничные производственные связи сокращают влияние валютного курса на экспорт, ранее считавшееся ключевым, подводят эксперты МВФ итоги малоуспешных валютных войн, последовавших за мировым финансовым кризисом 2008–2009 гг. Чем интенсивнее участие страны в глобальных цепочках добавленной стоимости, тем меньше изменение курса влияет на экспорт, и ослабление национальной валюты для его стимулирования становится лишь оптической иллюзией. В то же время максимальный выигрыш ослабление курса приносит небольшим и наименее производительным экспортерам и, хотя ставка на них кажется неоптимальной, ситуацию можно использовать для выхода наиболее уязвимых экспортеров на международные рынки, заключают Филиппо ди Мауро из Европейского центробанка и Антуан Берту из Банка Франции.