Госкомиссия оценила российские запасы нефти и газа

Разведанных запасов нефти России хватит на 39 лет, газа – на 80 лет, угля – на еще более долгий срок, сообщил глава Госкомиссии по запасам полезных ископаемых Игорь Шпуров в статье для аналитического центра «ИнфоТЭК». Однако рентабельных запасов нефти, по его словам, существенно меньше.

Шпуров пояснил, что по итогам инвентаризации нефтяных запасов рентабельными для добычи признаны только 65% – их могут ввести в эксплуатацию достаточно быстро. Для добычи остальной части, по словам Шпурова, нужны «новые технологии, особые налоговые режимы, предварительное обустройство месторождений и т. д.». Доля рентабельных запасов угля и газа пока неясна, потому что еще не проводилась инвентаризация, добавил Шпуров (абсолютные цифры он не назвал).

Ранее чиновники разных уровней также приводили данные об обеспеченности России полезными ископаемыми. В частности, летом 2021 г. в интервью РБК глава Минприроды Александр Козлов утверждал, что при текущем уровне добычи в РФ нефти хватит на 59 лет, природного газа – на 103 года.

По данным Минприроды на январь 2021 г., запасы нефти в России (категории А + В₁ + С₁) составляли 19 млрд т, газового конденсата – 2,2 млрд т, газа – 47,7 трлн куб. м, угля – 196,6 млрд т.

В мае текущего года вице-премьер Александр Новак говорил, что по итогам 2021 г. добыча нефти в России составила 524 млн т (прирост на 2,2% к 2020 г.). По данным Минэнерго, в прошлом году было добыто 762,8 млрд куб. м газа (+10% к 2020 г.), добыча угля, согласно данным ЦДУ ТЭК, составила 438,4 млн т (+9% к 2020 г.).

Эксперт Института развития технологий ТЭКа Дмитрий Коптев отмечает, что с 1960-х гг. наблюдается устойчивая тенденция к истощению традиционных месторождений и росту так называемых трудноизвлекаемых запасов (ТРИЗ), в том числе расположенных на шельфе в Арктической зоне. «В документах профильных ведомств это отмечается как один из наиболее серьезных факторов риска для российской нефтегазовой отрасли», – сказал он. ТРИЗы нефти и газа отличаются неблагоприятными геологическими и климатическими условиями для добычи и свойствами самих углеводородов (например, нефтью с высокой плотностью, вязкостью и высоким содержанием твердых парафинов и смол). Это, в частности, нефть баженовской, абалакской, хадумской, доманиковой и тюменской свит, уточняет аналитик ФГ «Финам» Александр Потавин.

По словам Коптева, в последнее время рост доли ТРИЗов замедлился и, согласно расчетам «ВНИИнефти», составляет примерно 1% в год. Эксперты приводят разные оценки текущей доли ТРИЗов в общих запасах. Коптев оценивает долю трудноизвлекаемой нефти в 33% от общего объема запасов, Потавин - в 65%. В добыче, по словам Коптева, доля ТРИЗов составляет порядка 8%. «Оценки доли трудноизвлекаемых запасов нефти зависят от того, что в каждом конкретном случае понимается под ТРИЗом. Я имею в виду нефть в низкопроницаемых коллекторах (прежде всего запасы Баженовской свиты), отложениях, месторождениях с высокой степенью выработанности, а также сверхвязкую нефть», – пояснил Коптев.

Увеличить коэффициент извлечения нефти, тем самым повысив эффективность разработки ТРИЗов, должны новые технологии, считает Шпуров. И напоминает, что государство стимулирует это направление, в том числе налоговыми льготами. В 2022 г. несколько компаний уже получили лицензии на создание таких полигонов и организуют их на участках с ТРИЗами.

По словам старшего аналитика Альфа-банка Никиты Блохина, почти все лицензии на создание полигонов сейчас находятся у крупных госкомпаний («Газпрома», «Роснефти» и «Татнефти»). «Для расширения возможностей технологического полигона государству также нужно активнее привлекать небольшие частные компании и выработать юридическую базу для изменения налогового законодательства», – считает он. Эксперт также напомнил, что Госкомиссия по запасам на заседании в мае 2022 г. решила, что необходимо ввести классификацию ТРИЗов и уточнить параметры отнесения месторождений к этой категории. Такая классификация с расчетом и введением коэффициентов трудности извлечения нужна, по его словам, чтобы формализовать налоговые стимулы для развития этого сегмента нефтедобычи.

Эксперты затруднились оценить рост себестоимости нефти при разработке ТРИЗов. По словам Потавина, средние удельные затраты на добычу нефти из отложений расположенной в Западной Сибири Баженовской свиты примерно в 2,2 раза выше затрат при разработке традиционных нефтяных скважин. «Но по мере распространения новые технологии быстро дешевеют, – добавляет Коптев. – Например, в США к началу «сланцевой революции» цена добычи нефти упала с $100/барр. до $40/барр.».

Шпуров отметил, что около 20% нефти в стране добывается с помощью технологий, которые из-за антироссийских санкций сейчас «слабо доступны для российских компаний», наиболее зависимы от импорта нефте- и газосервисные компании. «Теперь российским компаниям придется вырабатывать собственную экспертизу», – добавляет Блохин. Такие работы уже ведутся. В частности, как напомнил Коптев, идут «полевые испытания» первого отечественного флота для реализации технологии гидроразрыва пласта, который построила «Газпром нефть». Потавин добавляет, что наиболее сложно будет заместить такие высокотехнологичные сегменты, как интеллектуальные системы закачивания скважин, системы для роторного управляемого бурения и другие, где ранее доля импортного оборудования составляла более 80%.