Новые американские санкции могут ударить по российской газовой отрасли
Наибольший риск они несут для СПГ-проектов «Новатэка»
В конце февраля конгресс США опубликовал законопроект «О защите безопасности США от агрессии Кремля» (DASKA). Документ дополняет действующий с 2017 г. закон «О противодействии противникам Америки посредством санкций» (CAATSA). По нему 6 апреля 2018 г. США ввели санкции против ряда российских физических и юридических лиц. Среди них оказались Виктор Вексельберг и Олег Дерипаска и ряд принадлежащих им компаний. Американцам запрещено вести бизнес с фигурантами санкционных списков. А резиденты из других юрисдикций за существенные транзакции с ними могут сами попасть под санкции.
Газ напрямую упоминается в законопроекте лишь применительно к СПГ-проектам, которые Россия реализует за рубежом. Документ предусматривает санкции за участие в новых проектах по добыче сырой нефти в России. Но в США термин crude oil включает в себя не только нефть. Еще в конце 2014 г. американское Бюро промышленности и безопасности (BiS) постановило, что под ним подразумевается в том числе газовый конденсат. Эта же классификация позднее легла в основу определений, используемых американским Управлением энергетической информации (EIA).
Газа без конденсата не бывает
В России за редким исключением нет исключительно газовых месторождений. На подавляющем большинстве вместе с газом добывается и газовый конденсат.
Крупнейший в России и мире производитель газа – «Газпром». На него приходится 68% российской и 12% мировой добычи сырья. Мощности компании позволяют добывать около 600 млрд куб. м газа в год, при том что добыча в последние годы колеблется в пределах 418–497 млрд куб. м в год. Основа ресурсной базы «Газпрома» – месторождения Надым-Пур-Тазовской группы в Ямало-Ненецком автономном округе. Но они постепенно истощаются.
Несколько лет назад «Газпром» начал добычу на Бованенковском месторождении с запасами 4,9 трлн куб. м на полуострове Ямал. На 2023 г. намечено начало добычи на соседнем с ним Харасавэйском газоконденсатном месторождении. Его запасы – 2 трлн куб. м, проектный уровень добычи – 32 млрд куб. м газа в год. Две трети площади месторождения приходится на сушу, остальное – на акваторию Карского моря. Представитель «Газпрома» отказался комментировать тему потенциальных санкций.
Но наибольший риск санкции могут представлять для игрока № 2 на российском газовом рынке – «Новатэка». Компания сделала ставку на ускоренное строительство заводов по сжижению природного газа. Пока построен первый – «Ямал СПГ» мощностью 17,4 млн т в год. В 2018 г., по данным «Новатэка», он произвел 6,5 млн т СПГ. Параллельно, по данным ЦДУ ТЭК, было добыто 922 800 т газового конденсата. В начале 2030-х гг. «Новатэк» планирует увеличить производство СПГ на порядок – до 70 млн т.
Следующий проект, «Арктик СПГ – 2», «Новатэк» планирует запускать в 2023–2025 гг. Ресурсной базой для «Арктик СПГ – 2» должно стать Утреннее месторождение с запасами газа до 2 трлн куб. м и конденсата около 80 млн т. А к 2030 г. компания рассчитывает построить еще до трех технологических линий на базе других месторождений полуостровов Ямал и Гыдан, говорил предправления «Новатэка» Леонид Михельсон.
«Мы не видим возможного негативного воздействия при введении обсуждаемых санкций», – сообщал «Ведомостям» представитель «Новатэка» 14 февраля после внесения законопроекта в конгресс США. Для этой статьи представитель компании отказался по существу отвечать на вопросы «Ведомостей».
Был ли умысел?
Хотят ли США ввести санкции на добычу газового конденсата или хотели ограничиться только нефтью? Ответа на этот вопрос нет. Представители соавторов документа – сенаторов Линдси Грэма и Боба Менендеса не ответили на запрос «Ведомостей». Так же поступили и в Управлении по контролю за иностранными активами (OFAС).
В отсутствие четкого определения уточнения могут дать только OFAC и госдеп США, комментирует юрист международной юрфирмы K&L Gates Джеффри Оренштайн. Но не исключено, что регуляторы не предоставят разъяснений, отмечает он: «Широта и неопределенность терминов могут быть гораздо более эффективными с точки зрения достижения целей законопроекта». «Вполне возможно, если не сказать – вероятно, интерпретация определения «сырая нефть» будет достаточно широка, чтобы охватить производство в том числе газового конденсата», – говорит Оренштайн. После снятия запрета на экспорт нефти из США трактовка BiS не может быть обязывающей для OFAC, обращает внимание Оренштайн. Но ее применение будет «последовательным» с точки зрения американского законодательства, подчеркивает юрист.
В определениях сырой нефти и конденсата не существует общепринятого стандарта, указывает главный аналитик Interfax Global Energy Services в области энергетики Питер Стюарт: «США могут использовать любое определение. Оставляя формулировки расплывчатыми, можно сделать санкции более эффективными».
Даже после разъяснений OFAC, что газовый конденсат не является нефтью, трактовка может быть расширена, констатирует управляющий партнер Debevoise & Plimpton в России Алан Карташкин. При подготовке нормативных актов OFAC часто консультируется с представителями американского бизнеса, напоминает юрист: «Более общие формулировки законопроекта позволяют OFAC принять впоследствии нормативные акты с учетом реакции нефтяной индустрии США и стран – союзников США». Под ними понимаются в первую очередь европейские страны.
США используют санкции в том числе как механизм проведения собственных экономических интересов за рубежом, комментирует партнер Urus Advisory Алексей Панин. В стране ударными темпами строятся СПГ-заводы. Уже построены предприятия мощностью более 23 млн т в год. В течение года с небольшим будут введены заводы мощностью свыше 55 млн т СПГ в год. При этом власти США агрессивно лоббируют поставки сжиженного газа в Европу в противовес контрактам «Газпрома».
«Двусмысленность формулировок законопроекта вполне соответствует интересам страны, которая сейчас активно строит свои мощности по сжижению [газа]», – говорит Панин. Однако законодатели в США не особо утруждают себя сложными многоходовыми схемами, что наглядно показал кейс UC Rusal, считает эксперт. С другой стороны, администрация США не утруждается расчетом всех последствий, иначе та же UC Rusal вообще вряд ли попала бы под санкции, указывает он: «Поэтому США могут, что называется, на замахе задеть тех, кого даже не собирались».
Риск все же есть
По духу документа под ограничения должны попасть только нефтяные проекты, но в теории под них можно подвести и газовые месторождения, соглашаются директор отдела корпораций Fitch Дмитрий Маринченко и директор по исследованиям Vygon Consulting Мария Белова. СПГ – единственная точка роста для российской нефтегазовой сферы, указывает Маринченко. Самостоятельно строить такие заводы Россия пока не научилась. Принятие законопроекта обернется тем, что иностранным партнерам в российских СПГ-проектах, в том числе в «Арктик СПГ – 2», возможно, придется получать дополнительные разъяснения от OFAC, продолжает эксперт.
Впрочем, Белова уверена, что газу ничего не грозит: «Я убеждена, что авторы данного санкционного пакета, не искушенные в вопросах нефтегазовой терминологии, подходили к вопросу прямолинейно и под ресурсами сырой нефти понимали те, в ходе разработки которых ведется или будет вестись добыча преимущественно сырой нефти». Проекты же, на которых в основном добывается газ и сравнительно небольшие объемы конденсата, были бы отнесены к категории «природный газ», предполагает Белова. «Упоминания этой категории нет ни в одном действующем санкционном законе, равно как и в законопроекте, потому что зависимость Европы от российского газа выше, чем от нефти, что, очевидно, понимают и в сенате, – обращает внимание эксперт. – Если бы в США хотели ограничить объемы работ на российских нефтегазоконденсатных месторождениях, тогда бы в законопроекте появилась формулировка hydrocarbon resources (ресурсы углеводородов), что наверняка вызвало бы панику у инвесторов и недовольство европейских партнеров».
США в санкционной риторике старательно обходят тему российских СПГ-проектов, добавляет замдиректора Фонда национальной энергобезопасности Алексей Гривач. Кроме того, российский СПГ усиливает конкурентное давление на российский же трубопроводный газ в Европе, напоминает эксперт.
