Главный дизайнер Bentley: «Мне поручили омолодить бренд, не забывая о традициях»

Почти вся карьера Штефана Зилафа прошла в крупнейшем европейском автоконцерне – Volkswagen Group. Среди его достижений – работа над такими культовыми автомобилями, как Audi TT первого поколения и Audi A2. Четыре года назад Зилафу выпала редкая удача – возглавить дизайн легендарной британской марки Bentley (также входящей в VW Group) и придумывать автомобили, которые увидят свет в год 100-летия компании. В преддверии юбилея, который Bentley будет отмечать в июле, Зилаф встретился с корреспондентом «Ведомостей» на историческом заводе компании в английском Крю.

– Официально я был назначен около четырех лет назад, хотя в создание дизайна Bentley я был вовлечен еще до этого назначения. Я изменил две вещи: философию дизайна и структуру департамента.

Я создал «суперминистерство» из подразделений «цвета и материалы» и «дизайн интерьеров». До этого они были разделены, но именно эти подразделения должны работать сообща, причем с самого начала работы над новой моделью!

И мы начали очень большое внимание уделять цифровым технологиям. Я по-прежнему верю в работу руками и физическое моделирование, но теперь все первые этапы дизайна осуществляются только в цифровом формате. Это не дешевле, но быстрее – потому что дизайн немедленно соотносится с техническими требованиями.

Лично для меня оценивать дизайн интерьера на слайдах или в виртуальной реальности проще, чем дизайн экстерьера, поскольку, оценивая экстерьер в виртуальной реальности, ты лишен адекватной обратной связи с окружающим пейзажем: какой высоты соседний объект, откуда падает свет, какой он интенсивности и проч. Хотя это в том числе и вопрос тренировки.

После того как закончен этап цифрового дизайна, мы всегда строим полноразмерную модель, оцениваем ее, ощупываем руками, а когда вносим изменения, обязательно контролируем, чтобы они были отражены в цифровой модели, – с тем чтобы виртуальная модель и аналоговая были идентичными.

Цифровые модели очень сильно помогают нам в работе над аэродинамикой с самого начала работы над новой машиной, поскольку форма автомобиля – это не просто красота, но еще и функциональность. Поэтому первые оценки аэродинамических качеств делаются в цифровом аэродинамическом тоннеле. Но на заключительном этапе дизайна реальная модель помещается в реальный аэродинамический тоннель.

Работа в цифре существенно упрощает процесс взаимодействия с инженерами – а мы работаем параллельно: уже на этапе виртуальной модели можно обсудить, будет ли работать то или иное решение. Эту практику я начал применять, еще работая в Центре дизайна в Потсдаме, а до этого – в Audi. И теперь у нас единая цифровая база, которая объединяет все – от первых скетчей до производственных параметров.

– Приглашая меня на эту работу, совет директоров поручил мне омолодить бренд, но не забывая о традициях. Когда вы делаете новый Continental GT, вы не имеете права шокировать людей: нельзя сделать «космический корабль» – надо учитывать, что мы делали предыдущие 20 лет. Но шаг за шагом омолаживать бренд – это возможно. Вы уже увидели первые модели: купе и кабриолет Continental GT, вскоре появится [седан] Flying Spur и т. д.

– То, что вы видите в Continental GT, было недешево сделать, и стоимость каждой детали немаленькая. Так что это ежедневная битва и часть моей работы и работы моей команды. Даже для меня, дизайнера, очевидно, что чем выше себестоимость автомобиля, тем меньше прибыли мы получаем. Мы можем сделать фантастически красивую машину, но, если она не будет зарабатывать деньги, все это не имеет смысла.

Я лично придерживаюсь философии, что ни в коем случае нельзя экономить на том, что клиент видит и может потрогать: взгляд и прикосновение должно радовать всё! Потому что именно это создает эмоциональную привязанность к конкретной модели, к конкретному бренду. Это известный эффект: если вы любите свой автомобиль, вам каждый день хочется сесть в него и поехать. Но эта любовь не может кончиться через три месяца – она должна длиться годы и десятилетия! И поэтому я постоянно говорю своей команде: мы должны создавать нестареющий дизайн. Чтобы он радовал владельца и через 25 лет. Bentley – это не модный наряд, который человек надевает 2–3 раза, а потом про него забывает, владельцы передают свои Bentley детям и внукам. А это возможно только в том случае, когда дизайн у автомобиля неустаревающий. Такова моя дизайнерская философия; возможно, она слегка немецкая, под влиянием баухауса.

Возвращаясь к вашему вопросу про себестоимость – это ежедневная борьба. Неспециалисту сложно понять, почему те или иные детали столько стоят. Например, у новых купе и кабриолета кузов полностью алюминиевый (у более ранних моделей, Mulsanne в том числе, стальной). Это заставило нас вместе с инженерами изменить производственные процессы. Теперь алюминиевая панель нагревается, и из нее под давлением контрформы получается, например, крыло. На производство одной детали требуется полчаса: панель остается под давлением контрформы, пока не остынет. Такой процесс возможен только при небольшом производстве: мы выпускаем 3000–4000 Continental GT в год. Это дорогой процесс (дорого обходится не само оборудование, а время на изготовление), но и результат впечатляющий: ни у одной другой марки, выпускающей автомобили в алюминиевых кузовах, нет столь же четких, точеных форм.

По той же технологии изготовлен, например, алюминиевый каркас для приборной панели – это большая единая деталь (а у новых моделей будет еще больше), что дает нам дополнительные возможности для дизайна. Это дорого, но совет директоров согласился с моим предложением и одобрил эти расходы.

– Согласен, но нельзя бесконечно эксплуатировать одну и ту же идею. Плюс новый дисплей занимает довольно много места. Но мы предложили другую симпатичную идею – вращающийся дисплей.

– Bentley очевидно не на переднем крае цифровой революции. У Tesla, как вы знаете, огромный дисплей в салоне. У нас были обсуждения этой темы, и мы сошлись, что это не наш путь, Bentley – про другое. Вы не можете войти в прекрасно обставленную гостиную и увидеть там страшный телевизор. Ваш взгляд должно привлечь другое: картина, камин, вид из окна. Поэтому в по-настоящему элегантных и богатых домах телевизор всегда спрятан. Мы решили поступить точно так же.

– Риск – не сделать цифровую приборную панель. Оставить аналоговую панель приборов значило бы не ответить на запрос очень большой части наших клиентов. Я не думаю, что люди будут работать, сидя в своих Bentley, но предоставить им все возможности современных коммуникаций необходимо.

Думаю, что с нашим вращающимся дисплеем мы предоставили клиентам хорошие альтернативы. И этот дисплей – достойный образец английского юмора. Потому что лучше – значит меньше. Вы же помните высказывание Оскара Уайльда: «Окруженный роскошью, я могу прожить без необходимого». Вам не нужно все и сразу, но если нужно – оно должно оказаться у вас под рукой.

– В компании Audi моим учителем был доктор Фердинанд Пьех. И он наставлял нас, молодых дизайнеров: «Никогда не заигрывайте с логотипом!»

– Он был не просто инженером, он был боссом. (Смеется.) В то время Audi размещала свой логотип на салонных ковриках. Пьех распорядился это немедленно убрать: «Нельзя позволить, чтобы люди попирали наш логотип ногами!»

Так что нельзя заигрывать с логотипом, но он должен эволюционировать. На купе и кабриолете Continental GT у нас двухмерный логотип, но на новом Flying Spur он будет трехмерным – так же как на Mulsanne, но в новой интерпретации.

– Купе и кабриолет Continental GT, [седан] Flying Spur – это серийные новинки юбилейного года. Мы сделали несколько лимитированных серий по 100 автомобилей, изготовленных в ателье Mulliner: Mulsanne WO Edition, Continental GT Number 9 Edition; купе мы представили в марте на автосалоне в Женеве, и все 100 машин уже проданы.

А 10 июля, когда мы будем праздновать 100-летие Bentley, мы покажем нечто символизирующее уважение к нашим традициям и показывающее, как будет развиваться марка в будущем. Не в следующие 100 лет – так далеко предсказать не может никто, – но в грядущие 20–25 лет, поскольку у нас есть техническая дорожная карта плюс исследования, как будет меняться общество. Над трансформацией этих знаний в объект, который мы хотим предъявить к нашему 100-летию, мы работали последние два года.

– Да, это вопрос – «владеть или не владеть». Я полагаю, что в люксовом сегменте по-прежнему сохранятся люди, которые будут хотеть владеть автомобилями. Чтобы не делить свое личное пространство с другими людьми или пассажирами, которые были в роботакси до них. И конечно, будут оставаться сферы и регионы, где автономное вождение будет не нужно и неприменимо – например, на греческих островах, где я каждый год провожу отпуск.

– Ближайшие модели – с рулевым колесом. Будущие – и с рулем, и без. Я лично считаю, что возможность самому вести Bentley – это очень важная составляющая ДНК нашего бренда. Но я могу представить будущее, когда вы отправляетесь, скажем, из Женевы во Флоренцию. Из Женевы вы выезжаете на автопилоте, но, когда оказываетесь на фантастически красивой дороге в Альпах, вам захочется самому взять руль в руки. А выехав на автостраду, опять переключитесь в режим автопилота. И он доставит вас к отелю в центре Флоренции.

– (Смеется.) Молодые дизайнеры, которые приходят к нам в команду – а у нас довольно молодая команда, – умеют то, чего не умею делать я. А я умею то, чего уже не умеют они. Я могу сделать дизайн машины полностью аналоговыми инструментами. Молодые дизайнеры могут сделать это полностью в цифре. 35 лет назад в дизайне не было вообще никаких компьютерных решений. Теперь они только компьютерные.

Молодых дизайнеров, которые приходят к нам из университетов, не нужно учить, как работать в компьютерных программах, – все это они знают. Но их нужно учить истории и философии бренда. Мы берем только тех студентов, которые чувствуют и понимают наш бренд. Обычно это происходит в результате стажировок: молодой дизайнер приходит к нам на стажировку на полгода, в ходе которой становится понятно, нравится ли ему наш бренд и хотим ли мы работать с ним. Если мы хотим работать друг с другом, люди сразу включаются в работу – подготовка у них прекрасная.

– Но мы берем выпускников из лучших вузов со всего мира. Я сознательно не хочу ограничиваться лишь несколькими университетами: мультикультурность и гендерное равноправие в коллективе – это очень важно. А моя самая талантливая сотрудница – 27-летняя кореянка.

– Если результат хорош, мне не важно, как был сделан рисунок: карандашом на бумаге или на компьютере. Обычно все рисунки теперь делаются на компьютере, поскольку это намного проще. В прошлом все наши презентации были на бумаге, а теперь у нас и принтеров-то практически нет, все презентации – это слайд-шоу. Но когда мы сидим с коллегами в пабе, то по-прежнему рисуем на бумаге.

А новый этап – это 3D-моделирование. Молодые дизайнеры, которые приходят к нам теперь, уже рисуют не скетчи, а сразу 3D-модели, показывая, что именно они имеют в виду. Это прекрасно!

– По-прежнему 7–8 лет. Для люксовых автомобилей это нормально. Но после мы обязаны предложить клиентам новую модель с передовыми техническими решениями. Обновлять машины чаще – скажем, каждые четыре года – значит разрушить бизнес-модель, поскольку инвестиции в разработку новой машины не будут успевать окупаться.

– Мы, дизайнеры, – нет. Это делают наши коллеги из продаж и маркетинга. Они собирают фокус-группы где-то за два года до начала продаж и спрашивают у людей, что им нравится, а что нет. На мой взгляд, это довольно неоднозначная ситуация: машина уже почти готова, и, даже если все скажут «совсем не нравится», изменить уже будет почти ничего нельзя. Но я понимаю своих коллег: во-первых, какие-то элементы изменить еще можно успеть; во-вторых, слушая клиентов, они понимают, как выстраивать коммуникационную стратегию, на каких вещах делать акцент. Но нельзя спрашивать у людей: «Какую машину вы хотите увидеть?» Потому что они этого не знают. Но это знаем мы, профессионалы. А все попытки маркетологов делать машины совместно с клиентами проваливались – взять хотя бы Renault Fuego в 1980-х.

– Audi TT была очень футуристической моделью, но ее дизайн шел от сердца, и она была принята очень хорошо. А следом мы сделали Audi A2 – тоже очень футуристическую, но очень рациональную машину. И люди ее не поняли – она опередила свое время. А сегодня, если вы захотите купить подержанную A2, она обойдется вам дороже, чем ТТ первого поколения. Теперь дизайн A2 считается культовым.

– У меня нет для этого достаточно времени. Но тем не менее я рисую большие абстрактные картины, всегда диптихи. Для себя, не на продажу. Храню их в семейном доме в Мюнхене, там есть для этого место.

– (Смеется.) Нет, я хочу сохранить своих друзей. Вдруг им не понравится, а они будут вынуждены повесить картины в своем доме!

– Лучшая работа всегда последняя.

– Деликатный вопрос. В моем корпоративном гараже – Porsche Targa GTS и Volkswagen Touareg. В семейном доме в Мюнхене у меня винтажные Morgan 4/4 Sport, Porsche 356 выпуска 1958 г. и – хотя мне бы не стоило об этом говорить (смеется) – праворульный Aston Martin DBS 1968 г.

– Когда после премьеры новой машины люди подходят к тебе и благодарят. Особенно в случае с Bentley – многие клиенты марки являются ее настоящими фанатами, и когда они подходят к тебе пожать руку и поздравить – значит, ты сделал работу действительно хорошо.

Крю