Руководитель Mercedes-Benz Cars: «Мы начали разработку собственной операционной системы»

Председатель правления Daimler AG Дитер Цетше в мае выходит на пенсию и оставляет компанию, которой он руководил больше 13 лет, в прекрасной форме. При нем Mercedes-Benz вернулся на первое место по продажам среди люксовых марок автомобилей, Daimler стал производителем грузовиков № 1 в мире, команда Mercedes-AMG завоевала пять титулов чемпиона мира в гонках Formula 1, а в начале этого месяца Mercedes-Benz открыл свой завод в России (переговоры об этом компания вела с 2004 г.). На открытие завода Mercedes-Benz в Подмосковье прибыл Владимир Путин – давний поклонник марки с трехлучевой звездой, который много лет использовал Mercedes-Benz S-Klasse в качестве своего официального автомобиля. Но в этот раз президент России приехал не на Mercedes-Benz, а на российском лимузине Aurus.

После окончания официальной церемонии открытия Цетше ответил на вопросы «Ведомостей». В разговоре принял участие Маркус Шефер, член правления Mercedes-Benz, отвечающий за производство.

– Три вещи: бренд, люди, продукт.

Для нашей компании самый драгоценный актив – это бренд. Полагаю, что за последнее десятилетие мы – все вместе – вернули блеск трехлучевой звезде, сделав бренд более современным, более молодым. Это самое главное.

Я сказал «мы», потому что один человек не может сделать подобное – это всегда командная работа. Так что второй элемент, которым я очень горжусь, – это команда, которая теперь принимает на себя ответственность за компанию. Это очень профессиональная команда, и у меня нет никаких сомнений в светлом будущем компании.

И в-третьих, это автомобили, которые мы выпускаем. Модельный ряд, который мы создали – во всех подразделениях компании Daimler, – привлекает самый широкий круг клиентов и делает их лояльными.

– Мы рассчитываем, что новый завод позволит еще успешнее работать нашим коллегам в продажах и они смогут загружать завод заказами больше и больше – мощности для увеличения производства заложены. На заводе будут работать более 1000 человек, 500–600 мы уже приняли на работу и продолжаем набор. Мы лидирующий премиум-бренд в России и хотим упрочивать наше лидерство.

Как вы знаете, только легковыми автомобилями наша деятельность в России не ограничивается – мы являемся акционерами «Камаза» и уже довольно давно производим грузовые автомобили совместно с «Камазом». Успешное сотрудничество в рамках этого СП и новые технологии, которые мы туда приносим, дают мне уверенность, что у нас отличные перспективы и в сегменте коммерческих автомобилей.

Конечно, мы вложили 250 млн евро в завод в Московской области не для развлечения, а потому что видим, что покупатели в России нас любят и нам доверяют. И мы верим в будущее российского рынка.

– Мы предпочитаем набирать работников из местных жителей – это лучший способ продемонстрировать уважение региону, в который мы пришли. Но другие варианты тоже возможны.

Маркус Шефер:Нам нужны самые лучшие специалисты. Да, в первую очередь мы ориентируемся на местных работников, мы будем сотрудничать с местными колледжами. Но если в других регионах есть талантливые люди, которые хотят работать у нас, – наши двери открыты.

– Не факт, что местное производство будет прибыльнее по сравнению с импортом – особенно принимая во внимание сделанные нами инвестиции, которые должны своевременно окупиться. Мы выпускаем автомобили для клиентов, локальное производство делает нас более защищенными от рисков любого рода – политических, экономических – плюс дает нам большую гибкость, поскольку так мы ближе к рынку. То есть это не краткосрочные инвестиции в расчете на налоговые выгоды, но долгосрочные, которые, мы уверены, окупятся.

– Мы не разглашаем детали контракта.

– Во-первых, я прекрасно понимаю, почему крупнейшая страна в мире решила создать свой люксовый автомобильный бренд. Во-вторых, я считаю, что Aurus – довольно привлекательный продукт. Хотя я только видел его – еще не ездил, но надеюсь, что у меня будет такая возможность.

После того как мы изобрели автомобиль, первые несколько лет были для нас очень скучными – у нас не было конкурентов. Но все дальнейшие годы мы наслаждаемся конкуренцией: чем она сильнее, тем лучше то, что мы делаем. То есть конкуренция – это очень хорошо, без нее мы бы продолжали выпускать те же автомобили, что и 120 лет назад. (Смеется.)Мы всегда уважали наших конкурентов, и мы приветствуем новый российский бренд.

– С 2014 г. только в Mercedes-Benz мы ежегодно вкладываем 8 млрд евро в R&D и капитальные затраты, в прошлом году эта сумма составила 14 млрд евро. Таким образом мы инвестируем в наше будущее. Причем в отличие от [технологических компаний, пришедших в автопром] мы не привлекаем эти деньги с фондового рынка – мы вкладываем деньги из нашей прибыли, заработанной очень тяжелым трудом. Причем в какие-то направления мы инвестируем, даже не имея точного представления, каким будет результат и получится ли из этого бизнес. Но что мы точно знаем – автомобильная индустрия трансформируется очень быстро благодаря новым технологиям и если мы не будем реагировать, то утратим те позиции, которые занимали много лет.

Мы хотим остаться на тех же лидирующих позициях, разрабатывая и внедряя новые технологии. И полагаем, что в некоторых областях – таких, как мультимедиа – мы уже продвинулись далеко, и Mercedes-Benz User Experience (MBUX) этому прекрасный пример.

В Европе мы игрок № 1 на рынке каршеринга. Хотя конкуренты в США и Азии намного больше. Я узнал, что Москва – огромный рынок каршеринга, один из крупнейших в мире. То есть возможности есть везде.

Автономное движение – это такая сфера, что чем глубже в нее погружаешься, тем больше вызовов перед тобой возникает. До сих пор нет автомобиля, который мог бы перемещаться без страхующего его водителя в салоне. Электрификация всего модельного ряда – это тоже очень большой вызов. Сейчас одна компания, возможно, впереди нас, но мы уверены, что выходящий на рынок электрический кроссовер EQC продемонстрирует всем, что теперь качество Mercedes-Benz доступно и в сегменте электрокаров и покупателям понравятся наши электромобили (которые в ближайшие годы появятся в разных классах), так же как сегодня им нравятся наши автомобили с двигателями внутреннего сгорания (ДВС).

– Все очень просто. В краткосрочной перспективе для нас установлены нормы, обязывающие к определенному сроку снизить уровень выбросов CO2 до определенного уровня. В долгосрочной перспективе я и наша управленческая команда считаем, что Парижское соглашение [об изменении климата, регулирующее меры по снижению углекислого газа в атмосфере с 2020 г.] – одно из важнейших решений за последние годы и должно соблюдаться.

В соответствии с существующими правилами мы должны создать транспорт без вредных выбросов. Электрический транспорт – в сочетании со всеми другими техническими решениями – хороший способ, чтобы продвигаться в этом направлении. Но мы должны тестировать и другие решения и оставаться открытыми для всех возможных альтернатив.

– Да, вы правы. Мы говорим, что должны добиться успеха во всех четырех направлениях. Но самые большие возможности скрываются в комбинации этих четырех элементов – насколько они огромные, мы можем только гадать – и их интеграции в экосистему.

Например, когда вы садитесь в машину, мы должны обеспечить возможность бесперебойного взаимодействия автомобиля с вашим смартфоном, используете вы iOS или Android.

Но с другой стороны, чем дальше, тем больше автомобиль будет становиться все более и более мощным единым компьютером на колесах, а не набором различных цифровых устройств, заключенных в одном корпусе. Этот единый мощный компьютер должен иметь свою операционную систему. Некоторые автомобильные компании сделали выбор в сторону iOS или Android. Но мы решили, что не хотим использовать чужие «мозги» в наших машинах и начали разработку собственной операционной системы. Которая станет «мозгами» наших автомобилей и хребтом нашей экосистемы.

Все это, естественно, очень тесно увязано с подключаемостью. Потому что автомобиль будет самым сложным элементом интернета вещей. Но мы хотим, чтобы в этой глобальной сети у наших автомобилей была собственная экосистема. И было множество различных сервисов.

У меня недавно был очень интересный разговор с боссом NVIDIA Дженсеном Хуангом, который сказал, что мы превращаемся из продавцов вещей в продавцов услуг. То есть автомобиль становится платформой для оказания услуг. Сейчас мы можем оставаться в постоянном контакте с нашими клиентами, и это новый мир, в который мы пришли почти четыре года назад с приложением Mercedes me.

– Сейчас у нас в компании 3000 человек, которые пишут программный код. Конечно, мы размещаем заказы и у поставщиков – например, сейчас ждем новую информационно-развлекательную систему. Будем ее тестировать, а потом скажем поставщику: «Извините, но это не то, что мы заказывали». (Смеется.) В сегодняшнем мире взаимодействовать и реагировать нужно ежечасно. Поэтому разработка программного обеспечения должна быть внутри компании. Наши центры разработки ПО находятся в Сиэтле, Берлине, Тель-Авиве, Бангалоре, Лиссабоне и Штутгарте. Для нас это одно из звеньев цепочки создания добавленной стоимости. В начале следующего десятилетия мы открываем одну из самых продвинутых умных фабрик в мире – «Фабрику 56» на заводе Mercedes-Benz в Зиндельфингене. Здесь будут собираться автомобили топовых и люксовых классов c ДВС, гибридными приводами и на чисто электрической тяге, а также самоуправляющиеся автомобили. Это включает, наряду с остальными, и новое поколение S-Klasse, а также первые электрические автомобили бренда EQ «Made in Sindelfingen».

– Во-первых, теперь мы изначально устанавливаем в автомобиле процессор с избыточной производительностью, что позволит ему в будущем справляться с новыми, более продвинутыми версиями программ. Потому что теперь программы обновляются постоянно, и даже в трехлетнем автомобиле у вас будут по-прежнему последние версии ПО.

Что касается дисплеев, то они, хотя и выглядят обособленными, по-прежнему интегрированы с автомобилем. Сложно представить, что их можно заменить на новые.

– Реальность такова, что бурное развитие технологий приводит к тому, что старые животные вымирают, а их место занимают молодые. Естественно, мы обсуждаем наши перспективы внутри компании: если мы будем просто идти по проторенной дорожке – этот сценарий окажется очень вероятным. Поэтому мы очень быстро меняемся.

Хорошая новость для нас, автопроизводителей, – в отличие, извините, от медиа или киноиндустрии – заключается в том, что до тех пор, пока у людей будет сохраняться потребность в перемещении из пункта А в пункт Б, им нужны будут средства передвижения для этого – на одном программном обеспечении далеко не уедешь. Опыт в создании транспортных средств, который есть у нас, будет востребован и через 10, и через 20, и через 30 лет.

Еще один момент – он касается в первую очередь легковых, а не грузовых машин – заключается в том, что наш бизнес не на 100% рациональный: мы продаем не только средство передвижения, мы продаем мечту.

Да, новые конкуренты [из числа технологических компаний] бросают нам вызов в цифровых технологиях. Наша задача – ускориться в том, что касается [новых] компетенций наших сотрудников, и в том, что касается цифровизации наших бизнес-процессов, наших продуктов и услуг.

В то же время технологические компании пытаются создать у себя компетенции в механике. Гонка началась! Победителем окажется тот, кто быстрее других создаст эффективное сочетание компетенций в цифровых технологиях и в механике.

Мы говорили с вами про MBUX. Мне доводилось видеть множество тестов, где наша система распознавания речи ставилась в один ряд с Siri и Alexa. Что, я считаю, для нас совсем неплохо – учитывая, что у них над созданием этих систем работали тысячи человек. То есть мы тоже можем создавать цифровые продукты. При этом мы не высокомерны и испытываем глубокое уважение к нашим будущим клиентам.

– Думаю, что человеческая природа такова, что мы не всегда способны принимать только верные решения. Более того, нет решения № 1, которое бы полностью исключало решение № 2, и наоборот – это всегда баланс. Более того, критически важно, что происходит после того, как решение принято и как оно исполняется. Поэтому нельзя прекращать следить за тем, как развивается ситуация, и надо вносить коррективы при необходимости. Что-то, произошедшее сегодня, может потребовать изменения решения, принятого вчера. Совершать ошибки – в природе человека, главное – замечать их, исправлять и делать из этого правильные выводы.

– Мы были и остаемся в очень тесном контакте с Тьерри Боллоре (генеральный директор Renault с января 2019 г., до этого – главный операционный директор. – «Ведомости»), а теперь и с Домиником Сенаром, который возглавил совет директоров Renault. Мы также и акционеры компаний: второй по величине акционер Nissan и третий – Renault (а по голосующим акциям – второй). Наше сотрудничество всегда было очень рациональным: мы оценивали разные проекты, и, если кооперация была взаимовыгодной, мы их реализовывали, но если не была – то нет.

Мы, и я лично, сожалеем о том, что случилось с Карлосом, и надеемся, что эта ситуация разрешится как можно быстрее. Но компании продолжат сотрудничество.

– Мы уже довольно давно сотрудничаем с BMW в том, что касается компонентов: иногда мы что-то совместно закупали, иногда – разрабатывали. Теперь мы объявили о сотрудничестве в двух новых областях. Обе требуют значительных инвестиций. При тех огромных инвестициях, что мы уже осуществляем, представляется логичным разделить их там, где это возможно и не размывает целостность брендов. С тем чтобы мы все смогли воспользоваться плодами этой кооперации, но продолжили так же рьяно конкурировать за каждого покупателя.

Мы полагаем, что при всех тех изменениях, что происходят в нашей индустрии, кооперация – один из способов, который позволит компании оставаться успешной.

– Это письма, которые я получал от людей, которым наши автомобили спасли жизнь в автокатастрофах. Некоторые письма были очень эмоциональными. Если вы проанализируете статистику ДТП, увидите, что автомобили Mercedes-Benz очень безопасные.

– Перестану быть публичной персоной и стану жить только для себя. (Смеется.)