Найджел Фарадж: «Я люблю азартные игры»

За день до референдума Brexit, в 2 часа ночи среды, Найджела Фараджа разбудил ливень за окном, до утра он так и не смог уснуть: думал о предстоящем голосовании, с подробностями описывает The Telegraph волнения одного из идеологов Brexit. А через два дня у него снова выдалась бессонная ночь, отмечает The Sydney Morning Herald. Пока другой творец Brexit, Борис Джонсон, спокойно спал, Фарадж стал образом триумфа евроскептиков, успел произнести целые три победные речи и даже призвал сделать 23 июня национальным праздником.

«Изумительный день, – сказал Фарадж The Telegraph. – Мы, черт возьми, наконец-то сделали это <...> Мой ребенок сказал мне: «Отец, по крайней мере 25 лет твоей жизни не прошли даром». Именно столько Фарадж посвятил борьбе за выход Великобритании из ЕС. Он, безусловно, из тех политических деятелей, из-за которых будущее ЕС оказалось под вопросом, хотя и не единственный.

Выход из Евросоюза грозит проблемами и самой Великобритании.

Но Фараджа не беспокоят мрачные предсказания. «В них нет ничего нового, – объяснил он The Telegraph. – Мы в любом случае, думаю, столкнулись бы с умеренной рецессией, независимо от итогов референдума. Прогнозы роста экономики все время снижались <...> и все забыли, что фунт на «медвежьем» рынке с июля 2014 г.». Лидер UKIP уверен, что, если правительство станет проводить грамотную экономическую политику, «нет никаких причин, почему бы нам не оказаться в выигрыше в ближайшие два года» благодаря «глобальным возможностям», увеличившимся после Brexit.

По стопам отца

Фарадж минимум трижды побывал на пороге смерти. Его сбивала машина, он боролся с раком и даже выжил в авиакатастрофе. Если бы не превратности судьбы, то он стал бы не политиком, чуть не доведшим свою партию до банкротства, а преуспевающим трейдером.

Фарадж появился на свет 3 апреля 1964 г. в городке Даун графства Кент. У него германские корни, пишет Sunday Express: его прадеда из семьи немецкого столяра, перебравшейся в Лондон в 1861 г., звали Карл Шрод.

В детстве Найджел никогда особо не интересовался игрушками, рассказывала ВВС его мама Барбара. По ее словам, он увлекался спортом и общественной деятельностью: играл в командах по крикету и регби, состоял в армейских кадетах и политических кружках. Впоследствии он примкнет к консерваторам. Будущий политик учился прилежно. В отчете об успеваемости выпускника колледжа Далиджа даже написали, что «школа сильно обеднеет без этого мальчика».

Его отец Гай Оскар Юстус Фарадж был бонвиваном, что и довело его до алкоголизма, продолжает рассказ ВВС. Он ушел из семьи, когда сыну было пять лет, но, похоже, успел стать для него примером. «Фарадж пьет слишком много красного вина и слишком много курит», – говорил Годфри Блум, член Европарламента от UKIP. Фарадж этого и не скрывает, с удовольствием раздавая интервью с рюмкой или пивной кружкой в одной руке и сигаретой в другой.

В профессии Фарадж тоже поначалу решил пойти по стопам отца. Окончив в 1982 г. колледж, он отказался поступать в университет и поехал покорять Сити, устроившись в 18 лет трейдером на Лондонскую биржу металлов. За 22 года он сменил четыре компании – Drexel Burnham Lambert, Credit Lyonnais Rouse, Refco и Natexis Metals.

Дым, драйв, стресс

Фарадж пишет в своей книге «Пурпурная революция» о тех временах: «Один из мифов, возникших после кризиса 2007–2008 гг., что в Сити полно людей, получающих невероятные деньги и почти не работающих. На самом деле множество людей трудятся долгими часами в условиях, как в странах третьего мира, под огромным давлением. При этом они вынуждены жить в самом дорогом районе Великобритании. Мало кто из них сколачивает состояние <...> Я начал с оклада в 4000 фунтов в год, по итогам 1983 г. получил бонус – 300 фунтов – и был вне себя от радости. Мои первые пять лет принесли фантастический драйв. Когда дел было невпроворот – ты пахал, когда мало – ты шел обедать. Алкоголя было столько, что представить невозможно, и, честно говоря, мы были его поклонниками. В итоге после обеда случались ужасные проколы: мы заключали контракты на покупку вместо продажи, порой неверно выставляли цену (все эти цифры после запятой и нули – довольно сложная вещь после ланча в три часа), покупали не те металлы не тем клиентам. Когда ошибки вскрывались – как правило, на следующий день, – мы могли только почесать затылок и сказать, что это было после обеда». Фарадж замечает, что мало кто из его друзей той поры пережил 50-летие, они буквально сгорели на работе.

Он и сам потратил немало нервов. Например, в начале 1990-х утром наторговал цинком так, что контора понесла семизначный убыток. Если верить мемуарам Фараджа, после этого провала он встал и отправился на перерыв. «Куда это ты собрался?» – окликнул начальник. «На ланч, – отозвался Фарадж. – Но если вы хотите, чтобы я снова снял пиджак и остался на месте, готов потерять еще столько же ваших денег».

Фарадж считает, что успеху в политике он обязан работе в Сити и случаям вроде описанного выше: он быстро оправляется от ошибок, идет дальше и выигрывает.

Откуда любовь к риску

В первый раз на краю гибели Фарадж оказался в 21 год. 25 ноября 1985 г. его, подвыпившего, сбила машина. Он пролетел по воздуху и мало того, что получил множество переломов, так еще и приземлился на голову. Фарадж чуть было не потерял ногу, лежал на вытяжке и сильно страдал из-за того, что принять душ ему разрешили только через 11 месяцев. Зато нашел жену: увлекся одной из медсестер, ирландкой Грейн Хейз. Спустя три года они заключили брак, который, правда, через девять лет закончился разводом.

Фарадж еще не оправился от ДТП, когда у него, 22-летнего, начался рак яичка. Одно пришлось удалить. Полгода он дважды в неделю ездил в больницу, каждый раз страшась услышать, что требуется химиотерапия, которая может сделать его стерильным. К счастью, обошлось. Сейчас у Фараджа четверо детей – два сына от первого брака и две дочери от второго.

В своей книге Фарадж пишет, что государственная система здравоохранения чуть его не погубила – ни один врач не смог диагностировать опухоль. Рак нашли только после визита к частному доктору, на котором настоял начальник Фараджа. Поэтому он весьма скептически относится к бесплатному государственному здравоохранению. «Каждый британец боится, что нас его лишат. Но из-за этого страха политики опасаются критиковать систему», – сетует он в биографической книге. Однако, вспоминая ДТП, признает, что реанимация в Англии «потрясающе хороша».

Сейчас Фарадж по-прежнему живет в Кенте, неподалеку от матери, с которой у него отличные отношения, и более 30 лет ходит выпить в трактир «Джордж и дракон», пишет The Telegraph. Фарадж считает, что, займись он трейдерством всерьез, жил бы сейчас в Лондоне и купался в деньгах. «Но все пережитое сделало меня более расположенным к риску. Когда думаешь о том, что в любой момент жизнь может кончиться <...> хочется торопиться и заниматься делом <...> Каким-то более важным делом, чем зарабатывание денег», – пишет он.

В итоге Фарадж все больше внимания стал уделять политике. Консерваторы его скоро разочаровали. Несколько лет назад он горячо настаивал на страницах The Guardian, что никогда и не был консерватором по убеждениям: «Скорее я радикальный либерал в экономике». Странно, но при этом он признался, что является тэтчеристом (хотя ругает железную леди за излишне «брутальный стиль»).

Окончательный разрыв с консерваторами наступил, когда премьер-министр Джон Мейджор в 1992 г. подписал Маастрихтский договор. Фарадж сдал членский билет и в 1993 г. оказался среди основателей новой партии – UKIP. У нее была очень простая программа: спасти Великобританию от Евросоюза.

На родине лузер, в ЕС победитель

UKIP обязана рождением профессору Лондонской школы экономики Алану Скеду. Недовольный самой идеей Маастрихтского договора, он в 1991 г. создал небольшое межпартийное движение «Антифедералистская лига», а в сентябре 1993 г. на его основе возникла UKIP. Первые ее результаты не очень впечатляли. На выборах в Европарламент в 1994 г. она набрала до 1% голосов и мест не получила. На выборах 1997 г. за UKIP проголосовало еще меньше – 0,3% пришедших на участки.

Перед следующими выборами в Европарламент отец-основатель покинул партию. Скед настаивал на том, что движению евроскептиков не пристало посылать депутатов в Страсбург даже в случае победы. Но большинство партийцев считало иначе. В итоге партия в 1999 г. сумела провести в Европарламент трех депутатов, набрав почти 7% голосов. Однако на родине ей не удалось и близко подобраться к этой цифре. На парламентских выборах в Великобритании в 2001 г. граждане проголосовали не за движение-выскочку, а за старые добрые партии. UKIP набрала всего 1,5% и не смогла преодолеть 5%-ный барьер.

Эта история повторялась еще не раз. Британцы с удовольствием посылали заседать в Страсбурге членов UKIP, кричавших о вреде ЕС, но на родине не допускали их к власти. Так, в палату общин Великобритании в 2005 г. не прошел ни один из кандидатов UKIP (2,2% голосов), в 2010 г. партии тоже не удалось преодолеть 5%-ный барьер (3,1% голосов).

Зато в Европарламенте в 2004 г. депутатов от UKIP стало уже 12 (16,1% голосов), в 2009 г. – 13 (16,5% голосов, второе место после консерваторов), а в 2014 г. – 24 человека (27,5% голосов), при том что квота Великобритании была 73 места. Правда, в 2014 г. UKIP чуть не обанкротилась, признает Фарадж в книге «Пурпурная революция». После трат на предвыборную кампанию в ее казне осталось всего около 6000 евро. «Я люблю азартные игры <...> Только идя на огромный риск, партия и я смогли достичь того, чего достигли», – подводил итог Фарадж. Кстати, по данным Russia Today, перед референдумом Brexit Фарадж тоже поддался азарту и поставил на победу его сторонников 1000 фунтов.

UKIP – партия протестного голосования, объясняет ВВС. The Telegraph приводит в подтверждение этому тезису мнение консерватора Филипа Хэммонда, министра иностранных дел Великобритании. За UKIP на выборах в Европарламент часто голосуют те, кто возражает против политики правительства или своей партии в отношении ЕС или хочет пнуть народных избранников. Но на домашних выборах, когда отношения с ЕС лишь одна и отнюдь не главная тема, эти люди отдают голос своей партии.

Авиакатастрофа

Начиная с 1994 г. Фарадж пять раз пытался попасть в палату общин – и пять раз терпел поражение. Куда лучше дела пошли с Европарламентом. Он был избран туда в 1999 г. и переизбран в 2004, 2009 и 2014 гг. Это было для его друзей поводом посмеяться вволю. «Если ты так ненавидишь ЕС, что ты в нем делаешь? – цитирует их Спенсер, но признает: – Найджел всегда считал, что проводить изменения нужно изнутри, а не снаружи».

Одновременно с выборами в жизни Фараджа произошли два важных события. В 1999 г. он второй раз женился – на немке Кирстен Мер, а в 2004 г. перестал работать трейдером, сосредоточившись на политике. В 2006 г. он возглавил UKIP. А в 2009 г. всех удивил, отказавшись от руководства партией ради того, чтобы попытаться на всеобщих выборах 2010 г. отобрать мандат Бакингемшира у Джона Беркоу, спикера палаты представителей. Тот считался нейтральной и сильной фигурой, никто из политиков не решался бросить ему вызов.

У Фараджа эта схватка тоже не задалась. Началось с того, что в утро выборов он попал в авиакатастрофу. Фарадж был пассажиром двухместного самолета, который буксировал предвыборный баннер. «Салон был такой тесный, что мы касались друг друга плечами, как будто сидели в старом Mini», – вспоминает Фарадж в биографической книге. Одна из веревок баннера обвилась вокруг хвостового оперения. Самолет потерял управление и стал снижаться. «Я подумал, не позвонить ли жене? Или лучше послать sms? Но не будет ли это для них только хуже? <...> Так что я сидел и ничего не делал».

Через несколько минут самолет врезался по касательной носом в землю и перевернулся. Фарадж осознал, что жив, но висит на ремне безопасности. Спасатели достали политика из покореженного самолета, несмотря на текущую из раны на голове кровь и многочисленные повреждения, Фарадж быстро пришел в себя.

Выборы Фарадж проиграл и в ноябре 2010 г. снова вернулся к руководству партией, выиграл внутрипартийные выборы, после того как занявший было его место Малкольм Пирсон подал в отставку. Но 8 мая 2015 г. Фарадж снова подал в отставку. Ведь буквально накануне на парламентских выборах он не смог завоевать мандат от района Южный Танет родного графства Кент. Впрочем, через несколько дней партия распространила заявление, что лидер остается, объяснив, что проигрыш Фараджа меркнет на фоне побед, которыми партия обязана ему.

Речь не только о выборах в Европарламент. В 2014 г. два члена парламента перешли в UKIP, и оба смогли переизбраться на дополнительных выборах в своих округах. Правда, на всеобщих выборах 2015 г. сохранить свое кресло смог один только Дуглас Карсвелл. Но уже это стало существенным достижением.

Партия одного актера

Перед UKIP стоят два серьезных вызова, пишет The Guardian. Во-первых, она изначально была партией одной идеи – выхода из ЕС. Фарадж пытался исправить это как мог, выдвигая множество предложений во всех сферах, от обороны до образования, от снижения налогов до борьбы за экологию. По оценке The Guardian, это помогло, но не сильно.

Вторая проблема в том, что Фарадж, похоже, превратил UKIP в партию одного человека, продолжает The Guardian. Но человек он действительно яркий. «Он потрясающе искренен – даже те, кто не разделяет его идей, считают его великим оратором и с удовольствием слушают, – говорил ВВС лучший друг Фараджа, лидер партии евроскептиков «Истинные финны» Тимо Сойни. – Найджел настолько сообразителен и умен, что сложно одержать над нам вверх». В речах Фараджа шутки перемежаются с гневными отповедями. Журналист The Guardian как-то наблюдал его встречи с избирателями. Он сумел пройтись по всем более-менее важным местным темам, от ветрогенерации до торговых ограничений, и позубоскалить по поводу большинства политических противников – начиная с Дэвида Кемерона.

«Хотя [Фарадж] выглядит дружелюбным, открытым парнем, на самом деле он крайне ненадежен, – предупреждал в эфире ВВС один из евроскептиков, Ричард Норс. – Он не может работать с людьми на долгосрочной основе. Он использует и истощает их – он потребляет людей».

Фарадж легко переходит на грубости. Так, об экс-премьер-министре Бельгии, председателе Европейского совета Хермане ван Ромпее он в 2010 г. сказал: «Выглядит как низкоранговый банковский клерк». И чтобы окончательно добить, присовокупил, что Бельгия – это не страна. Извиниться он отказался и был оштрафован Европарламентом на 3000 евро.

Фарадж недолюбливает традиционные британские СМИ в целом и ВВС в частности, считая их еврофилами. Он делает ставку на соцмедиа, рассуждает The Guardian. Благо формат дебатов в Европарламенте как будто придуман под вирусные ролики в интернете. Высказывания во время прений ограничены несколькими минутами, так что Фарадж стал настоящим мастером двухминутных тирад. Его филиппика о председателе правительства Испании Мариано Рахое («самый некомпетентный лидер во всей Европе») в 2012 г. набрала только в Испании от 250 000 (по данным The Guardian) до 1 млн (если верить самому Фараджу) просмотров. Но даже если верны цифры журналистов, все равно мало кто из членов Европарламента может похвастаться подобной популярностью в интернете.

ЕС страшен мигрантами

Став в 2010 г. в очередной раз лидером UKIP, Фарадж в инаугурационной речи обрушился на правительство консерваторов. Их политика в Европе – «сдаваться, сдаваться, сдаваться». В Великобритании бюджет на любое дело урезается, а траты страны на ЕС все растут, возмущался политик и призывал всех разочаровавшихся консерваторов вступать в ряды UKIP, сообщает телеканал Sky.

«Эта история с Европой может продолжаться еще долго без того, чтобы произошла катастрофа. Потому что до сих пор есть воля к поддержке и евро, и союза. Но в итоге всему конец положит, на мой взгляд, огромная и все увеличивающая разница между экономиками Франции и Германии, которые лежат в основе проекта. В конце концов все пойдет прахом, но агония всех остальных [стран] может продолжаться годы и годы», – объяснял Фарадж The Guardian через пару лет.

Но в 2014 г., накануне кампании по выборам в Европарламент, в борьбе с ЕС на первое место вышла другая тема – мигранты. Фарадж призывал ввести систему по типу австрийской: принимать только высококвалифицированных работников без криминального прошлого, пишет The Telegraph. В итоге миграция уменьшилась бы до 30 000–50 000 человек в год, из Индии и Новой Зеландии стало бы приезжать больше людей, из Восточной Европы – меньше.

В апреле 2014 г. UKIP запустила кампанию стоимостью 1,5 млн фунтов, предупреждавшую, что 26 млн безработных европейцев претендуют на рабочие места британцев. The Telegraph не преминула воспользоваться этим, заявив: это похоже на правду. Ведь секретаршей в Европарламент на оклад 25 000 фунтов в год гражданин Великобритании Фарадж нанял не какую-нибудь британку, а немку – собственную жену.

«Не думаю, что кто-то захочет оставаться у меня дома за полночь, разбираясь с электронной почтой и составляя памятку на завтра, – объяснял журналистам The Telegraph Фарадж свой выбор. – Она получает довольно скромную зарплату, работая на меня в неурочное время, будучи в доступности семь дней в неделю. Это в корне отличается от ситуации, когда сотни тысяч людей наводняют дешевый сегмент рынка труда».

Ироничный журналист The Guardian поинтересовался – не его ли, Фараджа, вторую жену следует благодарить за настойчивое желание развестись с Европой? «Как и многие немцы, она считала, что идея воссоединения с Восточной Германией хороша, – решил не поддерживать сарказма политик. – Каждый месяц они глядели на свою зарплату и думали, что не стоит слишком громко жаловаться, ведь люди [из ГДР] пережили нелегкие времена. Но как только процесс объединения завершился, их попросили принести ту же жертву ради греков и португальцев, с которыми, будем честными, у них нет ничего общего».

Почему же немцы стали движущей силой Евросоюза? «Немецкие политики доминируют в Европе. Но я не думаю, что обычные немцы хотят, чтобы так было», – рассуждал Фарадж. Почему остальные европейские политики стремятся к консенсусу, продолжал допытываться The Guardian. Объяснение Фараджа просто – виноват один из основных инстинктов: «Это естественное для людей желание пользоваться популярностью среди сверстников. Никто не хочет, чтобы весь класс его ненавидел. Это самый большой страх нашего детства, и то же самое происходит в политике. Я же никогда особо не боялся рисковать собой».

Фарадж продолжает эксплуатировать тему мигрантов. В сентябре прошлого года он заявил в Европарламенте, что ЕС сошел с ума, принимая столько беженцев, – этим активно пользуется ИГ (запрещена в России) для засылки джихадистов в Европу, сообщает ВВС. Он предложил открыть офшорные центры, где будут рассматриваться вопросы гражданства для мигрантов, и не пускать лодки с беженцами в Европу. Ведь единственный способ избежать гибели людей в море – дать понять, что, «если вы выбираете эту дорогу, вас не примут».

А в марте прошлого года в интервью британскому телеканалу Channel 4 Фарадж объяснил отличие нынешней волны мигрантов от гугенотов, евреев или угандийцев: «До сих пор в нашей истории не было волн мигрантов, которые хотели бы изменить нас». Прежние мигранты ассимилировались в обществе, а сейчас коренные британцы «наблюдают пятую колонну, живущую в их стране, которая их ненавидят и хочет убить».

Последствия аварий

Аварии не прошли для Фараджа бесследно. У него периодически возникают боли в плече после авиакатастрофы, пишет The Sydney Morning Herald. А The Guardian добавляет, что Фараджу пришлось забросить гольф из-за поврежденного позвоночника. Поэтому он сосредоточился на не менее медитативном занятии – рыбной ловле.

«Одно из занятий, которые я могу позволить себе, – рыбалка, потому что я могу делать это по ночам, – рассказывал он ВВС о том, как в одиночку ловит рыбу у берегов родного Кента. – У меня может быть очень трудный день в Лондоне, но потом я могу (вернувшись в Кент, где он до сих пор живет. – «Ведомости») прийти на берег – и в моем распоряжении 3–4 часа, вплоть до утреннего клева». Сон – пустая трата времени, добавил Фарадж на удивленное замечание корреспондента.

Другая страсть Фараджа – история Европы и родной страны. Возможно, он пытается найти момент, когда все пошло не так, иронизирует ВВС. Особенное внимание он уделяет Первой мировой войне. Тут есть и семейный интерес – его прадед, рядовой Гарри Фарадж, был ранен в апреле 1917 г. в битве при Аррасе (Франция).

Шон Бин против мистера Бина

Не стоит думать, что после победы сторонников Brexit на референдуме Фараджу можно почивать на лаврах, предупредил журнал New Statesman в начале прошлой недели. Положительный результат голосования может оказаться для него отравленной пилюлей. Да, его обожают его избиратели, но остальной электорат в основном ненавидит или опасается. Сильнее всего разницу в отношении к Фараджу отразил опрос: кто из актеров мог бы сыграть этого политика. Голосовавшие за Фараджа решили, что Шон Бин. Остальные высказались за Роуэна Аткинсона, известного по роли мистера Бина.

Единомышленники тоже относятся к Фараджу с опаской. UKIP вела свою кампанию Leave.EU, а Джонсон и Майкл Гоув пытались дистанцироваться от нее, проводя собственную кампанию Vote Leave, замечает The Sydney Morning Herald и объясняет это «парадоксом Фараджа»: чем выше была поддержка UKIP, тем меньше людей ратовало за Brexit. Ведь умеренных избирателей отпугивала слишком яростная антииммиграционная риторика UKIP.

Трения между двумя лагерями сторонников Brexit доходили до того, что Фарадж, превознося Джонсона и Гоува, называл рядовых членов их кампании «кретинами» и «аппаратчиками», а Джонсон и Гоув, в свою очередь, настояли на том, чтобы на дебаты на ВВС перед референдумом не допустили Фараджа. После того как Фарадж выпустил плакаты с изображением орд мигрантов, штурмующих границы королевства, эти два политика назвали его ограниченным фанатиком и ксенофобом, пишет The Sydney Morning Herald.

Даже в самой UKIP нет единства. Патрик О’Флинн, бывший политический обозреватель одной из самых оппозиционных ЕС газет – The Daily Express, а сейчас член Европарламента от UKIP, в прошлом году описывал лидера своей партии как «ворчуна, обидчивого и агрессивного». О’Флинн и единственный депутат парламента Великобритании от UKIP Карсвелл даже вели речь о том, чтобы сменить лидера партии на кого-то более приемлемого для избирателей, например заместителя председателя партии Сьюзан Эванс, которую рекомендовал на свое место сам Фарадж, уходя в отставку в 2015 г. Узнав об этом, Фарадж позаботился, чтобы влияние этих внутрипартийных оппозиционеров резко упало, а членство Эванс в партии было приостановлено. В итоге Карсвелл продолжил ратовать за выход из ЕС вместе с движением Vote Leave, а не в рамках поддерживаемого UKIP Leave.EU.

Сам Фарадж пока не выказывает чрезмерных амбиций. После референдума он признался The Telegraph, что собирается остаться членом Европарламента, но готов войти в команду любого премьер-министра, чтобы формально или неформально помочь тому вести переговоры о выходе из ЕС.