ЕСПЧ готовится коммуницировать сразу полсотни жалоб от НКО – иностранных агентов

Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) готов коммуницировать несколько десятков жалоб российских некоммерческих организаций (НКО), признанных иностранными агентами. Секретариат суда направил адвокатам, представляющим интересы этих НКО, письма с просьбой сверить фактическую информацию, необходимую для постановки вопросов перед российским правительством. Коммуникация пройдет в конце 2016 г. или начале 2017 г., а решения можно ожидать в течение 2017 г., говорит один из адвокатов, получивших письмо: «Есть вероятность, что ЕСПЧ признает, что сам закон об агентах в силу неопределенности формулировок и репрессивной практики применения противоречит Конвенции по правам человека». ЕСПЧ в своем решении может потребовать от России пересмотреть этот закон в качестве меры общего реагирования, говорит другой адвокат: «Могут быть меры индивидуального реагирования: признать нарушения по отношению к конкретному заявителю, выплатить компенсацию ущерба – например, за штрафы, которые заплатили организации. А меры общего реагирования – изменить законодательную и правоприменительную систему, которая способствует таким массовым нарушениям».

Всего в ЕСПЧ находится около 50 жалоб от НКО на закон об иностранных агентах, письмо касается 28 из них (см. врез), в ближайшее время ожидается аналогичное письмо по оставшимся жалобам.

Как сообщили «Ведомостям» собеседники в Комитете гражданских инициатив (КГИ) Алексея Кудрина и в администрации президента, до конца года в администрации пройдет совещание, на котором будет обсуждаться закон об агентах и, в частности, вопрос о том, чтобы под него не подпали университеты. Эту информацию подтверждает председатель Совета по правам человека (СПЧ) Михаил Федотов: «Закон надо корректировать и приводить в соответствие с позицией президента – он должен быть направлен против вмешательства иностранных государств во внутреннюю политику России, а сейчас он бьет мимо цели». Можно вводить признаки систематичности политической деятельности, определять перечни ее видов, а не сфер, прописать исключения, куда включить социологические исследования (но не их трактовку в политических целях), перечисляет варианты собеседник в одном из околокремлевских экспертных центров: «Можно также различать высказывания и действия руководителей НКО как частных лиц и как представителей организаций с четкой фиксацией этой позиции».

Руководитель «Общественного вердикта» Наталья Таубина относится к вопросу об изменении закона настороженно: «История сильно раскручена, а система не может в массовом порядке пойти на признание своих ошибок». Веры в изменение законодательства нет, поскольку с каждой такой попыткой закон становился все хуже, говорит она: «Если произойдет коммуникация, то это как минимум приведет к необходимости выплачивать компенсации, поэтому, возможно, в отношении некоторых организаций ситуация будет откатываться назад постепенно несколько лет». Скорая коммуникация жалоб совпадает с разговорами о необходимости смягчения закона, отмечает правозащитник Павел Чиков: «Дело сложное, касается десятков НКО со схожей в целом, но разной по деталям ситуацией, поэтому производство требует аккуратности и четкости». Председатель Комитета по предотвращению пыток Игорь Каляпин согласен, что закон противоречив и не вписывается в законодательную систему России, так же как и его последствия: «Конституционный суд говорит, что этот статус не дискриминационный – Госдума принимает законы, которые запрещают агентам учреждать СМИ или быть членами наблюдательных комиссий. Возможно, новый куратор внутренней политики [Сергей Кириенко], если вникнет в проблему, действительно сможет что-то поменять, но мы уже столько надеялись на изменения, что боюсь говорить о них сейчас».

Оптимизма насчет изменения закона нет, признается политолог Борис Макаренко: «Пусть хотя бы из него будет больше исключений – университеты, благотворители. Хотя неправового статуса закона это не отменит». Многое зависит от того, насколько лоббисты этого закона изменили свою позицию или влияние, считает политолог Михаил Виноградов: «Общественный запрос на коррекцию закона возрастает, размытость его формулировок была возможной запретительной мерой в период политической турбулентности, а сейчас выглядит избыточной и вызывающей раздражение у разных общественных групп. Предпосылки для коррекции созрели – вопрос в том, доведут ли это до конца или ограничатся техническими изменениями».