Минфин хочет стать серьезным игроком на денежном рынке

Расчетов, как будет выглядеть бюджет с новым правилом, пока нет – многое зависит от решений, которые будут приниматься в 2016 г. и которые будут влиять на структуру доходов и расходов, говорит федеральный чиновник. Правило подразумевает снижение дефицита до минимума, но это должно быть поэтапно. Снижение дефицита на 1 п. п. в 2017 г. не позволит выйти на новые ориентиры, замечает Орешкин. Если Минфин будет сберегать при цене на нефть $50/барр., это действительно будет ужесточением расходной части бюджета и обеспечит контроль над инфляцией, считает Наталия Орлова из Альфа-банка.

Минфин намерен участвовать в формировании валютного курса – делать это планируется при помощи нового бюджетного правила, обсуждение которого начнется осенью, рассказали два федеральных чиновника. Действовать новый механизм будет после 2018 г.

Предлагаемое бюджетное правило обязывает направлять в резервный фонд или фонд национального благосостояния часть нефтегазовых доходов бюджета, когда цены на нефть превышают установленный правилом уровень. «Это не только способ обеспечить стабильную фискальную и налоговую конструкцию в средне- и долгосрочной перспективе, но также и единственный действенный способ изолировать волатильность реального валютного курса от колебаний цен на нефть», – считает замминистра финансов Максим Орешкин.

«При цене на нефть $40–50/барр. бюджет должен делать сбережения и правительство должно начинать покупки иностранных активов, – говорит он. – Так как эти покупки финансируются бюджетными сбережениями, то это не будет нести инфляционных последствий в отличие от прямых покупок валюты Банком России». При снижении цен ниже $50/барр. валюта должна продаваться, защищая рубль от временных шоков, считает Орешкин.

Центробанк намерения Минфина не оценил. Предложенное Минфином бюджетное правило нуждается в «обсуждении и уточнении», говорится в ответе ЦБ на запрос «Ведомостей», а само правило – это «фундаментальный для курса фактор, а не фактор, ведущий к искажению ситуации на рынке».

Минфин с 2015 г. напрямую влияет на денежные рынки: дефицит бюджета финансируется из резервного фонда путем продажи валюты Центробанку.

Благодаря этому в систему поступает все больше дешевой ликвидности по нулевой ставке, говорит Евгений Гавриленков из «Сбербанк CIB». Бюджетное правило означает очередную привязку всей нашей экономической политики к доллару через цену на нефть в тот момент, когда бюджет от нее становится менее зависимым, считает Гавриленков.

Кризис вынудил правительство отказаться от бюджетного правила – оно увязывало расходы со средней ценой нефти за 10 лет. На 2016 г. действие правила было приостановлено, а сам бюджет сверстан только на год вместо обычных трех.

До 2008 г. Банк России пытался ограничивать укрепление национальной валюты через интервенции на рынке, а Минфин – сберегать средства в стабилизационном фонде, поясняет Орешкин. Однако так как интервенции превышали сбережения, реальный курс рубля укреплялся, конкурентоспособность бизнеса снижалась на фоне роста зарплат, опережающего рост производительности труда. При этом Норвегии, обеспечившей необходимый бюджетный профицит, удалось сохранить конкурентоспособность несырьевого бизнеса, добавляет он.

Наличие четкой среднесрочной бюджетной стратегии и тем более четкого бюджетного правила будет способствовать снижению волатильности рубля по сравнению с волатильностью нефти, отмечают в ЦБ.

Изъятие нефтедоходов сверх зафиксированной цены повторяет первый вариант бюджетного правила от 2004 г., когда был создан стабфонд, напоминает руководитель Экономической экспертной группы Евсей Гурвич. Установленная тогда планка в $20 продержалась всего два года и была повышена до $27: росла цена нефти, а с ней – аппетиты. С 2013 г. ввели новое правило, взяв в качестве ориентира среднюю цену нефти за несколько лет и ограничив дефицит 1% ВВП. Механизм средней за несколько лет цены оказался неэффективным, говорит Орешкин: циклы на нефтяном рынке длинные. Фактически средняя цена за последние 30 лет, если смотреть показатели в ценах 2015 г., как раз составляет порядка $50/барр., ее и решили брать за ориентир, отмечает он. Это более-менее разумно, но можно подумать, как сделать эту цену более гибкой, считает Гурвич.

Гавриленков напоминает, что уже в 2015 г., когда бюджетное правило не работало, пропорции нефтегазовых и ненефтегазовых доходов изменились в пользу последних (см. график). В этом году опять нет бюджетного правила и эти пропорции продолжат меняться, говорит он. У Минфина должна быть понятная задача – ограничивать рост расходов, а для этого нужны не бюджетные правила, а политическая воля, уверен он.