Как основатель Snowflake сделался миллиардером

«Акции Snowflake буквально взорвали Нью-Йоркскую биржу, такого здесь не было уже давно» – так начиналась статья в Le Figaro. Восторженные отзывы опубликовали об IPO облачного стартапа и многие другие французские СМИ. Дело в том, что двое из троих основателей компании по облачному хранению и обработке данных Snowflake – французы. Это Бенуа Дажвилль и Тьери Круан. Третий партнер, Марчин Жуковски, – поляк.

Дажвилль похож на типичного американца. Во Францию он наведывается 2–3 раза в год, речь пересыпает англицизмами и порой с трудом подбирает аналог английского выражения на французском языке, пишет французское интернет-издание Alliancy. Но он француз, переехавший в США во вполне зрелом возрасте.

Snowflake провела IPO 16 сентября этого года, сделав миллиардерами Дажвилля, а заодно нынешнего гендиректора Фрэнка Слутмана и бывшего гендиректора Боба Маглиа, пишет Forbes. Дажвиллю, по данным Forbes, принадлежит 3,5% акций компании (не считая не полученных пока опционов), которые стоят около $2 млн.

IPO Snowflake примечательно по нескольким причинам, пишет франкоязычная версия Business Insider. Оно стало крупнейшим первичным публичным размещением акций в этом году на Нью-Йоркской фондовой бирже (NYSE), опередив Royalty Pharma и Warner Music. Это самое крупное IPO софтверной компании в истории. В Snowflake вложил $250 млн Уоррен Баффетт, известный своей нелюбовью к технологическим стартапам.

Компания поначалу установила верхнюю границу ценового диапазона в $85 за акцию, потом подняла его – и в итоге бумаги разошлись по $120. Весь бизнес был оценен в $33 млрд – это втрое больше, чем во время февральского раунда финансирования, и дороже, чем стоил на тот момент Twitter. К концу первого дня торгов за акцию давали уже $253,93, на торгах в минувшую пятницу – $242,52.

Слутман говорил в интервью Forbes: «Проблема в первый день торгов заключалась в том, что никто не хотел продавать акции – настолько велика вера в нашу компанию». Увлечение облачным бизнесом – долгосрочный тренд, приводит мнение аналитиков Fortune. Инвесторы хорошо разбираются в облачной бизнес-модели, и это делает привлекательной такую быстрорастущую компанию, как Snowflake.

А вот экономист Дэвид Розенберг (тот самый, который предупреждал о надувании ипотечного пузыря в США) теперь предупреждает о новом пузыре. В статье про IPO Snowflake для англоязычной версии Business Insider он называет происходящее «IPO-манией»: «Многие попытаются доказать, что сейчас все иначе [чем в эпоху доткомов], но на деле качество компаний не лучше, чем было 20 лет назад».

Стартап старперов

Snowflake примечательна еще одним. Посвященную ей статью сайт LinkedIn назвал «Никогда не поздно преуспеть: как Snowflake процветает с соучредителями-динозаврами и 60-летним гендиректором». Мы привыкли, что основатели IT-стартапов и их подчиненные молоды. Среднестатистическому американскому работнику в США около 43 лет, но в высокотехнологичной сфере он на пять лет моложе. Этим летом Google выплатила $11 млн, чтобы урегулировать претензии в предвзятости при отборе кандидатов со стороны более чем 200 соискателей старше 40 лет.

На этом фоне Snowflake действительно заповедник динозавров. Дажвилль родился в 1966 г., Круан – через год. Жуковски, правда, гораздо моложе – ему 40 лет. А вот нынешний и прежний гендиректора появились на свет еще при президенте Дуайте Эйзенхауэре – Слутман в 1958-м, а Маглиа в 1959-м. Обычная история, когда у работников стартапов трудовой стаж насчитывает менее 10 лет. А карьера многих сотрудников Snowflake начинается с 1990-х гг., порой даже раньше.

Корпоративное программное обеспечение – это сектор, куда чаще всего стекаются пожилые программисты, менеджеры по продажам и другие специалисты, объясняет LinkedIn. На b2b-рынках производственные циклы длиннее, приоритеты клиентов изменяются более предсказуемо и даже самые смелые новаторы продолжают строить свои планы на основании накопленного опыта. Словом, там есть место для людей, выросших в эпоху аудиокассет, а не Spotify.

«Я был никуда не годным учеником в школе и еле-еле поступил в университет, – рассказывал Дажвилль интернет-изданию Computer Business Review. – Только после того, как я открыл для себя информатику, я стал успешным студентом». В 1995 г. он окончил Университет Пьера и Марии Кюри, где защитил докторскую о параллельном выполнении запросов к системам баз данных. Поработав в Европейском центре исследований компьютерной индустрии, он перешел в компанию Bull Information Systems. Та послала его на полгода в свое американское подразделение. «Мне так понравилась обстановка, сосредоточенность на технологиях, что я решил остаться в США», – говорил Дажвилль Alliancy.

Так в 1996 г. он оказался в Oracle в Калифорнии. Вскоре перспективного мигранта поставили перед выбором между технологической и менеджерской карьерой: остаться программистом или стать руководителем среднего звена с перспективой дорасти до вице-президента. Разницы в зарплате практически не было, Дажвилль хотел писать код, а не управлять командой, поэтому остался технарем. Надо сказать, что ни один из основателей Snowflake не захотел брать на себя руководство компанией. Первые два года функции гендиректора выполнял инвестор компании Майк Шпайзер, затем был нанят бывший топ-менеджер Microsoft Маглиа, отработавший пять лет, а в мае 2019 г. для подготовки IPO пригласили Слутмана, который до этого готовил к IPO сервис резервного копирования Data Domain и руководил платформой облачных вычислений ServiceNow.

Почему стартап назвали «Снежинка»

В Oracle Дажвилль познакомился с соотечественником Круаном. Тот тоже окончил Университет Пьера и Марии Кюри и пришел в Oracle чуть позже Дажвилля. К 2012 г. оба стали беспокоиться, что из-за своего возраста будут заменены более молодыми сотрудниками, рассказывал Дажвилль в интервью LinkedIn. Они пожаловались на это знакомому венчурному инвестору Шпайзеру, а тот в ответ предложил им запустить собственный стартап. Третьим основателем стал еще один их знакомый, родившийся в Польше, – Жуковски. Взяли его за опыт руководства стартапом: за четыре года до этого Жуковски основал в Амстердаме (Нидерланды) компанию Vectorwise и успешно ее продал.

«В те годы не существовало эффективного масштабируемого решения для big data, – вспоминал Дажвилль в разговоре с Computer Business Review. – Этот пробел могли заполнить только облачные технологии». Будущие партнеры предложили руководству Oracle начать внутреннюю разработку такого продукта, рассказывал он журналу Challenges. Получили отказ и с чистым сердцем уволились и начали проект собственными силами.

Долгое время основатели работали в двухкомнатной квартире Дажвилля. Потом сняли крошечный офис в Кремниевой долине, в городке Сан-Матео. Название компании дали «Снежинка», в честь увлечения основателей горными лыжами, причем поначалу называли ее на родном языке Flocon de neige. «Мы французы, – объяснял Круан LinkedIn. – Даже если бы мы проиграли, мы бы сделали это стильно». Правда, из стиля несколько выпадало убранство офиса: для него закупили самую дешевую мебель в IKEA и уговорили своих детей бесплатно ее собрать. «Это был лучший период в истории Snowflake, – предавался ностальгии Дажвилль на страницах Challenges. – Мы были как дети, которые изобретали свой мир».

Поворотным моментом Дажвилль называет 2014 г.: они выпустили первый продукт – Snowflake Elastic Data Warehouse и продали его первому покупателю. Тот опробовал ПО, похвалил и продолжил работать с компанией. С тех пор Snowflake почти не теряла клиентов, уверял Дажвилль американскую газету The Business Journals. Более того, заметил он, даже клиенты Oracle обращаются к его стартапу, когда им надо перенести базы данных из одного хранилища в другое.

Чем отличается Snowflake

В 26-страничном патенте Snowflake разобраться нелегко, но, в принципе, основная идея проста, пишет LinkedIn. Очень непросто перенести в облако различные базы данных и унифицировать. Snowflake облегчает эту задачу. «Между моментом, когда данные вводятся в систему, и моментом, когда они могут быть запрошены на нашей платформе, время задержки должно составлять максимум одну или две секунды», – говорил Дажвилль Le Figaro.

Потребность в базах данных у клиентов не постоянна, она возникает периодически: то они почти не пользуются ими, а то начинают присылать один запрос за другим, в итоге скорость обработки данных может резко снизиться. Snowflake решила и эту проблему. Она построена по принципу распределенных вычислений, когда задача разбивается на множество подзадач, каждую из которых решает отдельная ЭВМ. Вместо того чтобы закрепить за каждым клиентом определенные вычислительные мощности, компания подключает к просчету задачи клиента столько мощностей, сколько нужно, а когда задача решена, предоставляет их для пользования другому клиенту, которому они нужнее.

«За пару минут вы можете подключить к обработке запроса сотни серверов. А как только они станут не нужны, вы перестаете платить за их использование, – рассказывал Дажвилль Challenges. – Таким образом мы можем обрабатывать ваши данные в 10–100 раз быстрее за те же деньги». В отличие от многих конкурентов Snowflake берет плату за время пользования услугами и мощности, которые требуются для обработки запроса, а не фиксированную абонентскую плату.

«Можно провести параллель с электричеством, – объяснял Дажвилль Le Figaro. – Дома вы можете включать и выключать свет в зависимости от потребностей. Вам будет выставлен счет за то, что вы потребили. Точно так же Snowflake предлагает очень простую модель «плати по мере использования» на единой облачной платформе, где бы вы ни находились».

Стартап использует для хранения данных серверы всех ведущих облачных провайдеров – от Amazon до Google. Дажвилль считает это своим конкурентным преимуществом: Snowflake не ограничивает клиентов одним поставщиком услуг. Одновременно он конкурирует с ними в области анализа данных. «Мы соперничаем с Amazon, Oracle, IBM, Google и даже с Microsoft, – сказал Дажвилль Challenges. – Когда мы начинали, это казалось безумием». Правда, для Le Figaro он сформулировал это более дипломатично: «У нас симбиотические отношения [c другими облачными компаниями]. Это партнеры, которые предоставляют нам доступ к инфраструктуре и ресурсам хранения. Мы для них ценные партнеры, потому что наше решение помогает ускорить миграцию [компаний] в облако. Наша платформа – надстройка на их инфраструктуре, мы также являемся их клиентами, и, вероятно, одними из крупнейших в настоящее время. Итак, мы нужны им, они нужны нам. Конечно, при этом мы конкурируем в отношении определенных продуктов или рынков».

Один из рисков для бизнеса Snowflake в том, что владельцы хранилищ баз данных сами предлагают подобные услуги. Например, у Amazon есть продукт Redshift. Но, судя по отзывам на G2, торговой площадке программного обеспечения b2b, потребителям Snowflake кажется удобнее: у Redshift – 4,2 балла из 5 возможных, а у Snowflake – 4,6 балла. «Ландшафт рынка корпоративного программного обеспечения резко изменится в ближайшие несколько лет – гораздо радикальнее, чем за последние 30 лет. Облака – это революция, а не эволюция», – ровно год назад говорил Дажвилль Computer Business Review. И вот его компания провела IPO, а он стал миллиардером. «Мне показалось, что я схожу с ума, но это было сладкое ощущение, – делился он впечатлениями от листинга с Le Figaro. – Здорово видеть, как то, что мы делаем с 2012 г., получает такое признание. Мы хотели встряхнуть мир данных – и сделали это!»

В беседе с The Business Journals Дажвилль сделал особенный упор на то, что статус новоиспеченного богача ему не особенно важен. Главное для него – сделать из Snowflake крупнейшую облачную компанию в мире: «Моя жизнь не изменится. Я никогда не зацикливался [на деньгах]. Думаю, бóльшая часть моего состояния будет потрачена на благотворительность и, возможно, на помощь предпринимателям».