Кто может заработать на законе Яровой
Больше всего шансов у «Ростеха» и «Ростелекома»
Как рассказали несколько чиновников, не подписывать закон президента России Владимира Путина просили курирующие связь вице-премьер Аркадий Дворкович, помощник президента Игорь Щеголев и основной бенефициар «Мегафона» Алишер Усманов. Их представители это не комментируют. «Ведомости» разобрались, почему, несмотря на все это, закон принят и кто сможет на нем заработать.
В 2018 г. во исполнение антитеррористического закона, внесенного председателями комитетов Госдумы по безопасности и противодействию коррупции Ириной Яровой и Совета Федерации по обороне и безопасности Виктором Озеровым, операторы связи должны будут по полгода хранить транзитный трафик всех своих абонентов, а информацию о фактах соединений – в течение трех лет. При этом, что особо подчеркивали авторы, бюджетных денег реализация закона не потребует. Эксперты и участники отрасли сошлись в том, что новые инициативы, не слишком четко прописанные в законе, мало того что нарушают законы о персональных данных и тайне переписке, могут обойтись отрасли в 5 трлн руб. При этом вся отрасль заработала за 2015 г. около 1,7 трлн руб., а средний ежегодный инвестбюджет у операторов «большой тройки» и «Ростелекома» – около 60–70 млрд руб. на каждого, напоминает руководитель практики по работе с компаниями сектора технологий, медиа и телекоммуникаций КПМГ в России и СНГ Еркожа Акылбек.
Силовики в соавторах
Чиновники и ведомства, которые, по логике, должны были бы участвовать в разработке законопроекта, все как один открещиваются от него. Правительство не принимало участия в подготовке закона Яровой, уверяет федеральный чиновник: «Для нас это тоже было шоком».
«Мнение правительства, конечно, было, но его особо никто не учитывал», – сожалеет другой чиновник. Об основных правках, внесенных в последний момент перед вторым чтением, чиновники правительства и Минкомсвязи узнали не из официального уведомления, а «по своим каналам» и правительственный отзыв еле успели внести, возмущается он.
Сейчас страсти чуть улеглись: президент дал понять, что какие-то нормы закона можно будет урегулировать и даже «откатить назад», говорит первый собеседник «Ведомостей»: «Если что, новая Дума проголосует как надо».
Открещиваются от идеологического руководства проектом и в администрации президента. Идеологом закона являются структуры, связанные с ФСБ, говорит человек, хорошо знакомый с чиновниками администрации.
Автором такого законопроекта мог быть человек, действовавший из соображений безопасности в первую очередь, – это видно по низкой степени технической проработанности закона, рассуждает федеральный чиновник. Закон писали в Совете безопасности, знают еще один федеральный чиновник и человек, близкий к Совбезу. Идею одобрили секретарь Совбеза Николай Патрушев и член Совбеза Борис Грызлов, рассказали несколько их знакомых. Яровая рассказывала СМИ, что отправляла законопроект в Совбез перед внесением в Госдуму. Представитель Совбеза «Ведомостям» это не прокомментировал, связаться с Яровой и Озеровым не удалось.
Идея нормы о хранении данных исходила не от силовых ведомств, но была ими одобрена, уточняет сотрудник центрального аппарата МВД. По его словам, возражения операторов сотовой связи понятны. Но называемые ими затраты чрезмерно завышены, особенно с учетом того, что через несколько лет стоимость хранения данных многократно снизится, считает он.
Один из федеральных чиновников уверен, что закон работать не будет.
Абоненты под контролем
В 2006–2014 гг. в ЕС действовала директива Еврокомиссии, предписывающая хранить минимум шесть месяцев так называемые метаданные (сведения о факте передачи информации: номера телефонов, с которых совершались звонки, IP-адреса, данные о базовых станциях, поблизости от которых находился абонент, и т. п.). В 2014 г. Европейский суд отменил эту директиву, и вопрос регулируется национальными законодательствами.
Так, в Великобритании в 2014 г. парламент одобрил Data Retention and Investigatory Powers Act, обязывающий операторов связи хранить метаданные, рассказывает руководитель практики по работе с компаниями сектора технологий, медиа и телекоммуникаций КПМГ в России и СНГ Еркожа Акылбек. Закон был оспорен в Высоком суде Лондона и суде Европейского союза. Сейчас в стране идут дебаты по законопроекту Investigatory Powers Bill, который должен заменить закон от 2014 г.
До начала 2016 г. в Германии операторы должны были хранить метаданные шесть месяцев, но в начале 2016 г. в стране вступили в силу положения, снизившие срок хранения данных (включая номера телефонов, дату и время звонка и сообщений, содержание сообщений, местоположение абонентов, IP-адреса, номера портов, дату и время интернет-соединений) до 10 недель. Кроме того, сокращен перечень случаев, в которых правоохранительные органы могут истребовать эти данные.
В Австралии с октября 2015 г. операторы должны хранить метаданные за последние два года.
О том, как собирают данные пользователей в США, стало известно из разоблачений бывшего сотрудника спецслужб Эдварда Сноудена. В 2013 г. он передал СМИ информацию о разработанной Национальным агентством безопасности США (АНБ) системе PRISM, позволяющей негласно собирать любую информацию, передаваемую по сетям электросвязи. По оценкам The Washington Post, ежедневно системы сбора информации АНБ перехватывали и записывали около 1,7 млрд телефонных разговоров и электронных сообщений и около 5 млрд записей о местонахождении и передвижениях владельцев мобильных телефонов по всему миру. Сотрудники АНБ рассказывали, что системы сбора данных применяются для слежки за иностранцами или гражданами США, контактирующими с иностранцами, а также – что крупнейшие технологические компании США сотрудничали с АНБ в передаче данных. Директор Национальной разведки США Джеймс Клеппер фактически признал во время выступления в сенате США, что АНБ могло перехватывать звонки и сообщения миллионов американцев.
В западных странах постоянно идет дискуссия о том, что сбор и хранение данных нарушают базовые права на частную жизнь, а также гражданские свободы, говорит Акылбек. Противники тотальной слежки напоминают про низкую эффективность этой практики при предотвращении преступлений.
Из бесед с людьми в Совбезе создалось впечатление, что главная цель ФСБ – получить рычаг давления на операторов, говорит источник в администрации президента. Если операторы будут идти на контакт со спецслужбами и предоставлять всю необходимую информацию, то никто не будет проверять исполнение закона Яровой. Но отрицательный ответ станет основанием пригрозить проверками и отзывом лицензии, объясняет собеседник «Ведомостей».
Когда принимали закон о введении системы сбора платы с грузовиков «Платон», почти сразу стало понятно, кто сможет на нем заработать, считает менеджер крупной IT-компании. Оператором системы стала компания Игоря Ротенберга, сына давнего знакомого президента – Аркадия Ротенберга. Но пакет Яровой упал как снег на голову и чиновникам, и участникам телекоммуникационного рынка, продолжает собеседник «Ведомостей». Это свидетельствует о том, что закон инициировали два-три очень влиятельных человека, для которых бизнес-интересы не главное. Но желающие заработать быстро найдутся, уверен он. Авторы законопроекта «поймали волну» борьбы с терроризмом, но у законопроекта просматривается и коммерческая часть – кто-то должен будет производить все это оборудование, говорит депутат Госдумы Дмитрий Гудков.
Кто выиграет?
Судя по возможной схеме реализации законопроекта, обсуждаемой чиновниками (см. рисунок), он действительно не потребует затрат из бюджета: оборудование для сбора информации закупят сами операторы, а в центры хранения данных вложатся инвесторы. Первые кандидаты уже есть – в создании систем хранения готовы участвовать «Ростех» и «Ростелеком», выяснили «Ведомости». Входящий в «Ростех» Национальный центр информатизации предложил создать единый центр хранения и обработки данных, который предоставлял бы операторам связи «соответствующие услуги». «Ростелеком» предлагает создать систему хранения данных на базе мощностей, которые сейчас используются поисковиком «Спутник». Сейчас «Спутник» хранит данные из соцсетей (подробнее об инициативах «Ростеха» и «Ростелекома» см. статью на стр. 01).
Минсвязи и Минпромторг предлагают просчитать несколько вариантов реализации проектов, рассказали участники совещания: как реализацию на технологии и оборудовании российских производителей, включая разработку не существующих пока решений, так и комбинированный вариант – с использованием иностранного оборудования при отсутствии российских аналогов, а также вариант с полной реализацией на импортных технологиях и оборудовании. Но больше всего внимания уделяется варианту с полным отказом от импортного оборудования, признают собеседники «Ведомостей».
Выбор итогового варианта реализации закона Яровой будет зависеть от требований ФСБ, сообщила пресс-служба Минпромторга. Это министерство по поручению президента должно к 1 сентября подготовить предложения по производству российского оборудования.
На встрече с заместителями министров промышленности Андреем Богинским и связи Алексеем Соколовым производители выразили готовность помочь операторам связи выполнить закон Яровой, сообщила пресс-служба Минпромторга. «Благодаря этому закону наша промышленность получила возможность выполнить хороший заказ. Задача стоит амбициозная, в ее решении могут принять участие как крупные, так и небольшие компании... Ничего сложного и нового в поставленной законом задаче для нас нет. Новые только масштабы, и мы с ними справимся», – цитирует Соколова пресс-служба. Правда, «Ведомостям» не удалось найти производителей, уже обсуждающих работу по исполнению закона Яровой.
«Мнение производителей единое: все так называемые российские серверы – это отверточная сборка из китайских компонентов. Если надо будет, закажем больше компонентов и все соберем», – иронизирует представитель крупной производственной компании. Но он опасается, что заказы будут распределяться не по рыночным условиям и в итоге «все сливки» достанутся «Ростеху», к предложениям которого «в правительстве прислушиваются».
Для сбора информации ФСБ предлагала использовать уже существующие комплексы СОРМ, которые сейчас записывают трафик за 12 часов. С компанией «Норси-транс», производящей такие комплексы, представители структур и заказчики использование СОРМ для закона Яровой не обсуждали, говорит технический директор компании Леонид Щербаков.
В случае если будет принято решение использовать для исполнения закона именно СОРМ, взаимодействовать со спецслужбами и чиновниками компании не придется, полагает он: операторы будут заказывать у производителей систем изготовление и установку оборудования, фирмы будут выполнять заказ согласно техническим требованиям.
Без риска для родственников
Чиновники правительства, администрации президента, не говоря уже о бизнесменах из телекоммуникационной индустрии, гадают, не заработает ли на законе Яровой кто-то из родственников или близких людей, считающихся инициаторами этого закона. «Ведомости» не нашли четких связей родственников Патрушева и Грызлова или руководителя ФСБ Александра Бортникова с бизнесом по производству IT-оборудования или ПО. Сын Бориса Грызлова – Дмитрий вместе с мамой Адой Грызловой занимается образовательными проектами в Санкт-Петербурге, а также издательской деятельностью. У сына Бортникова – Дениса, члена правления ВТБ, судя по данным СПАРК, никакого бизнеса нет.
Сыновья Патрушева работают в госкомпаниях. Андрей Патрушев с 2006 г. работал советником Игоря Сечина в «Роснефти», в 2012–2013 гг. – заместителем гендиректора «Зарубежнефти», откуда перешел в «Газпром нефть». Сейчас член правления, заместитель гендиректора по развитию шельфовых проектов «Газпром нефти». Дмитрий Патрушев, по данным СПАРК, бизнесом никогда не владел, с 2010 г. возглавил Россельхозбанк.
Племянник Владимир Патрушев был владельцем питерской компании ТД «Аквахим», которая, по данным СПАРК, торговала ножами и металлической посудой, но с 2011 г. стал делать карьеру в госкомпаниях. До 2014 г. он работал заместителем руководителя питерского представительства «Ростеха» и входил в советы директоров шести петербургских компаний «Ростеха» – НПП теплофизического приборостроения «Остерм СПб», ВНИИ проектно-конструкторский и технологический институт электромашиностроения, Института радиовещательного приема и акустики, НИИ телевидения, НПЦ «Ригель» и «Электротяги». После ухода из «Ростеха» стал гендиректором концерна «Морское подводное оружие – гидроприбор», входящего в корпорацию «Тактическое ракетное вооружение».
К кому пришли спецслужбы
За последние несколько месяцев ФСБ инициировано несколько громких разоблачений и отставок. Одной из последних и самых неожиданных стала отставка руководителя ФТС Андрея Бельянинова, давнего знакомого и бывшего сослуживца президента Владимира Путина.
26 июля оперативники ФСБ вместе с сотрудниками СКР провели обыски в кабинете Бельянинова и двух его заместителей, а также в особняке Бельянинова. В последнем обнаружили $490 000, 35 000 евро и 9,5 млн руб. Кадры обыска в доме Бельянинова обошли все СМИ, и на следующий день он лишился своего поста. Бельянинов давно сам просился в отставку, ему подбирали должность для перехода, а с учетом того, что никаких обвинений ему не предъявлено, необходимости выставлять человека в неприглядном виде перед всей страной не было, недоумевает чиновник правительства. Видимо, кино про обыск стало отголоском какого-то давнего конфликта с ФСБ, считает собеседник «Ведомостей». И то, что эта акция в принципе стала возможной, свидетельствует об усилении влияния ФСБ, уверен другой высокопоставленный чиновник.
Формально обыски проходили по возбужденному ФСБ уголовному делу о контрабанде алкоголя, главным подозреваемым по которому проходит петербургский бизнесмен Дмитрий Михальченко, владелец холдинга «Форум», строящего порт Бронка под Петербургом. Михальченко, считавшийся близким к семье бывшего главы ФСО Евгения Мурова, и несколько его сотрудников были арестованы весной. Муров, ушедший в отставку в конце мая, возглавлял службу с момента ее создания в 2000 г. и считался близким соратником президента. Его отставке предшествовали слухи об ослаблении позиций ФСО и возможном слиянии службы с ФСБ, вспоминает знакомый семьи Мурова. Слухи поддерживались тем, что несколько месяцев перед отставкой Муров провел в отпуске за границей, объясняет он.
Этим летом по материалам прослушек ФСБ было возбуждено уголовное дело в отношении замруководителя московского ГСУ генерал-майор Дениса Никандрова, руководителя управления службы собственной безопасности СК Михаила Максименко и его заместителя Александра Ламонова. ФСБ подозревает их в превышении полномочий и получении взятки «от криминального сообщества».
Никандров и Ламонов написали главе СКР Александру Бастрыкину, что сотрудники ФСБ не могут быть объективными при расследовании из-за давнего конфликта ведомств, а уголовное дело должно быть передано из ФСБ в СКР.
В июне сотрудники ФСБ участвовали в задержании губернатора Кировской области Никиты Белых – его задержали в ресторане якобы при получении взятки в 400 000 евро. Сейчас Белых, как и сотрудники СКР, и бизнесмен Михальченко, находится под арестом в московском сизо.
Младший племянник Алексей Патрушев занимался лесным и строительным бизнесом в Санкт-Петербурге. Его полный тезка в 2007 г. стал совладельцем московской компании «Энергия коммуникаций» (25%) вместе с Максимом Веселовским (50%) и Олегом Ребезой (25%). Ребеза был гендиректором и совладельцем десятка компаний, связанных с телекоммуникациями, – «Юмос информа», «Стройтелекома», «Стройсвязьрегиона» и т. д., а также питерской телекоммуникационной компании «ТКС Северо-Запад». А в феврале 2015 г. Ребеза стал соучредителем московской компании «Смарт инновационные системы» (20%). Все эти компании мало известны на рынке. Связаться с Алексеем Патрушевым и выяснить, он ли имел отношение к телекоммуникационным компаниям, не удалось.
С риском для конфиденциальности
Исполнение требований закона Яровой может привести к тому, что появятся хранилища данных с большим объемом накопленной информации, которые могут стать привлекательной целью для злоумышленников и спровоцировать рост числа кибератак, считает директор отдела анализа и контроля рисков, информационной безопасности PwC в России Роман Чаплыгин.
Угрозы нарушения конфиденциальности могут исходить не только от злоумышленников, но и от недобросовестных сотрудников, обладающих доступом к данным. «Очевидно и то, что, собирая в одном месте инструменты для шифрования любой информации, мы делаем ее более уязвимой», – продолжает он. Все это может быть неоднозначно воспринято обычными пользователями и привести к мнению, что любые системы связи уязвимы, а передача данных по ним небезопасна.
Требования закона Яровой не являются уникальными для мировой практики, продолжает Чаплыгин. Схожие нормы в законодательстве многих стран существуют с начала 2000-х гг. Например, США, Австралия давно создали и используют инструменты для мониторинга трафика данных в целях борьбы с терроризмом. Но во всех этих странах, за исключением США, закон все же требует хранить не контент, а информацию о соединениях. Это намного дешевле для операторов (см. врез). В Австралии с населением в 23 млн человек программа по сбору метаданных обходится в 400 млн австралийских долларов, операционные расходы – по 4 австралийских доллара на абонента в год, рассказывает Акылбек из КПМГ. Правительство Австралии выделило 131 млн австралийских долларов в качестве грантов операторам связи на создание инфраструктуры, но не будет компенсировать операционные расходы. Стоимость создания и эксплуатации инфраструктуры для сбора и хранения метаданных в Великобритании оценивается в 170–180 млн фунтов стерлингов за 10 лет. Однако British Telecom (BT), занимающая 32% британского рынка операторов связи, полагает, что в такую сумму обойдется только инфраструктура для BT, напоминает Акылбек.
В подготовке статьи участвовали Алексей Никольский, Ринат Сагдиев, Ирина Грузинова, Федор Кузьмин
