«Если у организации хорошая репутация, она найдет спонсора». Как WTA строит экономику без Китая

7 ноября в американском Форт-Уорте завершился Итоговый турнир WTA (Женская теннисная ассоциация. — «Ведомости. Спорт»). Лучшие теннисистки собрались в конце сезона в США впервые за 17 лет. Одно из самых ярких спортивных впечатлений — уверенная победа в парном разряде россиянки Вероники Кудерметовой с бельгийкой Элизой Мертенс. Но главный повод для обсуждения — почти пустые трибуны «Дикис арены» на 14 000 мест. По словам ее генерального директора Мэтта Хомана, в общей сложности на неделю турнира удалось продать 35 000 билетов. А во время некоторых матчей не набиралось и 1000 зрителей. Для сравнения: три года назад в китайском Шэньчжэне ежедневно получалось собирать 13-тысячную арену.

Переезд в Америку – вынужденная мера. Подводить итоги сезона девушки должны были в Шэньчжэне вплоть до 2028 г., но чуть меньше года назад WTA разорвала отношения с Китаем. Поводом стало дело китайской теннисистки Шуай Пэн. Чемпионка двух турниров Большого шлема в парном разряде, которая к тому моменту больше полутора лет не участвовала в турнирах, обвинила в сексуальных домогательствах бывшего вице-премьера страны Чжана Гаоли, а затем пропала почти на две недели. Вместе с Шуай Пэн из китайских соцсетей и мессенджеров исчезли все сообщения с упоминанием этой истории и даже скриншоты оригинального поста.

Это вызвало тревогу у многих топ-спортсменов, у руководства WTA, МОК и других организаций. Тогда главный государственный телеканал Китая показал в эфире письмо за подписью Шуай Пэн, в котором она опровергала свои же слова. Правда, в подлинность этого письма почти никто не поверил. Игроки, а за ними и спортивные чиновники призвали Китай провести открытое расследование. В Пекине просьбу проигнорировали, и глава WTA Стив Саймон отменил все турниры в стране на неопределенный срок.

«Решение стало очень неожиданным, — говорит олимпийская чемпионка и победительница трех турниров Большого шлема в парном разряде Екатерина Макарова. — У WTA всегда была репутация достаточно лояльной организации, которая готова к компромиссам. Но Китай — это другой менталитет и другое понимание мира, возможно, именно поэтому договориться сразу не получилось».

При этом Макарова считает, что стороны еще могут вернуться к переговорам – женскому туру нужны солидные спонсоры и соревнования с приличными призовыми. Азиатская серия (под таким названием обычно объединяли 10 китайских турниров на финише сезона) в этом смысле полностью удовлетворяла и боссов WTA, и самих игроков.

Наглядный пример — призовой фонд Итогового турнира. В 2019 г. в Шэньчжэне разыграли $14 млн. В этом году в Форт-Уорте – всего $5 млн. Более того, объясняя в январе 2018 г., почему последний турнир сезона на целых 10 лет отправился в Китай, руководство WTA не скрывало, что, даже по самым скромным прогнозам, организация сможет заработать на этом порядка $1 млрд. И еще немного цифр: в 2019 г. девушки разыграли на девяти китайских турнирах (без учета итогового) более $30 млн. В мужском календаре в тот сезон нашлось место лишь для четырех турниров в Китае с суммарным призовым фондом чуть более $14 млн. 

Институт репутации

Разрыв отношений с Китаем, безусловно, сильно скажется на экономике WTA, особенно с учетом ковидных потерь (в 2020 г. турниры были остановлены с марта по август, а в Китае — до конца года. — «Ведомости. Спорт»). В последние годы организация не афиширует свои финансовые показатели, но до пандемии практиковала публичность. За пять лет с 2014 по 2019 г. выручка WTA выросла с $70 млн до $109,7 млн, но с 2017 г. доходы перестали покрывать затраты. Кроме того, к концу 2019 г. организация накопила долгов на $97 млн. Летом 2022 г. источники The Telegraph подтверждали восьмизначную цифру кредитных обязательств WTA.

И все же самый грустный прогноз, по которому Женская теннисная ассоциация могла прекратить свое существование, пока не оправдался. В начале ноября в разговоре с The New York Times Саймон подтвердил, что WTA ведет переговоры с частным инвестиционным фондом CVC Capital Partners (в 2021 г. компания оформила партнерство с Ла Лигой на 2,7 млрд евро. — «Ведомости. Спорт»). Потенциальную сделку с WTA, частью которой может стать запуск нового тура, оценивают в 100 млн фунтов.

Кроме того, жесткая позиция ассоциации по делу Шуай Пэн привлекла правильное внимание. В Америке WTA сначала назвали самой эффективной правозащитной организацией в мире, а потом подыскали для нее нового титульного спонсора. Медицинский гигант Hologic готов тратить на развитие женского тенниса не менее $15 млн в год. Партнерств такого уровня у WTA не было 12 лет, с тех пор как закончился контракт с Sony Ericsson.

«Поиски спонсоров после 2008 г. серьезно осложнились из-за экономического кризиса, — объясняет «Ведомости. Спорту» Алексей Николаев, спортивный агент, который работал в теннисном департаменте IMG. — Кроме того, у WTA достаточно четко сформулированы ценности — и бренды, претендующие на сотрудничество, должны их разделять. Это несколько сужает круг. С другой стороны, именно такая принципиальность и привлекла Hologic. Если у организации хорошая репутация и она ведет дела чисто и открыто, она рано или поздно найдет достойного партнера».

Сейчас ценности WTA кроме Hologic разделяют еще четыре компании: автоконцерн Porsche, производитель программного обеспечения SAP, производитель фитнес-браслетов Whoop и платформа Мodern Health, отвечающая за ментальное здоровье. Все это глобальные партнеры. Год назад в списке было несколько региональных — из Китая. Самый серьезный контракт — с видеоплатформой iQIYI на 10 лет и $120 млн — теперь на паузе.

По словам Николаева, в Китае при этом интерес к теннису не падает. Это касается не только спортивной составляющей (в теннис играют более 14 млн человек), но и бизнеса. Китайские компании добрались даже до турниров Большого шлема. Производители смартфонов Oppo, например, в числе премиум-партнеров «Ролан Гаррос» и Уимблдона, а алкогольный бренд Luzhou Laojiao активно поддерживает Открытый чемпионат Австралии. И эти отношения разрывать никто не собирается.

«Они тонко чувствуют, где прибыль, — рассказывает Николаев. — А дальше практически по Марксу: при 300% прибыли нет такого запрета, который нельзя было бы обойти. Вот такой парадокс — в коммунистическом Китае интересы бизнеса на первом месте и точно выше обид».

Обратный интерес тоже держится на уровне. Главные действующие лица в теннисном мире, в том числе американские агентства, всерьез увлечены китайским рынком, говорит Николаев. Их вдохновляет пример двукратной чемпионки турниров Большого шлема Ли На: «Ей было уже около 30, когда она по-настоящему начала работать с агентами и смогла монетизировать спортивные успехи (за три месяца после успеха на «Ролан Гаррос» в 2011 г. теннисистка заключила семь контрактов на общую сумму не менее $42 млн. — «Ведомости. Спорт»). Это стало мощнейшим стимулом для китайского рынка». 

Системный подход

В топ-100 женского рейтинга сейчас семь китаянок. Наивысшая позиция у Шуай Чжан. Она 28-я. Главный мотиватор — Ли На — в лучшие годы была второй в мире. Ее победный финал на «Ролан Гаррос» 2011 г. в Китае посмотрели 116 млн человек, что тоже стало показателем растущего потенциала женского тенниса в стране. При этом отношения китайских спортсменок с национальной федерацией всегда складывались непросто и вызывали много вопросов: оборотной стороной финансовой поддержки был тотальный контроль со стороны государства.

«Не могу сказать, что китайские девочки выглядят какими-то забитыми, — рассказывает Макарова. — Они очень живые, у них есть свои шуточки. Но держатся немного обособленно. Очень много времени проводят в телефонах, причем играют, а не общаются. Иногда после матча не успевают даже в душ сходить — сразу погружаются в свой параллельный мир. Возможно, это такая защитная реакция, чтобы не задавали лишних вопросов или чтобы не сболтнуть лишнего».

Критиковать китайскую систему взаимоотношений государства и спортсменов решались только Ли На и Шуай Пэн. В автобиографии «Моя жизнь» Ли На вспоминает, как узнала о смерти отца только через несколько недель: тренер боялся, что она потеряет правильный настрой и разочарует важных спортивных чиновников.

Ли На получила контроль над своей карьерой только в 2008 г., проводя 10-й сезон в профессионалах, а вместе с ним — право нанимать тренеров и планировать расписание. До этого график китайским теннисисткам составляла федерация: они могли пропустить, например, Уимблдон ради выставочного турнира на родине. Важнее всего была финансовая независимость: Ли На начала сама оплачивать все расходы, но и отдавать федерации стала значительно меньше — 12% от дохода вместо 65%.

У Шуай Пэн тоже был шанс обрести самостоятельность. Представители IMG приметили юную спортсменку на одном из турниров 2002 г. Агентство договорилось с китайскими властями и организовало перспективной девушке тренировки в своей академии. Контроль над карьерой Шуай Пэн при этом все равно оставался у федерации. Но чем дольше китаянка жила во Флориде, тем больше ей хотелось от этого контроля избавиться. Спортсменку все же вернули домой, убеждая, что никаких глобальных успехов у нее быть не может. Доходило до аргументов в духе «ты некрасивая, ты не Шарапова». В итоге Шуай Пэн к началу нулевых стала одной из лучших парниц мира.

У китайской системы есть перегибы, признает Николаев. Но она дает результат. К тому же благодаря интересу извне в стране многое меняется. «Простой пример: Карлос Родригес, тренер бывшей первой ракетки мира Жюстин Энен, уехал из ее академии в Китай, создал там свою академию, работает очень продуктивно и, что немаловажно, по самым высоким международным стандартам, — добавляет Николаев. — Нет ни одной причины думать, что китайские теннисисты окажутся в изоляции».