«Никто не скажет мне больше, что есть и во сколько ложиться спать». Жизнь топ-атлета после спорта

Елизавета Тищенко (после замужества в 2005 г. — Брахт-Тищенко) 15 лет профессионально играла в волейбол — за «Уралочку» из Екатеринбурга, сборную России и несколько зарубежных клубов. В ее богатой коллекции трофеев два олимпийских серебра, три бронзы чемпионата мира, четыре победы на Евро и три — в клубном Кубке европейских чемпионов. А еще 12 золотых медалей чемпионата России и множество других — не только командных, но и личных — наград. 

Завершив спортивную карьеру в 29, Елизавета активно начала строить новую — менеджерскую. Она училась и совершенствовала язык в Англии, прошла годичный бизнес-курс в International Academy of Sport Science and Technology в Лозанне и стажировку в спортивном отделе МОК (занималась неолимпийскими видами). Ее первым полноценным местом работы в новом качестве стал коммерческий департамент УЕФА, затем 12 лет Тищенко занималась развитием волейбола в международной федерации этого вида спорта — FIVB, а последние два года возглавляла там отдел маркетинга. Теперь у Елизаветы новый статус: она коммерческий директор и директор по маркетингу Международной ассоциации бокса (IBA), а еще писатель. Ее автобиографическая книга «Мяч над сеткой. Мой путь к себе» вышла в издательстве Performing Forward в сентябре. 

Читателя ждут почти 200 страниц (кстати, очень симпатично оформленных) увлекательных историй про волейбол и личных наблюдений опытного путешественника (Елизавета жила и работала в девяти странах, а посетить успела больше 100). «Ведомости. Спорт» выбрал для публикации эпизод из 2004 г., когда завершалась карьера Тищенко-спортсменки и начиналась история Тищенко-менеджера.  

***

За несколько недель, что я провела в Екатеринбурге после Олимпиады в Афинах, нужно было переделать кучу дел. Я приняла решение закончить спортивную карьеру и посвятить себя учебе, поэтому надо было уволиться из «Уралочки», продать квартиру и машину, собрать вещи и получить студенческую визу для учебы в Великобритании. 

Если я принимаю решение, то обычно действую без оглядки, и это мой жизненный принцип. Я могу потратить много времени, обдумывая все «за» и «против», но как только решение принято, меня не остановить. 

15 лет спустя я сижу с Николаем Васильевичем (Карполем. — «Ведомости. Спорт») в том же его кабинете в екатеринбургском пансионате, где в 1990 г. он принимал меня на работу в клуб «Уралочка». Декорации те же, интерьер кабинета практически не изменился, разве что трофеев прибавилось. Только теперь я увольняюсь.

Карполь не пытался уговаривать меня остаться, он прекрасно понимал, что за эти 15 лет я отдала волейболу все, что могла, и даже немного больше. Мне вернули мою трудовую книжку, и при взгляде на нее я совершенно неожиданно для себя разрыдалась бурными горючими слезами. Можно годами не любить что-то, желать другого и думать, что, когда изматывающие тренировки и бесконечные переезды с турнира на турнир закончатся, жизнь немедленно заиграет новыми радостными красками. Но все же «Уралочка» была моим домом, семьей, и даже суровый и строгий Николай Васильевич стал для меня очень близким человеком.

И вот когда наступил тот самый момент долгожданной, казалось бы, свободы, стало немного страшно. Я понимала, что с этой минуты буду предоставлена самой себе. Все решения нужно будет принимать самостоятельно. Никто не скажет мне больше, что нужно есть, куда лететь, когда тренироваться и во сколько ложиться спать. У меня не будет гарантированного заработка, и мне нужно будет приобрести много жизненных навыков. Почти 15 лет я жила в очень замкнутом коллективе с большим количеством ограничений, в тепличных условиях и на всем готовом. Для начала мне понадобятся знания. Много знаний! 

Я сделала свой выбор, и он был обусловлен моей личной жизнью. Во время чемпионата мира в Германии 2002 г. я встретила своего будущего мужа — немецкого бизнесмена. Сначала мне казалось, что из этих отношений на расстоянии ничего не получится: слишком далеко, слишком разные интересы и слишком большая разница в возрасте (21 год). Но мой будущий муж оказался настойчивым и с немецкой педантичностью добивался моего расположения. Прежде всего он покорил меня своим интеллектом, необыкновенной щедростью и невероятной душевной теплотой. На первый взгляд не совсем те качества, с которыми ассоциируются немцы. 

Понимая, что в один прекрасный день мне придется распрощаться со спортом, мы много и прагматично обсуждали мои следующие шаги, карьеру и учебу. Я никогда не была той женщиной, которую устроила бы роль домохозяйки. Этот вариант никогда даже не рассматривался. Поддержка, которую оказал мой будущий муж, была беспрецедентной. Казалось бы, я уже свободна и могу переехать в Германию, потому что он два года колесил за мной по всему миру. Но Юрген был готов ждать еще. Важнее было получить образование, интегрироваться в новое и незнакомое для меня общество. 

Для работы в международной среде нужно было овладеть английским — самым универсальным языком межнационального общения. Он уже был у меня на неплохом уровне за счет школы, практики и чтения книг. Чтобы на нем работать и учиться, мне нужно было его хорошенько отшлифовать. 

Решение учиться в Лондоне было принято сразу. Во-первых, я в некотором смысле англофил, и я всегда следила и интересовалась английской/британской литературой, историей и культурой. Приключенческие и исторические романы, истории о географических исследователях никогда не оставляли меня равнодушной. Британцам в этом нет равных. Во-вторых, побывав в Лондоне всего один раз, я влюбилась в этот город. Мне захотелось получше его узнать, по-настоящему пожить в нем. 

Я не была бедной студенткой, но у меня не было и богатых родителей, которые могли бы оплатить мою учебу. За серебряную медаль Олимпиады нам дали премию — $20 000. Эти деньги я сразу же инвестировала в нематериальное, но очень важное — в себя и в свои знания. Я продала двухкомнатную квартиру в Екатеринбурге и со всеми своими сбережениями за 15 лет спортивной карьеры отправилась в познавательное путешествие в новую жизнь. 

Со мной даже произошел забавный случай в Британском консульстве в Екатеринбурге. 

Мадам-консул, явно не понимавшая разницу между волейболом и танцами на шесте в стриптиз-клубе, очень подозрительно ко мне отнеслась и задала много вопросов. Несмотря на то что у меня уже были и письмо о зачислении, и приглашение в один из старейших университетов — Лондонский королевский колледж, и контракт на аренду квартиры в Лондоне, она все равно не верила, что я еду учиться, и долго не могла понять, откуда у меня вообще деньги на все это. Благо, русскоязычный сотрудник, узнав меня — Олимпиада только закончилась, — объяснил даме, что я действительно известная российская спортсменка и новоиспеченный серебряный призер Игр в Афинах. Мне дали студенческую визу, и я улетела навсегда из ставшего мне родным и близким Екатеринбурга... 

Желание учиться и познавать новое стало для меня новой движущей силой, которая перенаправила спортивную энергию в другое русло. В Лондон невозможно не влюбиться, и для меня, выросшей на английской литературе, одни только названия улиц и площадей уже звучали небесной музыкой и говорили о многом. Небольшую студию я арендовала прямо рядом с вокзалом Чаринг-Кросс, в пешей доступности от моего колледжа, здания которого располагались на Странд, Ковент-Гарден и Ватерлоо. Близость вокзала означала шум поездов, но я к этому быстро привыкла и легко засыпала под перестук колес. Даже отсутствие смесителей для холодной и горячей воды в умывальнике меня не смущало. Это такой британский рудимент, который до сих пор широко распространен в этой стране. Воду нужно смешивать прямо в раковине, но я приучила себя умываться ледяной водой. Недалеко находилась и Бейкер-стрит, только Шерлок Холмс там жил исключительно в романах Конан Дойла. 

Курс был рассчитан на иностранных студентов, выпускников университетов у себя на родине, с целью получения второго образования, но уже на английском. Главной задачей было совершенствование языка. Помимо основного курса к изучению также предлагались европейские науки и бизнес, а еще дополнительно я ходила на курс Cambridge Proficiency — продвинутый Кембридж. 

На моем курсе были в основном японские студенты, с которыми у меня быстро сложились хорошие отношения в силу знания особенностей их менталитета. Когда они узнали, что я жила в Японии (играла за НЕК «Ред Рокетс» в 1995–1997 гг. — «Ведомости. Спорт»), то стали принимать меня практически за свою. 

На лекции я ходила с огромным удовольствием. У нас был замечательный профессор, который преподавал бизнес. Большой поклонник спорта, узнав, что я атлет олимпийского уровня, он принялся мне помогать советами и направлять в нужную сторону. В некотором роде это он закинул идею, которая позже материализовалась. Я проявляла большой интерес к изучению бизнеса и, уже имея экономическое образование, видела дальнейшее свое развитие в этом направлении. В то же время спорт был большой составляющей моей жизни, и от него не хотелось совсем отрываться. 

В 2004 г. Лондон получил право проведения Олимпиады-2012. По случаю победы заявочного комитета на Трафальгарской площади, что была в пешей доступности от моего дома, проходили празднования. Роберт, так звали моего профессора по бизнесу, сказал, что мне нужно вернуться в Лондон в 2012 г. и посвятить себя олимпийскому движению, но теперь уже в качестве менеджера. Мне эта идея очень понравилась. 

Роб также сказал, что мой английский «good enough», и посоветовал сосредоточиться на специализированной учебе, например в бизнес-школе. 

Оказавшись в Лондоне сразу же после Олимпиады в Афинах, я еще долго приходила в себя. Иногда я испытывала чувство вины от того, что недостаточно занималась спортом и физическими упражнениями. Хотя членство в модном фитнес-клубе — это первое, что я сделала по приезде в Лондон. У меня было так много укоренившихся привычек — как правило, хороших, — что мне поначалу было сложно их ломать. Эти привычки были выработаны годами и служили одному — результату в спорте. Это касалось питания, сна, ограничения общения с друзьями и незнакомыми людьми. Я завязала с профессиональным спортом и могла себе позволить лечь позже 11 вечера и спать меньше восьми-девяти часов. Могла выпить бокал вина или сходить в ночной клуб, но мне всюду мерещились всевидящие глаза и уши доктора Мамаева (Юрий Мамаев, заслуженный врач СССР, работавший в сборной и «Уралочке». — «Ведомости. Спорт»).

Я испытывала чувство вины. Мой самый кошмарный сон до сих пор: нужно идти на утреннее взвешивание перед тренировкой, а у меня лишняя пара килограммов. Второй по популярности кошмар тот, в котором Карполь выпускает меня на площадку, а я понимаю, что не тренировалась уже несколько лет и не могу допрыгнуть хотя бы до верхнего края сетки. От таких снов я просыпалась в холодном поту не только после празднично проведенных вечеров накануне. Наверное, такие чувства испытывают люди, которые провели много времени в замкнутом пространстве, например те, кто выходит из тюрем на свободу, или бывшие военные, особенно подводники. Привычка подчиняться, следовать дисциплине, режиму, субординации — и вдруг в один день всего этого больше нет. Можно немного потеряться. 

Каждый день я говорила себе, что надо расслабиться и что это тоже часть жизненного опыта, которого мне предстоит набраться. Хотя хорошие привычки со мной навсегда.