«Все решает сила спортсмена, его характер». Ускоряют ли прогресс результатов новые технологии?

Когда бразилец Сезар Сьелу обновил мировой рекорд на стометровке вольным стилем в июле 2009 г., мало кто считал, что его достижение продержится 13 лет. В конце нулевых новое поколение гидрокостюмов вызвало переполох в мире плавания, рекорды падали чуть ли не каждую неделю. 

На общем фоне выделялась революционная модель Speedo LZR Racer с неопреновыми вставками. Она стоила около $550 и на соревнованиях впервые была использована в феврале 2008 г., а уже к июню пловцы из США и Австралии побили в ней 38 мировых рекордов. Апогеем стала пекинская Олимпиада-2008, где американец Майкл Фелпс в этом костюме выиграл восемь золотых медалей. 

«В этом костюме средненькие пловцы внезапно становятся марсианами», — говорил титулованный итальянец Филиппо Маньини. 

Speedo выигрывала не только в бассейне — акции одного из экипировщиков сборной Японии, компании Mizuno, упали в цене на 2,8% день спустя после того, как местный кумир Косукэ Китадзима в июне 2008 г. побил мировой рекорд на 200 м брассом в костюме Speedo. Потери также понес другой экипировщик японцев — Asics (минус 3,6%), а акции Goldwin, занимающейся производством и продажей товаров Speedo в Японии, подорожали на 19%. 

Конкуренты Speedo возмущались, но «рекордопад» продолжался, и Международная федерация водных видов спорта решила с 2010 г. запретить новинку. Мера подействовала: достижение Сьелу, например, лишь летом 2022 г. побил 17-летний румын Давид Попович. 

«Костюмы с неопреновыми вставками поднимали тело пловца выше, не позволяли ему погружаться на глубину, где создается большее сопротивление, — рассказывает «Ведомости. Спорту» серебряный призер Олимпиады-2012 Евгений Коротышкин. — В результате, когда прыгаешь в воду, уже тащишь, к примеру, не 80, а 60 кг. Спортсмену нужно было делать бóльший упор на силовую подготовку, нежели на ощущение воды. Это позволяло сократить объем работы в бассейне, но при этом возросли нагрузки в тренажерном зале. До появления этих костюмов я за тренировку проплывал в среднем 10–12 км, после — примерно вдвое меньше, зато в зале стал наращивать силу, увеличивать длинные мышцы». 

В 2008 г. в Манчестере проходил чемпионат мира на короткой воде, где сборная США выступала в новинке от Speedo. Россияне сошлись с ней в финале комбинированной эстафеты 4 х 100 м. «Казалось, что их нереально побить. Мы же вышли в старых тканевых костюмах Revolution от Arena и в итоге обогнали американцев, побив заодно мировой рекорд! Тут и поняли, что дело не в костюмах, а в нас самих. Рекорды бить можно, главное — настрой», — говорит Коротышкин. Кроме того, добавляет он, эффективность неопренового костюма зависит от телосложения спортсмена.

«Мускулистым пловцам такой костюм подходил лучше, чем худощавым, — объясняет Коротышкин. — Мощный француз Ален Бернар в нем тоже бил мировые рекорды на 100 м кролем, а когда надевал плавки, его обгоняли все. В коротком бассейне я в костюме легко обгонял Майкла Фелпса, но в 50-метровом ему не было равных. Почему? На короткой воде худощавому пловцу труднее делать повороты, разгоняться. Мускулистый же по своей структуре спринтер, а если еще добавляется костюм, — становится молниеносным. Кроме того, костюм не шьется по индивидуальным лекалам, это промпроизводство, и, если его надевает худощавый спортсмен, где-то внутри остаются незаполненные пустоты. Туда заливается вода, она прибавляет вес и притормаживает пловца». 

Не так быстро!

Обвинения в «технологическом допинге» звучали и в адрес лучшего марафонца современности Элиуда Кипчоге из Кении. В октябре 2019 г. он стал первым человеком, пробежавшим 42,2 км быстрее двух часов. Международная федерация легкой атлетики (World Athletics) рекорд кенийца не зачла и вскоре вынесла запрет на использование кроссовок Nike Vapor Alphafly, в которых Кипчоге пробежал венский марафон за 1:59.40.

В рамках проекта Breaking2, нацеленного на преодоление двухчасового барьера в марафонском беге, Nike в 2017–2019 гг. выпустила три модели кроссовок. Технология базировалась на снижении энергозатрат спортсмена за счет использования карбоновой пластины и плотного слоя пены в высокой подошве. Первые две модели, с высотой подошвы 31 и 36 мм соответственно, пользовались большой популярностью у профессионалов и любителей, но основная цель достигнута не была. Преодолеть дистанцию в 42,2 км быстрее чем за два часа Кипчоге смог лишь в третьей модели. В нее разработчики вложили три карбоновые пластины и увеличили высоту подошвы до 50 мм. После результата кенийца в Вене World Athletics переписала регламент. С апреля 2020 г. спортсменам разрешается бегать в обуви лишь с одной пластиной, а высота подошвы не может превышать 40 мм.

Главный тренер Бегового сообщества Сергей Корнеев к внедрению новых технологий относится положительно, если они не вредят спортсмену. 

«При длине ноги в 1 м средняя длина шага тоже будет 1 м, а дополнительная высота подошвы увеличивает шаг и длину рычага при беге, — объясняет Корнеев «Ведомости. Спорту». — Это, конечно же, плюс, но, когда кроссовки стаптываются, они начинают сильно деформировать стопу, и это приводит к негативным последствиям для опорно-двигательного аппарата. Если подошва будет выше, то спортсмены с недостаточной подготовкой рискуют получить серьезные травмы, например подвернуть стопу».

По словам Корнеева, революционные решения предлагались производителями и раньше. Mizuno поменяла пластиковую пластину в подошве на амортизирующую «волну», Asics сделала гелевые вставки, улучшающие амортизацию, а Newton вставляла карбоновую пластину задолго до Nike. «И это никогда не считалось технологическим допингом», — говорит Корнеев. 

По мнению тренера, будущее за биомеханикой — экономичной техникой бега («когда вы понимаете, как лучше бежать — с пятки или передней части стопы, как ставить руки и т. д.») и физикой (сопротивлением ветра). 

Волшебные волокна

Эволюция прыжков с шестом прочно связана с внедрением технологичных новинок. Изначально шест служил человеку для преодоления водных преград, болот и каналов, а соревноваться подобным образом в вертикальной плоскости придумали англичане в 1820-х. В 1896 г. прыжки с шестом оказались в программе первой Олимпиады современности, в 1912 г. американец Марк Райт установил первый официальный мировой рекорд — 4,02 м. В 1985 г. Сергей Бубка первым перелетел 6 м, а летом 2022 г. шведский вундеркинд Арман Дюплантис взял фантастические 6,21 м. 

Путь от деревянных до карбоновых шестов был пройден за два века и уместил несколько этапов технологического развития. Шесты сначала делали из ясеня и орешника, но большой вес и жесткость заставили обратить внимание на бамбук.

«Бамбуковые шесты облегчали выполнение прыжка за счет гибкости, ведь самое сложное — это перевод горизонтальной скорости в вертикальную, — рассказывает «Ведомости. Спорту» серебряный призер Игр-1988 Радион Гатауллин. — В этом смысле они были даже лучше, чем пришедшие им на смену алюминиевые, но имели и явный недостаток — быстро пересыхали и, как следствие, ломались очень часто». По словам Гатауллина, легкость алюминия позволила спортсменам увеличить скорость разбега и поднять высоту хвата — и результаты выросли. 

«Настоящая революция началась в 1960-х с появлением шестов из многослойного фибергласса, пропитанного эпоксидной смолой, — продолжает Гатауллин. — В середине 1980-х вышла очередная новинка, шесты из углеродного волокна, но большинство спортсменов по-прежнему пользуются фиберглассовыми. При этом выбор той или иной модели больше зависит от личных предпочтений атлетов, нежели от различий в качестве шестов. Мне нравились карбоновые шесты Gill Athletics, я на них соревновался, а теперь и моя дочь на них прыгает». 

По словам Гатауллина, у углерода есть достоинства и недостатки. «Углеродное волокно на сгибание гнется хорошо, а на растяжение-сжатие — не очень, в этом оно уступает стекловолокну», — объясняет Гатауллин.

В конце 1980-х разработчики совершили очередной прорыв: надежный фиберглассовый шест облегчили за счет вставки слоя углеродного волокна. 

«Я прыгал 6 м и на фиберглассовых, и на карбоновых шестах, они примерно на одном уровне, — объясняет Гатауллин. — Применение углерода меняет свойства шеста, его характер. Привыкнув к нему, уже тяжело будет прыгать на фиберглассовых шестах и наоборот. К слову, Дюплантис прыгает на фиберглассовых шестах UCS Spirit, так же как Анжелика Сидорова и все американские прыгуньи. Это самый распространенный шест в мире, он надежен, прост в обращении и легко заменим». Большой мужской шест стоит $700–800, добавляет Гатауллин, а спортсмену нужно 5–6 шестов для соревнований и еще 10–15 тренировочных. 

Откат назад

В лыжах и биатлоне спрос на высокотехнологичные материалы в последние пару сезонов продиктован не самой популярной мерой — следуя экологическим регламентам Евросоюза, Международная федерация лыжного спорта (FIS) решила с сезона 2020/21 запретить использование фторсодержащих смазок. Введение полного запрета трижды откладывалось из-за затянувшейся отладки прибора для выявления фтора, но он уже действует в отношении одного из веществ — перфтороктановой кислоты (PFOA или С8).

«В результате запрета лыжный спорт откатится назад примерно на 20 лет. Существует колоссальная разница между смазками со фтором и без, это небо и земля. Лучше фтора ничего не придумано, особенно для теплых погодных условий», — считает Виктор Головин, старший сервисмен сборной команды России по лыжным гонкам.

По его словам, в сильный мороз можно хорошо подготовить лыжи и без фтористых смазок, но такая погода случается на соревнованиях не слишком часто.

«Большинство гонок сегодня проходит при -5/+5 °C, в такую погоду фторсодержащие смазки незаменимы — они отталкивают жидкость, образующуюся на поверхности снега, позволяя дольше сохранять скользящие свойства лыж. К слову, содержащие фтор смазки будут работать лучше тех, где нет фтора, и при -10–15 °C», — объясняет Головин «Ведомости. Спорту». При этом FIS пока так и не решила проблему тестирования, добавляет он.

«Проблема в том, что эту процедуру отдали на откуп местным властям, — рассказывает Головин. — К примеру, в минувшем сезоне на «Tур де Ски» в Германии к нам пришел местный отряд полиции и отобрал пробы смазок, чтобы проверить их на наличие фтора. Взяли 5 г порошка и вынесли решение: фтор есть. Но это логично — на данном этапе он есть во всех смазках. Но проверка не выявила, о каком веществе идет речь — уже запрещенном С8 или пока разрешенном С6. А все потому, что тестировали небольшое количество порошка. Для полноценного лабораторного анализа, который позволит точно определить вид фтора, требуется около 300 г порошка». 

На одно соревнование, в котором участвует 15 спортсменов, уходит примерно 5–10 банок продукта. «При средней цене в 100 евро за банку. И это только смазки, кроме них используем парафин, специальные смывки, ускорители, спреи и т. д.», — резюмирует Головин. 

По мнению специализирующейся на марафонских дистанциях белорусской лыжницы Юлии Тихоновой, запрет фторсодержащих смазок не скажется существенно на результатах. «Я проходила множество тестов, какого-то провала точно нет», — рассказывает Тихонова «Ведомости. Спорту». 

По словам спортсменки, победу на «Марчалонге» (гонка на 70 км в Италии из престижной серии марафонов Worldloppet. — «Ведомости. Спорт») в 2014 г. она одержала без использования фтора. 

«Лыжи смазали парафином, поскольку погодные условия на разных участках трассы сильно отличались и подобрать какую-то универсальную смазку было очень трудно, — говорит Тихонова. — Но это технические детали, в итоге все решает сила спортсмена, его характер, качество подготовки». Кроме того, марафонские дистанции все чаще бегают стилем дабл-полинг (одновременное отталкивание руками. — «Ведомости. Спорт»), который не предполагает использование держащей мази, так что для этих дисциплин проблема запрета фтора не актуальна.