Два россиянина в НХЛ попали в Программу помощи игрокам – как она работает

С начала года два российских хоккеиста НХЛ попали в Программу помощи игрокам и смогут вернуться на лед только с одобрения ее специалистов. «Ведомости. Спорт» разбирается, как работает и кому помогает социальная инициатива лиги.

В середине января участником Программы помощи игрокам (Player Assistance Program, PAP) стал нападающий «Колорадо» Валерий Ничушкин, который в сезоне шел на личный рекорд результативности в НХЛ. В начале февраля к РАР присоединился форвард «Вашингтона» Евгений Кузнецов. Хоккеистов допустят к матчам только после одобрения представителей программы. Кузнецову, у которого уже был эпизод с положительной допинг-пробой на кокаин, спустя месяц после начала участия в PAP разрешили тренироваться с «Кэпиталз», после чего команда выставила его на драфт отказов. Но среди клубов НХЛ не нашлось желающих забрать россиянина и его перевели в команду «Херши Беарз» – фарм-клуб «Кэпиталз», выступающий в АХЛ.

Наследие локаута

РАР существует уже почти 30 лет, поводом для ее создания стал локаут в сезоне 1994/95, когда из-за требования игроков увеличить потолок зарплат старт чемпионата отложили на несколько месяцев. Ассоциация игроков НХЛ позже призналась, что на фоне локаута у многих игроков возникли или усугубились проблемы с алкоголем и наркотиками.

Например, канадец Боб Проберт, выступавший за «Детройт» и «Чикаго», тратил на наркотики десятки тысяч долларов. К 22 годам он пять раз проходил лечение в реабилитационных центрах, а в 1989-м даже провел шесть месяцев в тюрьме за попытку провезти через границу кокаин. Завершив карьеру в 37 лет, Проперт уже в 45 умер от сердечной недостаточности. Форварду «Калгари» Теорену Флери поначалу удавалось скрывать пристрастие к наркотикам, но после перехода в «Нью-Йорк Рейнджерс» в 1999-м он стал устраивать грандиозные вечеринки, и фамилия канадца замелькала в скандальной хронике. В 2005 г. нападающему даже пришлось покинуть лигу, так что карьеру он заканчивал в Северной Ирландии. Впрочем, в итоге Теорен справился с зависимостью и даже выпустил книгу о том, через что ему довелось пройти. На путь саморазрушения встал и канадец Джо Мерфи, первый номер драфта-1986 и обладатель Кубка Стэнли с «Эдмонтоном». 15-летнюю карьеру игрок заканчивал в «Вашингтоне», где, видимо, и подсел на наркотики. Все заработанные хоккеем деньги он быстро прожег, а в 2018-м выяснилось, что теперь Мерфи бомжует в крохотном городке провинции Онтарио. 

И это лишь несколько примеров наркозависимости, а ведь многие игроки крепко сидят на алкоголе, азартных играх или других пагубных пристрастиях. Отдельный аспект – психологические проблемы, с которыми регулярно сталкиваются даже опытные профи. «Причин для депрессии, уныния, тревожности может быть много, – объясняет «Ведомости. Спорту» спортивный психолог Ольга Тиунова. – В спорте опасны конфликты с тренером или в команде, полоса неудачных выступлений, чрезмерные ожидания со стороны окружения, семьи, близких, стойкое ощущение несправедливого отношения, неопределенность спортивной карьеры, необходимость выполнять навязанные извне «нечестные» правила борьбы и т. п.».

Решиться на лечение или просто попросить помощи были способны не все хоккеисты. Тем более многие опасались публичности. Поэтому в 1996 г. Ассоциация игроков НХЛ запустила РАР. Обратиться в программу можно по разным поводам – вплоть до проблем с долгами. Для игроков и клубов PAP бесплатна, и попасть в нее можно только добровольно. Впрочем, выйти из нее досрочно нельзя – для возвращения к игровой практике курс нужно пройти до конца. Какого-то единого центра помощи не существует – лига договаривается о регулярных приемах с профильными специалистами в разных штатах. 

«Лучше, чтобы спортсмену помогал не просто психолог, а спортивный психолог, – продолжает Тиунова. – Важны специальные знания, понимание спортивной среды, понятная спортсмену технология работы. Нужно помнить, что все психологи, в том числе спортивные, разные. Они по-разному учились, накапливали опыт и воспринимают жизнь. Если у спортсмена не сложился контакт с кем-то одним, нельзя думать: «Мне это вообще не подходит – они все одинаковые». Мы разные». При этом Тиунова полагает, что НХЛ уделяет недостаточно внимания профилактике и мониторингу состояния игроков. «Возможно, эта работа проводится формально, эпизодически и непрофильными специалистами, – добавляет она. – Только так можно объяснить парадокс: игрок годами многим жертвует, попадает на вершину хоккейного успеха, но вдруг меняет все это на опасную зависимость». 

Диагноз неизвестен

Хоккеисты в целом хвалят программу, хотя встречается и обратная реакция. Завершивший карьеру вратарь Скотт Дарлинг осенью 2023 г. в подкасте What Chaos призвал игроков никогда не обращаться в PAP: «Они монстры. Иди куда-нибудь еще. Они могут удерживать вас или, например, попытаться разорвать ваш контракт. Там работают действительно плохие люди. Лучше решайте свои проблемы сами».

Точного списка хоккеистов, которые прошли через PAP, нет. Лига называет имена обратившихся по согласованию с ними, хотя скрыть продолжительное отсутствие игрока сложно. Участники программы иногда рассказывают прессе о причинах обращения. Например, в 2019-м поддержка потребовалась американцу Бобби Райану из «Оттавы». На площадку он не выходил три месяца – как оказалось, из-за алкогольной зависимости. «Того, что я делал сам, было недостаточно, – рассказывал Райан пресс-службе НХЛ. – Я старался, но шел не тем путем. Держался 20 дней, а потом опять срывался. Очень хотелось это прекратить. Много раз просыпался утром, чувствуя стыд и вину, говоря себе, что справлюсь. Меня хватало дней на 12, а потом опять. Конца этому не было видно». Был откровенен и Коннор Ингрэм, который из-за обсессивно-компульсивного расстройства (беспрестанно мыл руки, боясь заболеть) хотел закончить карьеру в 23 года. В 2022-м ему понадобилось 42 дня в лечебном центре, чтобы прийти в себя. Сам он объяснил проблемы стрессом из-за жизни в большом городе – переезд из крохотной канадской деревни на 360 человек дался ему очень тяжело. 

В России аналогов нет

Программы помощи стали неотъемлемой частью американского спорта. В США и Канаде сильны профсоюзы – они работают с лигами и отстаивают права игроков. Так, еще в 1993 г. баскетболисты добились создания в НБА двух департаментов. Один отвечает за психологическое здоровье спортсменов, а второй обучает финансовой грамотности, повышает мотивацию и даже предлагает образовательные курсы. Похожая структура есть в НФЛ (американский футбол) и МЛБ (бейсбол). МЛС (соккер) ограничивается пока телефоном горячей линии.

В Континентальной хоккейной лиге (КХЛ) подобной службы не существует, хотя на фоне новостей о Ничушкине и Кузнецове тему поддержки игроков начали обсуждать активнее. Например, нападающий «Сибири» Никита Коротков высказался в интервью Metarating: «Есть профсоюз с Гимаевым (Сергей Гимаев-младший, глава Департамента по взаимодействию с игроками. – «Ведомости. Спорт»). Он писал ребятам, спрашивал, какие у нас есть замечания и пожелания. Например, по медицине, я с этим сталкивался».

Между тем в КХЛ считают, что лига не должна заниматься психологической поддержкой хоккеистов. «Данный вопрос не относится к задачам Сергея Гимаева, – прокомментировали «Ведомости. Спорту» в пресс-службе КХЛ. – Контроль вопроса здоровья игроков находится в ведении врачей клубов. Что касается опыта коллег из НХЛ, важно отметить, что российское и американское, канадское законодательство в сфере здравоохранения, персональных и медицинских данных отличается, поэтому практика НХЛ не может быть скопирована напрямую».

Между тем спрос на подобную программу наверняка был бы. Летом 2023 г. нападающий «Барыса» Даниил Апальков признался, что страдал от игровой зависимости, усугубившейся на фоне пандемии. По его словам, он влез в долги, а в итоге ему понадобилась помощь реабилитационного центра.

«Многие наши игроки не хотят признавать проблему, – говорит в интервью «Ведомости. Спорту» хоккейный агент Шуми Бабаев. – Они боятся озвучивать ее, потому что реакция руководителей клуба будет негативной. Подход такой, что, если есть проблема, значит, ты лишний. Тебе не помогают. И даже если игрок прошел реабилитацию, все будут задаваться вопросом, а что с ним было?» Все будут ждать повторения и откажутся брать на себя риски. Апалькову повезло. Он попал в карагандинский клуб «Сарыарка», а затем его позвал к себе тренер «Барыса» Олег Болякин. Но таких людей, которые могут довериться и забыть все, не так много».

По словам Бабаева, с его хоккеистами работает психолог, но эта помощь касается прежде всего игровых моментов. Проблемы с алкоголем, наркотиками и азартными играми готовы обсуждать далеко не все. Бабаев считает, что КХЛ не помешает единая программа по аналогии с Северной Америкой, но нужно менять и отношение к теме в целом. «Если в НХЛ есть проблема, люди пытаются помочь ее решить и не считают, что ты ущербный человек, – рассуждает агент. – И если ты прошел через программу, то тебе говорят: «Молодец! Красавец!» Это позитив. У нас такой реакции не будет – причем не только в спорте. Будут закапывать: назовут игрока алкоголиком, наркоманом или психопатом»