Легендарный матч в разрушенном Сталинграде: мяч с самолета, патефон на трибунах и «Спартак» на поле

Эпохальное сражение под Сталинградом стало одним из ключевых эпизодов Великой Отечественной войны, переломившим ее ход. Разгром немецких войск зимой 1943 г. позволил советской армии перехватить стратегическую инициативу и начать контрнаступление, ознаменовавшееся уже на исходе лета изгнанием вражеских сил с территории России, а еще год спустя — полным освобождением Советского Союза. В честь той великой победы король Британии Георг VI передал в дар жителям Сталинграда меч, который от его имени вручил советской делегации на Тегеранской конференции в ноябре 1943 г. премьер-министр Англии Уинстон Черчилль. 

Вермахт капитулировал в битве под Сталинградом 2 февраля 1943 г. Уже через несколько дней в городе закипели восстановительные работы. В том числе в спортивной отрасли: решено было сразу отремонтировать один из стадионов. В наименее плачевном состоянии после бомбежек, взрывов, боев и пожаров оказался стадион «Азот» на окраине города. Им и занялись в первую очередь. Сначала в дело вступили саперы. За ними следом пришли комсомольцы-добровольцы. Засыпали землей воронки и блиндажи, вспахали газон, возвели временные трибуны вместимостью около 3000 человек. К Первомаю, который городские власти намеревались встретить спортивным праздником, все было готово. А чтобы праздник прошел на высшем уровне, Всесоюзный комитет физкультуры делегировал в Сталинград чемпиона и обладателя Кубка Москвы 1942 г. (и лучшую команду страны 1938–1939 гг.) — московский «Спартак». 

«Бутсы сгорели вместе с домом»

Только с кем же ему играть? В предвоенные годы местный «Трактор» входил в топ чемпионата СССР, а его лидер Александр Пономарев конкурировал с Григорием Федотовым в споре бомбардиров. Более того, в разгар сезона 1939 г. сталинградцы возглавляли таблицу и, если бы не происки московских конкурентов, перехвативших из «Трактора» группу ведущих игроков во главе с Пономаревым, могли бы побороться и за чемпионство. Футболистов после разразившегося скандала вернули в команду, но за время их отсутствия волжане проиграли несколько матчей и утратили передовые позиции.

Однако то было до войны, а в июне 1941 г. «Трактор» фактически перестал существовать. Подав всем составом коллективное прошение в обком партии об отправке на фронт и получив отказ, «трактористы» нашли себе применение в тылу. Большая часть команды эвакуировалась в Челябинск, где работала на одном из оборонных предприятий. Оставшиеся в городе вместе с другими спортсменами встали к станкам на местном заводе, поставлявшем фронту танки и снаряды, а когда к Сталинграду подошли немецкие войска, влились в ряды красноармейцев. Замечательный вратарь Василий Ермасов ходил в разведку, его партнеры по команде Константин Беликов, Сергей Плонский (недолго поигравший в «Спартаке») и Леонид Шеремет налаживали связь, наводили переправы. Не до футбола, в общем, было ребятам. 

Но как только город начал возвращаться к мирной жизни, спортсменов призвали на стадион. Ермасов возглавил общество «Динамо», более-менее сохранившее свой состав, и, когда стало известно о приезде «Спартака», начал собирать команду с опорой на динамовцев — до войны они играли в одной из низших лиг первенства СССР. Подтянул, естественно, и Беликова, капитана «Трактора» 1930-х, и Плонского с Шереметом. Пришлось не только вспоминать футбольные навыки, но и банально набирать кондиции. «Нас посадили на усиленное питание: пшенная каша, селедка, — вспоминал капитан. — Тренировались каждый день. Тяжеловато, конечно, входили в форму. Но услышишь, как мяч звенит, — сердце прыгает. Футбол ведь!» 

Другой проблемой оказалась форма. «У меня, например, бутсы сгорели вместе с домом. Такие бутсы были! — даже спустя годы горевал Беликов. — Я их так берег — как влитые сидели на ноге!» Но и форму удалось найти. Много ли футболисту надо? Да и «Спартак» заранее телеграфировал, что приедет не с пустыми руками. «В подарок сталинградским физкультурникам москвичи везут волейбольные сетки, майки, трусы, диски, копья, ядра, мячи, прочий спортивный инвентарь», — сообщила «Комсомольская правда» еще за неделю до праздника. 

Под присмотром истребителей

Спартаковцев война потрепала значительно меньше: из спортивной жизни выпали разве что братья Старостины, осужденные и отправленные в лагеря в 1942 г. Среди вылетевших в Сталинград было семь участников матча «Трактор» — «Спартак» 6 мая 1940 г. в первом туре всесоюзного чемпионата: вратарь Анатолий Акимов, защитники Виктор и Василий Соколовы, форварды Георгий Глазков и Владимир Степанов, а также находившиеся тогда в запасе Алексей Леонтьев и Константин Малинин. Пополнение тоже оказалось весьма качественным: герой будущих финалов Кубка СССР Олег Тимаков, цепкий защитник Серафим Холодков, нападающие Борис Смыслов и Александр Оботов.

Осенью 1942 г. этот «Спартак» выиграл 13 из 14 матчей чемпионата и Кубка Москвы с одной ничьей и разницей мячей 61–5. Поездка была достаточно опасной. Полет предстоял через линию фронта, в связи с чем изначальное время отправления (в ночь на 1 мая) пришлось корректировать из-за ожидавшегося налета немецкой авиации. Два самолета со спартаковцами с эскортом из двух истребителей поднялись в воздух лишь на следующее утро, 2 мая. Шок от увиденного в иллюминаторы передал впоследствии обозреватель «Советского спорта», а в 1943 г. — резервный голкипер красно-белых Леонтьев: «Под самолетом расстилалась черная выжженная земля. На ней серыми квадратиками выделялись бывшие кварталы города, раскинувшегося на многие километры вдоль Волги, и громоздились руины некогда высоких и красивых зданий...» 

По прилете москвичам дали немного отдохнуть — в школе, на матрасах, расстеленных прямо на полу. После чего провезли в открытых машинах на стадион через весь город. Там на трехтысячных трибунах и вокруг них гостей уже поджидала толпа в 10 000 человек. Большей частью военнослужащие. Веселые, жизнерадостные, с семечками и даже с музыкой: кинохроника запечатлела на коленях одной из болельщиц патефон. 

Больше, чем игра

Матчу предшествовали две церемонии. Одна — торжественная: защитников Сталинграда, в том числе и нескольких футболистов, наградили медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги». Другая получилась комичной: один из «спартаковских» истребителей произвел «символическое вбрасывание» мяча, но тот, ударившись о землю, взмыл высоко в воздух и улетел через трибуну. Пришлось искать новый. 

«Спартак» не собирался портить Сталинграду праздничное настроение. Москвичи широко и размашисто атаковали, красиво комбинировали, но по воротам Ермасова били не часто и не слишком старательно, предпочитая даже в штрафной площадке разыгрывать мяч. Хозяева играли менее ярко, зато настойчиво и цепко и если уж перебирались через центр поля, то стремились довести до ворот любую такую вылазку. За шесть минут до перерыва полузащитник Александр Моисеев пробил-таки знаменитого Акимова. Во втором тайме ничего не изменилось — ни по игре, ни по счету. Сталинград победил 1:0. 

Впрочем, сам по себе футбол был в тот день вторичен. Намного важнее, что разрушенный почти до основания город всего через три месяца после жесточайшего, невиданного истребления показал всем и каждому, что он жив и будет жить. Неудивительно, что даже родоначальники игры англичане по достоинству оценили эту стойкость. «Можно ли было подумать, что Сталинград после таких переживаний, какие не выпадали ни одному городу, смог выставить команду на футбольное поле? — писал в одной из английских газет футбольный корреспондент Брюс Харрис. — Не является ли это одним из проявлений того сталинградского духа, который свойственен всем русским воинам, и той несокрушимости, которую никто не сможет сломить?!»