«Михаэль тяготел к покупкам впрок». Шумахер в воспоминаниях своего менеджера

Семикратный чемпион «Формулы-1» Михаэль Шумахер почти девять лет не участвует в публичной жизни. Семья тщательно охраняет приватность гонщика, получившего серьезные травмы в результате падения на горных лыжах в 2013 г. С тех пор состояние здоровья Шумахера — загадка не только для посторонних, но и для многих близких ему в прошлом людей. Например, для его многолетнего менеджера Вилли Вебера, который провел рядом с Михаэлем практически всю его карьеру в автогонках. После несчастного случая в Альпах семья Шумахера перестала общаться с Вебером.

Но это не помешало ему написать бойкую книжку — не только о своем звездном клиенте, но и о себе. «Моя кровь — бензин» вышла в Германии в августе 2021 г., ее русский перевод издательство АСТ представит в августе. «Ведомости. Спорт» выбрал для публикации два отрывка. Первый — о начале карьеры Шумахера в автогонках, второй — о том, как в 1995 г. менеджер двукратного к тому моменту чемпиона мира договаривался о контракте с Nike.

C ветерком

Я забронировал три дня под тестовые заезды на «Нюрбургринге» (гоночная трасса в Германии. — «Ведомости. Спорт»). Аренда, механики, шины, бензин — этот эксперимент встал мне в 15 000 марок. Тому, кто скажет: «Это же семечки!» — я хотел бы напомнить, что мы говорим о 1988 г. Шарик молочного мороженого стоил 60 пфеннигов.

Гоночный спорт — это игра вдолгую. Рулетка. Уверен, вы иногда смотрите на электрический счетчик и удивляетесь тому, как быстро он крутится, хоть свет и не горит. То же самое — инвестировать в молодых автогонщиков: базовые затраты огромны, прежде чем ты заметишь, что вместо гения в твоем автомобиле сидит хромая утка, несколько тысяч марок уже улетели в пропасть. Но я пессимист, настроенный исключительно оптимистично.

Михаэль не так сильно терзался сомнениями. В Герлингене он очень уверенно попросил подогнать под него сразу три сиденья-ложемента. Мне стоило это бешеных денег, но комфорт в кокпите — залог успеха. Во время гонки перегрузки достигают 4g. Тем, кому во время похода в магазин или прыжков в мешках вдруг не довелось почувствовать на себе 4g, поясню: влияние подобной силы испытывает космонавт при запуске корабля.

«Этот Михаэль думает как профессионал», — пронеслось у меня в голове. Хоть им и не является.

Серьезно. Этот мальчишка как будто интуитивно чувствовал, что ему требуется для максимально быстрой езды.

«Если ботинки малы, в них не побегаешь», — привычно сухо сказал Франц (Тост — бывший гонщик «Формулы-1», работавший в команде Вебера. — «Ведомости. Спорт»). Михаэль снова и снова послушно садился в заполненную застывающей пеной заготовку, чтобы достичь идеального положения спины, плеч, бедер, пятой точки. Все как в магазине медицинских товаров, когда заказываешь ортопедические стельки. 

Но то, что происходит потом, — настоящие космические технологии: лазер сканирует пенный отпечаток (ложемент) и передает данные роботу-фрезеровщику, который вырезает из куска пластика новое сиденье. Его обкладывают карбоновыми пластинами, как пиццу — сыром, и затем «выпекают» в автоклаве — гигантской скороварке. Ладно: роботов-фрезеровщиков и автоклав используют только в «Формуле-1». Но молодой Михаэль, до этого ни разу не сидевший в машинах «Формулы-3», уже завоевал первый титул — Король сидений.

Этот тестовый заезд — своего рода свидание: человек и машина один на один. Запланировано оно было так: Михаэлю предстояло проехать несколько прогревочных кругов, выжимая газ, т. е. с полной нагрузкой, как говорят среди профессионалов. Вернувшись в боксы, он должен был держать ответ перед моими механиками, все ли параметры машины его устроили: тормоза, подвеска, избыточная или недостаточная поворачиваемость. Дальше машина настраивалась под Михаэля, и он опять должен был вернуться на трассу. И теперь, когда его все устраивало, — сразу ехать гораздо быстрее.

Так должно работать в теории.

На практике механики часто копаются в машине до глубокой ночи. А на следующий день пилот едет медленнее, чем накануне.

— Вилли, мальчик очень быстр! Бери его! — руководитель моей команды, австриец Франц Тост, чуть не захлебывался от восторга. 

Шел второй день пробных заездов, я только приехал, и мы встретились на трассе. Тонкое лицо Франца сияло. Он обладал невероятной работоспособностью. Будь его воля, он бы 365 дней в году жил в палатке рядом с гоночной трассой. Тост необыкновенно точен во всем, прямолинеен, говорил без обиняков, при этом был щедро наделен австрийским чувством юмора. Короче говоря: на моего Франца можно было положиться. Будь он женщиной, я бы сразу на нем женился.

— Да? Я знал, что он тебе понравится, Франц! — обрадовался я.

— Да, Вилли, в эти акции ты можешь вкладываться! Не прогадаешь! — подтвердил Франц.

Я посмотрел в сторону трассы. Могло показаться, что Михаэль ездит на этой машине уже целую вечность. Я еще не видел, чтобы переход пилота из «Формулы Ford» в «Формулу-3» происходил так легко. Объем двигателя машины «Формулы Ford» не превышает объем упаковки Tetra Pak, а ее максимальная скорость — 170 км/ч. В таком темпе моя бабушка ездит в Edeka (сеть супермаркетов. — «Ведомости. Спорт»), если грубо. Болид «Формулы-3» едет со скоростью 250 км/ч, с нуля до сотни разгоняется за три секунды. Четырехколесная ракета, дорогая, как частная вилла. 

В эту секунду Михаэль снова с ветерком пронесся мимо нас. Я взглянул на Франца. Тот кивнул, словно хотел сказать: «Улет! Помолчи! О чем мы вообще говорим?»

Nike

Когда я не был занят организацией свадьбы или усмирением журналистов, я искал рекламных партнеров. Я уже давно строил глазки Nike. Мой Михаэль и производитель спортивной обуви? Концерн с мировым именем и звезда мировой величины? «Браки заключаются на небесах», — говорили мы, профессионалы.

Несколько месяцев назад я связался с шефом немецкого офиса Nike. «Отличная идея!» — сказал он и пообещал передать мое предложение о кооперации в штаб-квартиру Nike International в США. И вот назначена встреча в аэропорту Франкфурта, в отеле Sheraton, в переговорной комнате 206.

Я постучал и вошел. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы найти на картинке ошибку. В комнате за длинным столом в ряд сидели четверо в костюмах.

Оставалось немножко места для меня. Можно было подумать, что я пришел на судебное слушание, а не на деловую встречу.

Шутки они вздумали шутить?

Я развернулся на каблуках, успев при этом бросить: «Пардон, я, наверное, ошибся дверью!»

— Герр Вебер, герр Вебер! — догнал меня в коридоре шеф немецкого филиала. — Произошло недоразумение! Пожалуйста, пойдемте обратно.

О’кей. Я не хотел, чтобы было так. У каждого есть право еще на один шанс.

— What’s up? — с ходу взял слово главный американец, когда я снова зашел внутрь.

— Смотрите, — сказал я, quite simple. Все довольно просто. Я не привык стоять перед столом как проситель. Я привык разговаривать на равных.

Лицо американца застыло. Я точно знал, что происходит в его голове: он приехал из своей далекой Америки в ожидании, что я встану на колени и скажу спасибо за то, что они хотят предложить Михаэлю контракт.

Пока все пребывали в состоянии шока, я довольно нагло добавил:

— Или мы садимся за стол, как я привык и как это в общем-то полагается, или я возвращаюсь домой. И тогда я действительно ошибся.

Несколько ужасных секунд царила мертвая тишина.

Потом вдруг стали отодвигаться стулья.

— Почему вы хотите работать с Nike? — спросил меня второй американец с целью вывести меня на чистую воду, когда все расселись по местам. — Чего вы ожидаете от?..

— Excuse me, Sir! — резко перебил я его. — Ваш вопрос абсолютно некорректен. Не я вас пригласил, а вы — меня. Вы хотите обсудить со мной возможное сотрудничество с Михаэлем Шумахером. 

И снова никто не понимал, как реагировать на мою жесткую манеру разговаривать. Эти бизнесмены считают себя королями Конгами, но, если на них крепко наехать, они переворачиваются на спину, словно божьи коровки, и начинают беспомощно сучить ножками.

Я воспользовался общим молчанием, чтобы поставить на стол мой дипломат и выложить тщательно подготовленные документы. «Итак, вот моя идея. Я бы хотел то-то и то-то. Так и так...» — перечислил я.

И смотри-ка, все взялись за ручки и стали аккуратно записывать за мной, пока я называл условия. Как в школе. Не успел я закончить мой короткий доклад о том, как я вижу себе нашу будущую кооперацию, представители Nike стали переглядываться. И согласно кивать. И все было урегулировано.

Вот так просто.

Последующая совместная работа с Nike переросла в настоящую поучительную пьесу о дилетантизме. У них не было никакого плана, как рекламировать мировую звезду ранга Михаэля. И это международный концерн! Единственное, что было сделано за долгие месяцы, — это 45-секундный телевизионный ролик. В нем Эрих фон Дэникен (швейцарский писатель, приверженец теории палеоконтакта. — «Ведомости. Спорт»), числивший себя специалистом по «чужим», говорит об инопланетянах: «2000 лет назад майя предсказали, что на Землю придет высшее существо».

Далее звучала резкая музыка сфер. В кадре было фото Михаэля в шлеме на голове. «Михаэль Шумахер — сверхчеловек или сверхсущество?» — спрашивает голос. Испанский стыд какой-то.

В этом месте снова вступает Дэникен: «Решайте сами. Выдумка это или Михаэль слишком хорош, чтобы быть человеком?»

Что за дурацкая мешанина? Внеземное существо? Тогда уж подземное. Спустя всего восемь недель Михаэль отказался от ролика. И мы не стали просить снять что-то другое.

В результате Михаэль остался очень доволен сделкой.

Она стала таким симпатичным утешительным пластырем для залатывания его банковского счета, кроме того, Михаэль получил в подарок несколько пар кроссовок Nike. Тут я немного передергиваю. Я выторговал в контракте пункт, согласно которому Михаэль мог отовариваться в магазинах Nike по всему миру практически бесплатно. И в Мельбурне он с размахом воспользовался этой возможностью.

Во флагманском магазине Nike, который вот-вот должен был открыться, почти все новые, прикольные, роскошные и дорогие модели оказались в тележке Михаэля. В какой-то момент на полках не осталось ничего, что могло обратить на себя внимание репортеров или клиентов, таким образом, боюсь, открытие пришлось перенести.

На самом деле мой малыш Михаэль тяготел к покупкам впрок. Однажды мы были в Метцингене у нашего спонсора Boss. Там для Михаэля тоже была выделена сумма, на которую он мог свободно отовариваться в их магазинах по всему земному шару. Михаэль взял сразу 10 пар джинсов всех цветов. Я увидел, как продавец меняется в лице. Для него, конечно, было невдомек, зачем парню столько джинсов.

— Эй, коллега, иди сюда! — подозвал я Михаэля тихонько за стойкой с одеждой. — Почему ты берешь столько штанов разного цвета? Ты же знаешь, им сноса нет. До всех у тебя очередь не дойдет!

Михаэль усмехнулся. А потом заговорщически прошептал:

— Знаешь, Вилли, они мне просто нужны!

Я на мгновение опешил. А потом и сам улыбнулся.

— Ну ладно, — я хлопнул его по плечу. — Тогда давай! Вон там я видел другие модели. Таких у тебя еще нет.

Как там говорится? Можно вывезти мальчика из Керпена (городок в Германии, где родился Шумахер. — «Ведомости. Спорт»), но Керпена из мальчика — никогда. Там редко себе позволяют обновку, поэтому стараются купить, пока есть возможность.