Внимание через силу

После почти трех лет спецоперация превратилась из «главной и сверхэмоциональной темы» в важнейший, но «только один из элементов российской социальной реальности», заявил на пресс-конференции по итогам года социолог Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) Михаил Мамонов. Впрочем, на ответах людей о волнующей их повестке это почти не сказывается. Всего семь недель в этом году (из 52) главным событием для респондентов была не спецоперация (теперь в это понятие социологи включают широкий спектр событий, в том числе удары по России). Мало что заставляло граждан говорить, что не она «запомнилась больше всего» в последнюю неделю перед опросом, следует из данных фонда «Общественное мнение» (ФОМ).

Людей не особенно «всколыхнули» ни аресты в Минобороны (эти события не были «политически» окрашены в медиа), ни теракты в Дагестане (Кавказ, как отмечают эксперты, находится «немножко на периферии» сознания россиян), ни точечные изменения во власти, последовавшие за переизбранием президента РФ в 2024 г. «Перераспределение налогового бремени с одних социальных групп на другие», как назвал это социолог ВЦИОМа Степан Львов, также произошло в 2024 г. «без драм и конфликтов» и фактически не отражалось как заметное событие. Затем и вторжение ВСУ в Курскую область размылось в ряду событий. Хотя изначально по уровню стресса в обществе оно было сопоставимо с пригожинским мятежом 2023 г. (ФОМ зафиксировал рост тревожности с 39 до 45%), отмечает политолог Михаил Виноградов.

Повестку спецоперации точечно смогли перебить трагедии, которые оказались у всех на виду. Отразилось в памяти людей весеннее наводнение в Орске.

Но дольше всего (три недели подряд (!), в середине марта – начале апреля) респонденты ФОМа говорили о теракте в «Крокус сити холле». Количество тех, кто вспоминал про захват и гибель заложников после 22 марта, подскочило до 71%. В разы больше, чем про конфликт на Украине. «Локальный очаговый стресс оказался непостижимым и [спустя месяц] был забыт [гражданами], как все непонятное», – констатирует Виноградов. Впрочем, трагедия случилась в подмосковном Красногорске, и, как все крупные теракты (убито 145 человек, еще более 550 пострадали; больше – только при взрыве Airbus над Синаем в 2015 г. и при захвате школы № 1 в Беслане в 2014 г.), вызвала цепную реакцию. О терроризме и борьбе с ним спустя три дня после теракта в «Крокусе» детям рассказывали даже в школе – на внеурочном занятии «Разговоры о важном».

Исполнители теракта из стран СНГ были задержаны и будут наказаны. Но на этом все не закончилось. «Крокус» породил оперативную дискуссию, уже внутри власти, о необходимости ужесточения миграционной политики. В этом вопросе обычно есть две стороны: сторона правоохранительных органов, которые заинтересованы в усилении контроля за прибывшими – в целях безопасности, и сторона бизнеса, которому нужна более дешевая рабочая сила. Голосом первой, и победившей, стороны, стала депутат Ирина Яровая. За год было принято 14 законов, направленных на борьбу с «нелегалами». Был введен режим их высылки, создан реестр иностранных лиц, не имеющих права находиться в РФ, усилена ответственность за организацию незаконной миграции, введено обязательное знание русского языка детьми мигрантов при приеме в школу и проч.

Наконец, люди, как показывают данные ФОМа, обращали внимание не только на негатив – среди «значимых событий» социологи фиксировали интервью Владимира Путина американскому журналисту Такеру Карлсону и победу на выборах в США Дональда Трампа. Интерес к прошедшим американским выборам был даже выше, чем четыре года назад, и симпатий Трампу в этот раз тоже было заметно больше, чем в 2020 г., говорит социолог Денис Волков. По его мнению, это связано с текущим российско-украинским конфликтом, обещаниями Трампа его закончить. Это созвучно настроениям россиян, сказал Волков. С ним согласен и Виноградов: «Ожидания гипотетического перемирия вызвали интерес и стали индикатором уровня усталости».

В подготовке статьи участвовали Екатерина Дорофеева и Максим Иванов