Плывущий по лезвию: история Славы Курилова
Как и ради чего советский океанограф решился на побег из СССР
50 лет назад, 13 декабря 1974 г., ленинградский океанограф Станислав Курилов совершил один из самых дерзких побегов из СССР. 38-летний мужчина спрыгнул с круизного лайнера «Советский Союз» в воды Тихого океана и проплыл около 100 км, не имея питья, еды или возможности отдохнуть. «Ведомости» вспоминают, как Курилову за три дня удалось вплавь добраться до берегов Филиппин и почему на это решился типичный советский гражданин.
Степной капитан
Слава Курилов родился летом 1936 г. в Орджоникидзе (сейчас – Владикавказ), а детство провел в Семипалатинске Казахской ССР. В 1949 г. в его окрестностях появился первый и крупнейший советский ядерный полигон. Но город жил так же голодно, как и вся послевоенная страна. По воспоминаниям Курилова, некоторые продукты выдавали по карточкам, например, по 500 граммов сахара на человека в месяц.
Чтобы приободрить подростков, в стране массово издавали приключенческие книги, например, роман Вениамина Каверина «Два капитана», произведения французского фантаста Жюля Верна и английского писателя Томаса Майн Рида. Все они писали про тайфуны, кораблекрушения, океанские плавания и, главное, тропики. Миллионы мальчишек мечтали оказаться на месте героев-капитанов. Ничем не отличался и Слава Курилов. По иронии судьбы Семипалатинск располагался среди степей, и, как напишет потом Курилов, «на всем земном шаре, пожалуй, не найдется города, более удаленного от моря».
Отношения в семье Куриловых были натянутыми. Ближайшие родственники казались мальчику «безнадежно сухопутными людьми», а дом родителей – «не настоящим домом». Он считал, что «где-то есть настоящий, где любят и ждут обратно». В 10 лет Курилов отправился в пионерский лагерь и на спор переплыл Иртыш, ширина которого в окрестностях Семипалатинска составляет около 200 м. В 14 лет Слава прочитал очередной приключенческий роман на сеновале возле дома и неожиданно решил завязать с «неумеренным чтением», ведь оно только мешает реальным свершениям. Курилов тогда понял, что пора самому ввязываться в морские приключения.
В 15 лет замечтавшийся подросток сбежал из дома, сам добрался до Ленинграда и попытался зафрахтоваться юнгой на Балтийский флот. Но тут ждало разочарование: его не взяли из-за юного возраста и отсутствия прописки. Героям его любимых книг такие требования никто не выдвигал. Перед отъездом домой, в казахские степи, Курилов вошел в Финский залив по пояс и «дал себе клятву, что вернется».
Через несколько лет юноша сдержал обещание: приехал и подал документы в Ленинградское мореходное училище. Но и тут приемная комиссия снова откажет – на этот раз из-за проблем со зрением. Тогда несгибаемый Курилов поступил на факультет метеорологии Ленинградского гидрометеорологического института на специальность «океанология». В 1962-м его мечта практически исполнилась. Вместе с другими студентами он совершил рейс Мурманск – Одесса на судне «Батайск». Вслед за этим пришло и разочарование от выбранной профессии, которая не приблизила его к экзотическим морям, а оказалась «папкой с цифрами»: работали в основном с формулами.
Однако Курилов все еще мечтал «пройти через все доступные ситуации и состояния, пережить все, что выпадает на долю человека, просидевшего много лет в тюрьме <…>, плыть на плоту, вглядываясь в горизонт в надежде увидеть полосу земли». Сам он называл это «неодолимой тягой к испытаниям».
Водолаз в НИИЧАВО
После окончания вуза Курилов работал в филиале Института океанологии Академии наук СССР в Ленинграде. С заданиями он справлялся и в целом разделял интересы среды, в которую попал: скучал на обсуждении материалистической литературы и атеистических фильмов, практиковал лечебное голодание и занимался йогой по несколько часов в сутки. Недавно в издательстве музея «Гараж» вышла книга Алексея Конакова «Убывающий мир: история "невероятного" в позднем СССР». В ней автор пытается доказать, что интерес к мистике (например, к Бермудскому треугольнику и йети) и оздоровительным практикам стал весьма значимой частью послевоенной советской культуры, в особенности среди сотрудников научно-исследовательских институтов (НИИ). Слава Курилов оказался примером как раз такого научного сотрудника.
В общем, типичный советский мальчик, который зачитывался приключенческими романами, превратился в типичного сотрудника советского НИИ, который скучал на работе с восьми утра до шести часов вечера и которого Борис и Аркадий Стругацкие описали в повести «Понедельник начинается в субботу». В то время Курилов писал, что ощущал себя «кораблем со спущенными парусами» или «человеком, навсегда прикованным к инвалидному креслу».
Но Курилов преувеличивал. Бывали в его жизни и приключения, он целый год прожил на острове Ольхон посреди озера Байкал, проводил испытания подводной станции «Черномор» вблизи Геленджика на Черном море, вместе с главой лаборатории Анатолием Майером исследовал влияние высокого давления на организм и пределы возможностей человека во время глубоководных работ. В общей сложности Курилов провел под водой около 2000 часов, почти как герой модного тогда советского фильма «Человек-амфибия».
По воспоминаниям Курилова, он оказался в крайне затруднительном положении. Официально океанограф числился водолазом и инженером на морском полигоне Севастопольского гидрофизического института. Но ночевать в Севастополе он не мог из-за отсутствия прописки, оставаться на берегу после наступления темноты запрещали пограничники, за ночевки в прибрежном лесу тоже выписывали штраф в 200 руб. (это равнялось зарплате Курилова за два месяца). В итоге он засиживался на работе допоздна и ночевал на скале прямо в море или в свободном служебном помещении.
Но расстраивало его совсем другое: он так и не побывал на Мадагаскаре, Гавайях и Таити. Курилова все еще манили заветные тропики. Сам он писал, что для него «невозможно смириться с тем, что придется провести всю жизнь... только читая о других и восхищаясь другими». Одним из тех, кем восхищался весь Советский Союз, стал французский антифашист и исследователь моря Жак-Ив Кусто. Именно он придумал первый надежный автономный аппарат для дыхания под водой и камеры для подводной съемки.
Несостоявшаяся одиссея с Кусто
Кусто посещал СССР в 1930-е и 1970-е гг. В свой последний и самый известный визит, в 1977 г., он продвигал идеи охраны океана. Именно тогда на советском телевидении начался показ документального сериала «Подводная одиссея команды Кусто», который продолжался около 20 лет.
Незадолго до этого несколько советских океанографов из группы Майера захотели присоединиться к команде французского мореплавателя «Калипсо» и составили план совместной научной работы. По одной из версий, Жак-Ив Кусто сам заинтересовался талантливыми аквалангистами и пригласил Курилова с товарищами в свои экспедиции – в подводный дом в Тунисе и на атоллы Тихого океана.
Наши исследователи и раньше проводили совместные экспедиции с иностранцами. Например, в 1969-1970 гг. советский врач Юрий Сенкевич вместе с норвежским исследователем Туром Хейердалом путешествовал из Марокко до Барбадоса на папирусных лодках «Ра» и «Ра-2». Но Курилов не смог получить разрешения на выезд из СССР из-за того, что в годы Великой Отечественной войны его отец оказался плененным немцами, а родная сестра, выйдя замуж за студента-иностранца и выехав с ним в дружественную Советам Индию, вскоре осела в капиталистической Канаде. Официальный ответ властей оказался кратким: «Посещение капиталистических государств считаем нецелесообразным». Позже Курилов вспоминал, что его словно «ужалили», «пропал всякий страх» и «на какое-то время он стал свободным». Во всем, кроме права на тропики.
В ноябре 1974 г. Слава Курилов прочитал в ленинградской газете про круиз на океанском лайнере «Советский Союз» – под интригующим названием «Из зимы в лето». Паротурбоход достался стране как трофей по итогам Потсдамской конференции и считался самым крупным пассажирским судном в СССР. В основном его использовали на Камчатской экспрессной линии Владивосток – Петропавловск-Камчатский, но иногда задействовали и на круизы. В иностранные порты лайнер не заходил и поэтому от пассажиров не требовали разрешений на выезд. Согласно разным источникам, круиз стоил от 350 до 600 руб. По советским меркам, почти неподъемные суммы, но Слава Курилов нашел их с помощью своей сухопутной семьи. Он приобрел тур и отправился из Владивостока 8 декабря 1974 г.
Прыжок под винт
Круиз казался типичным. По воспоминаниям Курилова, за дверью каждой каюты слышались «музыка, пьяные выкрики, любовные стоны». Сам он планировал переплыть океан, но не считал свой шаг политическим – называл Советскую Россию «родной землей», а свой побег не идеологической диверсией, а мистическим опытом йога.
Курилов не разрабатывал план заплыва, а действовал по наитию. Например, он не захватил даже самые необходимые вещи: нож, деньги и документы. Взял с собой только плавательные принадлежности (маску, ласты и трубку для дыхания), платок, чтобы перевязать раны, и амулет, который сделал по описанию из самиздатовской «Книги царя Соломона».
Вечером 13 декабря Слава Курилов прыгнул с кормы высотой более 12 м, рядом с лопастями гребного винта. Борты оказались недоступны из-за подводных металлических крыльев шириной около полутора метров и цистерн против качки. Беглец рассчитывал проплыть всего 18–20 км прежде, чем высадиться на филиппинском острове Сиаргао. Но просчитался: в общей сложности он преодолел около 100 км среди медуз и акул, выдержав три дня без сна, отдыха, пресной воды и полноценной еды.
По легенде во время заплыва Курилов покрылся планктоном и вышел из моря, поблескивая голубоватым светом и распугивая рыбаков. Вскоре странного советского гражданина отправили в тюрьму для нелегальных мигрантов, где допрашивали несколько месяцев, пока сестра Курилова не выступила его поручителем и не оплатила штрафы и проезд до Канады (в общей сложности около $2000).
Получив канадский паспорт, Курилов продолжал себя вести как советский мальчишка. Писатель Василий Аксенов посмеивался, когда Слава отправился в первый отпуск не в Майами или на Гавайи, «а в Богом забытый Белиз (Британский Гондурас)». Он предположил, что в детстве Курилов, «как и подобает русскому мальчику», собирал марки, а марки Британского Гондураса встречались.
В Северной Америке Курилов сначала работал в пиццерии, но затем нашел дело по специальности – в частной компании, которая торговала оборудованием для подводных погружений. Ближе к морю, по иронии, он не стал. Как и в СССР, Курилов работал в основном в офисе, но несколько раз выезжал на Крит и Сицилию, плавал на научных судах в Тихом и Атлантическом океанах.
Один в море
Среди пассажиров лайнера «Советский Союз» оказался корреспондент газеты «Владивосток». По его воспоминаниям, после исчезновения Курилова «праздное настроение с отдыхающих как ветром сдуло». Директора круиза Марка Раппопорта сместили из пароходства и перевели в Приморскую краевую филармонию. Работы лишился и младший брат Славы Валентин, штурман дальнего плавания. По легенде, оштрафовали даже сотрудницу авиакомпании, которая продала Курилову билет на рейс Ленинград – Владивосток.
Самого Курилова в СССР заочно осудили к 10 годам лишения свободы за измену родине. В 1990 г. приговор отменили, а спустя год в журнале «Огонек» был опубликован отрывок из книги «Побег» (позже – «Один в море»), которую он написал за рубежом.
Иностранные СМИ также охотно сообщали о невероятном заплыве Курилова, называя его то мечтателем, то советским военным. Наиболее известной история Курилова стала в пересказе советского писателя Василия Аксенова, который сотрудничал с радиостанцией «Голос Америки»
С 1986 г. Слава Курилов постоянно проживал в Израиле и работал на Галилейском море, также известном как Тивериадское озеро или озеро Кинерет. 29 января 1998 г. при очередном погружении он запутался в рыболовной сети и не смог подняться на поверхность.