Преступление и оправдание

Осенью 1894 г., 15 октября, по подозрению в государственной измене французской военной контрразведкой был арестован офицер генерального штаба Альфред Дрейфус. Судебный процесс занял всего два с половиной месяца и завершился обвинительным приговором. Дрейфуса, еврея по происхождению, заподозрили в шпионаже в пользу Германии. Наколенное перед Первой мировой войной, изрезанное коалициями и пропитанное полярными мировоззрениями общество, кажется, другого и не ожидало. Дело идеально собралось по политическому скрипту: от германского заказчика до еврейского исполнителя. Упущена лишь одна деталь: Альфред Дрейфус был ни в чем не виноват. История безосновательных обвинений стара как мир. Тем не менее «шпионаж» Дрейфуса был разоблачен вовсе не профессиональными детективами. За офицера боролась общественность, и в условиях разгорающейся антисемитской вражды эта история тогда казалась абсолютно нереальной. Такой она кажется и сейчас.

Процесс

В шпионаже Дрейфуса обвинили «по доносу». Летом 1984 г. экономка прусского военного офицера Шварцкоппена и по совместительству сотрудница французской контрразведки мадам Мари Бастиан достала из корзины для бумаг один документ. Разорванный на несколько частей материал содержал сведения о начале французской мобилизации, военной экспедиции на Мадагаскар и составе полевой артиллерии. Подписан документ был лишь буквой – «Д». С тех пор это единственный вещдок и главная улика в деле Дрейфуса.

Дрейфус родом из Эльзаса. Когда ему исполнилось 18, семья перебралась из аннексированного немцами региона в Париж. Здесь Дрейфус получил высшее военное образование и начал карьеру в Главном штабе французской армии. Роковым летом 1894-го Дрейфусу 35: он капитан военного подразделения, но все еще уроженец аннексированного Эльзаса и единственный еврей в Генеральном штабе. Кажется, пазл обвинения не мог собраться лучше, а буква в документе лишь дополнила историю. Для руководства было ясно: в госизмене виновен явно кто-то со стороны. Командование обвинило Дрейфуса в шпионаже.

Слушание по его делу началось в декабре 1894 г. Несмотря на недостаточность косвенных и отсутствие прямых улик, сомнений в виновности Дрейфуса у ведомства, обвинителя попросту не возникало. Чтобы поскорее завершить порочащее репутацию штаба дело, с согласия военного министра обвинители предоставили суду фальшивую записку, подтверждающую опасные германские связи. В первые дни января 1895-го тайный военный суд приговорил Дрейфуса к ссылке на Чертов остров у берегов Южной Америки – в каторжную тюрьму для особо опасных преступников и политических заключенных.

Перед заключением состоялось разжалование. Бывший капитан тогда вскричал: «Клянусь, что я невиновен. Я остаюсь достойным службы в армии. Да здравствует Франция! Да здравствует армия!» Последние слова дорогому государству – первое зерно сомнений, упавшее в землю французской общественности.

Новый виток

1896-й – первый надлом в, казалось бы, уже завершенном деле Дрейфуса. Новый шеф контрразведки подполковник Жорж Пикар, антидрейфусар и один из ярых обвинителей, неожиданно апеллировал: Дрейфус невиновен. Он заявил, что в истории шпионажа появились новые улики: Пикару удалось перехватить письмо в адрес Шварцкоппена. Его автор – майор Эстерхази, представитель небезызвестного военного рода и потомок ветви венгерских князей. «Черный майор» – так за сомнительные нравы прозвал Эстерхази автор романа «Узник с Чертова острова» Виктор фон Фальк – пользовался покровительством видных фигур французского командования. Несмотря на прямые доказательства Жоржа Пикара, обличить майора-француза было попросту рискованно: такой прецедент для репутации штаба мог стать губительным. Тогда перехваченное письмо, новую улику, подделывают: теперь в нем, явно содержащем доказательства в шпионаже Эстерхази, определенно говорилось об измене Дрейфуса. На рапорт Пикара командование не обратило должного внимания, а сам обвинитель был сослан с понижением в Тунис.

Кажется, все вернулось на круги своя. Попытка Жоржа Пикара остановить необоснованное обвинение не удалась. Однако перед принудительным отъездом он успевает передать опровергающие документы адвокатам Дрейфуса. Уже через несколько месяцев Матье Дрейфус, брат осужденного, открыто обвиняет Эстерхази в предательстве.

Это – первое высказывание дрейфусаров в прессе. Теперь оттенок сфабрикованности дела принял иной окрас, а расколотые судебным прецедентом общественные слои стали отдаляться друг от друга. Катализатор вступил в силу.

Раскол

По Франции прокатывается волна общественных беспорядков. Первыми выступают евреи, за ними – антисемиты. «Армии» обеих сторон пополняются с колоссальной скоростью. К процессу подключаются партии: монархисты видят в деле национальную угрозу, республиканцы отмечают социалистический заговор, а радикалы обвиняют правительство в «заигрывании с богатой буржуазией».

После рапорта Пикара Эстерхази попадает под трибунал, но предоставленные суду сфабрикованные бумаги ожидаемо не изменили ход дела. В суде его негласно провозгласили жертвой еврейского подлога и единогласно вынесли оправдательный приговор, отказавшись выслушать Матье Дрейфуса и адвоката семьи Лабори. Такой поворот вызывает резонанс в обществе. Число людей, переставших верить в виновность Дрейфуса, кратно возросло.

13 января 1898 г., через четыре года после вынесения приговора, в газете L’Aurore появилась открытое письмо Эмиля Золя. Его название – «Я обвиняю», в нем писатель осуждает всех тех, кто «губил ненавистного им и невиновного Дрейфуса». Среди помеченных красной краской: Генеральный штаб, военные министры, генералы, офицеры и оба военных суда, где оказались Дрейфус и Эстергази.

Открытое письмо взрывает общественное мнение. Уже на следующий день в газете появляется петиция в поддержку писателя. В защиту Дрейфуса выступает интеллигенция: художники, писатели, поэты и ученые. Письмо подписывают Клод Моне, Сара Бернар и Ромен Роллан. По стране прокатывается волна антисемитских беспорядков, а сам Золя, как и предвещал в письме, попадает под следствие по обвинению в клевете.

Дело о французском еврее вышло далеко за пределы государства. О Дрейфусе спорили даже Чехов и его издатель Суворин. Писатель сразу встал на сторону Золя и перестал сотрудничать с газетой Суворина, настаивавшего на том, что дрейфусары подкуплены еврейским синдикатом. Казалось, что общественный резонанс возьмет свое, тем не менее до развязки оставалось еще долгих восемь лет.

Процесс 2.0

В феврале 1899-го президентом Франции становится либеральный политик Эмиль Лубе. До его прихода власти выражали единую позицию: Дрейфусу, предателю, место за решеткой. Тогда ситуацию не изменили ни открытое письмо Пикара, ни признание подполковника, совершившего подлог. Противники продолжали остро реагировать на предложения о пересмотре дела, антидрейфусанты – избивать оппозиционно настроенных, а полиция – закрывать на беспорядки глаза.

С приходом нового руководства дело дошло до кассационного суда. Уже в августе прошел второй процесс по делу Дрейфуса. Однако адвокатской победой дело не завершилось. Взбудораженное общество не желало оправдательного приговора – антидрейфусанты приняли попытку изменить приговор за личное оскорбление. Несмотря на папку сфабрикованных документов, приговор Дрейфусу лишь смягчили – срок его заключения сократили до 10 лет. В ответ на неправомерные действия президентским указом Эмиль Лубе издает декрет о помиловании Дрейфуса. Но и это не конец дела.

В 1903 г. Дрейфус подает очередную судебную жалобу. Через год открывается дополнительное следствие, а через три года обвинения окончательно снимаются за неимением доказательств. Спустя два дня после снятия обвинений Дрейфуса восстановили в военных правах.

Развязка

Об этой истории оправдания госизмены пишут книги, снимают сериалы и вспоминают, наблюдая за тем, как общественное мнение в Европе вновь разделяется, по другим линиям разлома, но с неизменным поиском «еврейского следа». В 2020 г. о событиях вековой давности выходит фильм «Офицер и шпион» оскароносного режиссера Романа Полански. История Дрейфуса – частый гость юридических и политологических обсуждений. Казавшееся тривиальным дело с необычным концом – неиссякаемый источник идей даже во времена, когда несправедливые судебные практики – не такая уж острая тема для обсуждения.

Точка в этой истории была поставлена только спустя 101 год – в 1995 г. командование французской армии признало полную судебную неправоту в обвинении Альфреда Дрейфуса в госизмене.